— Простите, герцог, — перебил Франца судья. — Вы хотите сказать, что граф Гинденберг и маршал Рупник знали об этом договоре еще до того, как он был подписан, и не одобряли его?
— Совершенно верно, — ответил Франц.
Верховный судья повернулся к принцу:
— Это правда, ваше высочество?
— Да, правда, — ответил Август:
Судья повернулся к Францу:
— Герцог, продолжайте, пожалуйста.
Франц кивнул и вновь заговорил:
— Принц Август так стремился сделать Юру союзницей Англии, что женился на английской девушке. И опять же не посоветовавшись со своими министрами, которые, он знал, предпочли бы, чтобы он взял в жены немецкую принцессу.
Франц развернул лист бумаги, который все время держал в руке.
— Как говорится в нашем обращении, австрийский император был настолько недоволен договором с Лондоном, что сама независимость Юры оказалась в опасности. Император Франц рассматривает присутствие британского флота в Сеисте как прямую угрозу владениям империи в северной Италии. Заключив этот договор, принц Август нарушил баланс сил, с таким трудом достигнутый на Венском конгрессе.
Тут снова заговорил верховный судья:
— Герцог Адамс, говорил ли император вам лично, что он возражает против договора с Лондоном?
— Он говорил со мной об этом, когда назначил меня послом в Юру, — ответил Франц. Одна из поставленных передо мной задач — попытаться урезонить принца Августа. К сожалению, я не преуспел в этом. Что бы я ни говорил, принц оставался тверд в своем решении. И поэтому, милорды и джентльмены, мы должны задать себе вопрос: почему принц Август заключил этот договор? Подписав его, он отдал англичанам наше главное богатство — порт Сеисту, но не получил ничего взамен.
Пристально взглянув на кузена, Франц продолжал:
— Тебя предупреждал и мой отец, не так ли? Дважды он приносил тебе послания от императора о том, что Австрия будет вынуждена прибегнуть к решительным мерам, если ты не аннулируешь этот договор с Британией. И ты дважды проигнорировал эти предупреждения, не так ли?
Принц взглянул на кузена и пожал плечами.
— Даже сейчас, Гаст, даже сейчас, если ты изменишь свою политику и пообещаешь расторгнуть этот договор, я отброшу все обвинения и буду поддерживать тебя.
Все в палате затаили дыхание.
— Я не собираюсь разрывать договор с Лондоном, — с невозмутимым видом проговорил принц.
Франц на мгновение прикрыл глаза.
— Боже, — прошептал барон Крек.
Франц же с дрожью в голосе — казалось, он вот-вот разрыдается, — проговорил:
— Не могу передать тебе, Гаст, как мне больно это слышать.
Август с усмешкой посмотрел на кузена, однако промолчал.
И тут вновь заговорил верховный судья:
— Герцог Адамс, знали ли граф Гинденберг и маршал Рупник об австрийских угрозах? И было ли это причиной их действий против принца Августа?
— Да, знали, — кивнул Франц. — Но я, разумеется, не одобряю их действий. Насилием такие проблемы не решить. Вот почему я выступаю перед парламентом. — Франц снова повернулся к парламентариям: — Милорды и джентльмены, принц Август прекрасно понимает, какой опасности он подвергает страну, держась за этот пагубный договор. Если Австрия решит ответить, если обложит пошлинами наши товары, — это будет тяжелейшим ударом по нашей торговле. А если император пойдет еще дальше и решит взять Сеисту — и Юру — с помощью оружия, то нам останется уповать только на милость Австрийской империи. Мы не сможем противостоять Австрии, милорды и джентльмены, и наша страна утратит независимость. Вот к чему может привести преступная политика принца Августа.
В зале зашумели, но тут Франц поднял руку и прокричал:
— Теперь решать вам, членам парламента! Я отдаю решение на ваш суд!
Верховный судья нахмурился и повернулся к Августу:
— Ваше высочество, вы желаете ответить на эти обвинения?
Принц кивнул:
— Разумеется, я отвечу.
— Благодарю вас, ваше высочество, — сказал граф Черни.
Граф Саудер заметил, что в голосе верховного судьи, когда он обращался к принцу, звучали почтительные нотки.
«В конце концов, — думал граф, — нелегко забыть, что Август провел десять лет в горах, пока Франц комфортно жил во дворце в Вене».
— Так вы хотите знать, почему я заключил договор с Великобританией? — проговорил принц, повернувшись к залу.
Некоторые члены палаты общин утвердительно кивнули головой.
— Что ж, объясняю… Хотя Юра — очень маленькая страна, в прошлом у нас была как сухопутная граница, так и морская — с Италией. Но на Венском конгрессе Венеция и граничившие с нами земли северной Италии были отданы Австрии. И каков же результат этого передела границ? Результат следующий: мы со всех сторон окружены Австрийской империей.
Некоторые из членов палаты общин снова закивали. Принц же тем временем продолжал:
— Думаю ли я, что австрийский император хотел бы включить Юру в состав империи? Да, я так думаю. Думаю ли я, что он пошлет войска в Юру, чтобы подчинить нас? — Здесь Август повернулся и пристально взглянул на Франца. — Нет, я так не думаю. Более того, я уверен, что император на это не решится.
— Ты ошибаешься, Гаст, — проговорил Франц с невыразимой грустью в голосе.
Принц опять повернулся к парламенту:
— Меня не беспокоила военная мощь Австрии, меня беспокоила ее экономическая власть. Если император попытается надавить на нас, обложив пошлинами наш экспорт в империю, наша экономика потерпит крах. Мы зависим от экспорта наших товаров в Австрию, Венгрию, славянские государства и в северную Италию. Если Австрия обложит пошлинами наши товары, мы не сможем конкурировать на рынке. Но едва ли экономические беды такого маленького государства, как Юра, могут кого-то волновать. И я решил, что нам нужен экономический союзник. Вот почему я заключил договор с Великобританией.
Франц усмехнулся, однако промолчал. Снова взглянув на него, принц продолжал:
— Ты обвиняешь меня в том, что я действовал, не спросив ни у кого совета, что я заключил этот договор с Британией исключительно по собственной воле. Но это неправда. Я не советовался с министрами моего отца, но я советовался со своими советниками. И все они сказали, что союз с Британией будет на пользу Юре.
— Будьте любезны назвать имена этих людей, ваше высочество, — сказал судья.
— Эти люди — мой нынешний главный министр лорд Стивен Уэйер, маршал лорд Эмиль Саудер и посол граф Виктор Розман.
Судья посмотрел на Франца, потом — опять на принца.
— Это все очень молодые люди, ваше высочество. Вы не подумали, что было бы разумнее посоветоваться с теми, у кого больший дипломатический опыт?
— Я советовался с теми, кому доверяю, — ответил принц. — Долгих десять лет я жил и сражался рядом с этими людьми. Я обязан им своей жизнью. Они — патриоты, и их единственный интерес — безопасность и независимость Юры.
Тут Франц наконец не выдержал и резким голосом проговорил:
— Ты хочешь сказать, что министры твоего отца не принимали близко к сердцу интересы Юры?
Принц пристально взглянул на кузена и сказал:
— Если ты помнишь, я советовался еще с одним человеком, которому доверял. Я советовался с тобой, Франц.
Верховный судья вопросительно посмотрел на Франца:
— Это правда, герцог Адамс?
— Да, правда. — Франц тяжко вздохнул. — Видите ли, принц Август может уговорить любого, и, когда он спросил, что я думаю об этом, я пошел у него на поводу. Лишь после того, как я получил письмо от своего отца, я понял сколь опасным может оказаться подобный договор.