— Месье, — начала она в смущении. — Возможно, я действительно ошиблась… Я не помню…
— Не надо извиняться, — прервал он. — Какая разница, как мы оказались вместе? Ты здесь, я здесь, и кровать здесь. Тебе будет рядом со мной тепло и уютно.
Он замолчал, и она буквально почувствовала, как его захватили воспоминания, потому что она тоже вспомнила свои ощущения, когда лежала, прижавшись к его телу. Он вновь заговорил мягким шепотом:
— Возвращайся в постель, cherie, теперь я попробую соблазнить тебя.
— Нет! — взвизгнула Селина и сама не поняла, к кому обратилась: то ли к нему, отвергая непристойное предложение, то ли к себе, потрясенная собственной реакцией на его слова.
Она дрожала, но не только от холода. Его голос будто вызвал электрический разряд, пронзивший ее. Ток прошел от кончиков пальцев к босым ногам и обратно, ударив в конце концов в сердце и заставив его часто забиться. Только теперь она сообразила, как мало на ней надето: всего лишь кружевное тедди.
Она отступила на шаг и оперлась о стену.
— Месье, я… я боюсь, вы не понимаете. Один из нас ошибся, и…
— Крошка, мы совершаем ошибку, попусту тратя время, оставшееся до рассвета.
Голос, донесшийся до Селины из холода и мрака, окутывал и согревал ее, как соболье манто. Она сглотнула ком в пересохшем горле. Уж не дьявол ли принял обличье незнакомца? Такой голос может принадлежать только гипнотизеру. Или диск-жокею, объявляющему в ночной программе очередную любовную песенку. Или, наконец, обольстителю, который легко может увлечь невидимую во тьме женщину.
Селина застыла от этой мысли и вспомнила разговор с сестрой. А вдруг это вовсе не ошибка, вдруг все тонко подстроено?
— О Боже! — прошептала она в полной растерянности. — Моя сестра впустила вас сюда? Нет, не могу поверить, что она действительно… Послушайте, я не знаю, что она вам обо мне наговорила, но я не…
— Ты опять говоришь какими-то загадками, красавица. Я ничего о тебе не знаю, кроме того, что тебе было со мной хорошо. Иди же сюда. Я мерзну без тебя.
— Вы мерзнете потому, что тут лютый холод.
— Я, должно быть, слишком перебрал вчера и забыл разжечь очаг. Или был слишком увлечен тобой. — Он весело хмыкнул. — Все это чепуха. Иди скорей сюда, и мы разожжем друг друга!..
— Нет, я не могу…
— Тогда я сам приду к тебе, застенчивая красавица. Селина услышала, как он выбирается из постели.
— Нет, подождите! — Она повернулась и попыталась бежать, но после двух шагов ее травмированная лодыжка напомнила о себе, и она со всего маху рухнула на пол.
Мужчина поднял ее на ноги и заключил в крепкие объятия:
— Ш-ш-ш, красавица. Тебе нечего бояться. Сильно ушиблась?
Селина молчала. Ощущение его близости лишило ее языка, лишило дыхания, лишило разума. Она не видела незнакомца в темноте, но чувствовала его. Его ладони — широкие, жаркие — прижимали ее так, что груди совсем расплющились о твердую стену его груди. Она задыхалась, сердце бешено стучало; его теплое мускулистое тело скользило по гладкому шелку и мягким кружевам ее белья.
Он нащупал рукой ее висок и щеку и мягко прижал голову к своей груди. Медленные движения выдавали его рост: Селина была высокой, но он прямо-таки нависал над ней. Грудь его была покрыта густыми волосами: ее голова покоилась на ней как на подушке. Другой рукой мужчина обхватил Селину за спину, поддерживая и поглаживая ее. Рука была твердая и, наверное, такая сильная, что смогла бы согнуть стальную трубу, но об этом Селине оставалось только догадываться, потому что сейчас рука была сама нежность. От мужчины пахло овечьей шерстью, дымом и особым мужским запахом, который не даст никакой самый дорогой одеколон.
Селина не знала, чему удивляться: то ли тому, что такой огромный человек был нежным и деликатным, то ли тому, что она вдруг перестала дрожать.
Ей больше не было ни холодно, ни страшно. Невероятно, но она чувствовала себя в безопасности в объятиях обнаженного незнакомца. Она не могла этого объяснить и была уверена в одном: она не видела его на вечеринке и вообще никогда прежде не видела. Появись такой гигант на людях, у любой особы женского пола старше четырнадцати лет замерло бы сердце.
— Я… я… — Она пыталась ответить ему, но не могла его сообразить, оглушенная гулкими ударами его сердца. — О ч-чем вы меня спрашивали?
— Ни о чем, малышка. — Он рассмеялся, и смех теперь показался ей приятным и мелодичным. Но говорил он как-то скованно, словно сам не ожидал такого развития событий. — Черт, никак не могу вспомнить, кто же ты такая! Я не звал никого вчера с собой. И уж во всяком случае тебя. Я бы запомнил, как мы занимались любовью, и вино здесь ни при чем.
— Мы не занимались любовью, — чуть слышно прошептала она. — Я уже много раз повторяла это…
— Это не имеет значения. Сейчас ты здесь, и мы легко исправим ошибку. Скажи, ты не из компании девушек, которую Эдрик привез из Лангедока?
— Нет, я… — У Селины опять пропал голос. Его руки медленно двигались по ее плечам, спине и легли на талию. — Я… из… Чикаго.
Он наклонил голову и приблизил к ее лицу свое.
— Я не знаю такой земли — Чикаго, — прошептал он, и его дыхание теплом обдало ее губы, — но дай мне попробовать вкус самого прекрасного из цветов, произрастающих там.
Ее рот оказался накрытым его губами, и Селина познала нечто куда более сексуальное, чем голос или тело мужчины. Его поцелуй.
Ее целовали раньше, но никогда не целовали так.
Его поцелуй не был робким и неумелым, но и не отличался силой и напором. Это был долгий, медленный и всепоглощающий поцелуй. Казалось, он навечно связывает их обоих, затягивает ее душу в водоворот его души.
Она ощутила вкус вина, острых специй и… обещание взаимного наслаждения. Сочетание силы и нежности потрясло Селину. Ее колени подогнулись. Но мужчина без усилий удержал ее и еще теснее приник к ее рту.
Где-то в самой глубине ее существа родился стон. Она не помнила, чтобы когда-нибудь кричала… почти по-звериному. В крике было настоящее желание, скорее мольба, а не протест, как хотела бы Селина. Она прижала ладони к его груди, но не оттолкнула, хотя знала, что должна это сделать. Вместо этого она провела рукой по узлам мышц, и их крепость и упругость привели ее в состояние восторга, от которого она едва не потеряла сознание. Она слышала его участившееся дыхание и вырвавшийся из недр его существа глубокий вздох.
Все ее чувства рассыпались как конфетти, и прежде чем она попыталась собрать их вместе, Селина поняла, что тонет в волшебном поцелуе. Незнакомец дразнил ее, смеялся над ней, касался ее и возбуждал, как ни один мужчина до того.
Ее руки против воли обхватили его за спину, и она прижала его к себе с той же страстью, с какой он держал ее.
Поцелуй становился все откровеннее и крепче. Прикосновение его языка вызвало у нее новый стон. Она почувствовала дрожь в его руках, словно он изнемогал в борьбе с самим собой. Его язык нападал и отступал, возвращался, искал ее язык, скользил и извивался. Она пробовала незнакомца на вкус, ощущая, как ее охватывает не испытанный прежде голод. Жесткая щетина на его подбородке царапала ей лицо.
Вроде бы подтверждались ее худшие опасения, но странно: она не испытывала ни страха, ни беспокойства.
Ее переполняли желание, нежность и… уверенность, что все так и должно быть. Она хотела этого. Она ждала этого момента всю свою жизнь.
Она чувствовала, как оживает. Она не помнила себя такой вот уже многие месяцы. Видимо, она вскрикнула от радости, потому что мужчина внезапно прервал поцелуй и поднял голову.