— И когда же вы получили это известие от герцога Марко? — спросил судья.
— Еше в Лондоне.
— А вы сказали его высочеству, что изменили свое мнение относительно договора?
— Я сказал ему о письме моего отца, — ответил Франц. — И мои отец приезжал в Юру лично, чтобы предупредить принца Августа о пагубности его действий. К сожалению, принц не прислушался к его мнению. — Франц снова вздохнул. — Я готов признать, что совершил ошибку. Но я предпринял шаги, чтобы исправить ее. К сожалению, ты не таков, Гаст. — Франц покосился на Августа. — Ты всегда оставался верен себе. Если уж ты решил что-то, то никогда не менял своего мнения. Ты ужасно упрям.
Принц молча пожал плечами.
Франц повернулся к парламенту и воскликнул:
— Упрямец на троне — опасный человек!
По залу пробежал шумок.
«Проклятие, — думал граф Саудер. — Он скользкий, как угорь. У него на все готов ответ».
Тут Август, повернувшись к судье, проговорил:
— Если можно, граф, я хотел бы задать вам вопрос.
— Конечно, ваше высочество.
— Как вы думаете, что предпримет Россия, если Австрия нарушит европейский мир и войдет в Юру?
Граф Черни надолго задумался.
— Полагаю, Россия введет свои войска в Польщу, в ту ее часть, которая находится под контролем Австрии.
В зале зашумели.
Верховный судья поднял руку, призывая всех к порядку, и снова воцарилась тишина.
— Совершенно верно, граф, — кивнул Август. — И не могу поверить, что австрийский император будет настолько глуп. Неужели он откроет ворота России только потому, что желает получить доступ к Сеисте? У Австрии уже есть порт на Адриатике — это Венеция. Юра, возможно, словно заноза в руке у императора, но он вряд ли нарушит баланс сил, с таким трудом достигнутый в Вене.
Барон Крек повернулся к графу Саудеру:
— Что правда, то правда. Черт побери, почему Марко поднимает такой шум? Император не посмеет напасть на Юру!
Франц решительно повернулся к судье:
— Если принц Август так уверен в безопасности Юры, почему он считает необходимым заключить союз с Великобританией?
— Полагаю, я уже ответил на этот вопрос, — сказал принц. — Я заключил договор с Великобританией с тем, чтобы обезопасить нашу торговлю. Со стороны Великобритании я получил заверения: если Австрия обложит пошлиной товары из Юры, то Великобритания ответит тем же в отношении Австрии. Император не осмелится бросить вызов Британии.
Верховный судья взглянул на принца и кивнул:
— Полагаю, вы ответили на обвинения герцога Адамса, ваше высочество. Есть ли что-то еще, прежде чем мы приступим к голосованию?
— Да, есть. — Август повернулся к кузену и с усмешкой сказал: — Я ответил на обвинения герцога Адамса. Теперь мне хотелось бы, чтобы он ответил на мои.
Глава 26
Во время дебатов граф Саудер то и дело поглядывал на заговорщиков, подписавших обращение Франца. «Черт побери, как ему удалось вовлечь в это дело Хертлинга? — недоумевал граф. — Ведь барон тихий как мышка».
Тут снова раздался голос Франца:
— Обвинения?! Что за обвинения, Гаст?!
Август с невозмутимым видом проговорил:
— Мне потребовалось много времени, чтобы раскусить тебя, Франц. Как ты уже упомянул, я не люблю менять свое мнение. Я все решил относительно тебя, Франц, когда мы были еще мальчишками. Я решил, что ты — мой друг, и именно так я и рассматривал тебя с тех времен. И именно это — опасная ошибка, в которой я повинен, а не подписание Лондонского договора.
— О, Гаст, я всегда быт твоим другом, и я по-прежнему твой друг. Поверь мне, решение, которое я принял — бросить тебе вызов, — причинило мне огромную боль. Но я верил — и продолжаю верить, — что ты подвергаешь Юру серьезной опасности этим договором. Я чувствовал, что мой первейший долг — это долг перед страной.
— Он твердо взглянул на принца, и его голос зазвучал с необычайной искренностью. — Думаю, что ты лучше любого поймешь это.
Принц с усмешкой кивнул:
— Именно поэтому ты и пытался убить меня? Из-за своего чувства долга перед Юрой?
При слове «убить» в зале поднялся невообразимый шум.
Франц же воскликнул:
— Убить?! Гаст, о чем ты говоришь?! Я послал людей в Зоей, чтобы арестовать тебя, не более того.
— Так это не ты подстрекал Гинденберга и Рупника? — осведомился принц.
Франц нахмурился и проговорил:
— Не говори глупости, Гаст. Я не имею ничего общего с тем заговором. Знаю, ты не поверишь мне сейчас, но я твой друг. Я никогда не желал тебе зла.
Принц снова усмехнулся:
— Но ты делал все, что в твоих силах, чтобы унизить и дискредитировать меня. Я лишь удивляюсь, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять это.
Франц изобразил удивление:
— Унизил тебя? Гаст, о чем ты говоришь? Ах, может, ты имеешь в виду мой побег с леди Лидией?
— Верно, друзья так не поступают, — кивнул принц. — Если бы не Чарити, я действительно был бы унижен. Тебе бы это очень понравилось, не так ли, Франц? Ты, должно быть, рассвирепел, когда мне удалось избежать участи обманутого и брошенного жениха.
Франц шагнул к принцу и протянул к нему руку:
— Ты не веришь мне, Гаст! Я же объяснил тебе, как мы с Лидией полюбили друг в друга и как боролись с нашим чувством. Мы не хотели причинить тебе боль. А ты сказал мне, что все понимаешь. Помнишь?
Август посмотрел в глаза кузена:
— Франц, я абсолютно уверен: ты любишь только себя.
Франц покосился на судью:
— Милорд, нельзя ли положить конец этому позорному диспуту? Мы пришли сюда не для этого. Пусть парламент проголосует. Пусть люди скажут, кого они хотят видеть принцем Юры. Я сказал все, что должен был сказать по этому поводу. И похоже, принцу Августу нечего больше добавить, кроме личных оскорблений. Предлагаю перейти к голосованию.
Верховный судья повернулся к принцу:
— Вы можете сказать еще что-нибудь, ваше высочество?
— Да, могу, — кивнул принц. — Ведь я еще не выдвинул свое главное обвинение.
— Так говорите же, ваше высочество.
— После того как я вернулся в Юру, — начал принц, — было предпринято три попытки лишить меня власти. Первая попытка — похищение моей невесты. Не буду вдаваться в подробности, вы все сами знаете, что случилось за неделю до назначенного дня свадьбы. Вторая попытка — покушение, то есть заговор моего главного министра и моего маршала.
Тут Франц заявил:
— Но я-то не имею никакого отношения к заговору Рупника и Гинденберга.
Принц, казалось, не слышал своего кузена.
— И вот сейчас — попытка переворота.
В зале снова зашумели.
Август же продолжил:
— Как еще это назвать? Герцог Адамс пытается свергнуть законного и наследного правителя. Пытается вынудить парламент проголосовать за это. И могу вас заверить: если бы меня не предупредили заранее, мы с принцессой были бы схвачены кавалерийским полком, направленным герцогом Адамсом. Сомневаюсь, что он намеревался доставить меня в Юлию, чтобы я мог выступить перед парламентом.
Франц заставил себя рассмеяться:
— Так как же насчет Рупника и Гинденберга, Гаст? Ведь в том заговоре я не участвовал, не так ли?
— Я еще скажу об этом, — невозмутимо ответил принц. — Сейчас же я хочу поговорить об Австрии. — Он повернулся лицом к залу и заложил руки за спину. — Так вот, за несколько месяцев до Рождества герцог Марко сделал мне предложение от австрийского императора — предложение на словах, в письменном виде ничего представлено не было. Предложение состояло в следующем: если я расторгну Лондонский договор и позволю Австрии пользоваться портом Сеиста, император возьмет Юру под свою защиту.