— Разве у вас тут было плохое детство?
Он приподнял бровь:
— Ты пытаешься выведать мои тайны?
— Почему вы не хотите отвечать на вопросы? Нас с Алексом вы все время расспрашиваете.
— Действительно. — Немного помолчав, он небрежно бросил: — Может, тебя это разочарует, но мое прошлое не окутано мрачными тайнами. Моя мать покинула этот мир, когда мне было всего два года, так что все баловали несчастного сиротку — и к тому же богатого наследника. Слуги замка соревновались между собой в желании угодить мне.
— А ваш отец?
— О, он меня тоже баловал. Когда у него было время. Однако ему было трудно найти свободную минуту: он твердо решил стать самым большим пьяницей и развратником во всей Англии. — Джордан криво улыбнулся. — Может, ему это и удалось бы, но он сломал себе шею, упав с лошади, когда мне было всего двенадцать. Такая жалость.
— Вы его не любили?
— Когда-то, наверное, любил. Почему бы и нет? Он был очаровательный мужчина — и великолепный пример для подрастающего мальчика. После его смерти я, как почтительный сын, решил продолжить дело отца и с головой окунулся в бездны порока. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы меня не отвлекли.
— Что же вас отвлекло?
— Не что, а кто. В мою жизнь ворвался Грегор. — Джордан остановил лошадь у ручья и спешился. — Видишь, как я откровенен? Я отбросил всю свою защиту.
Он был по-прежнему блестящ и неуязвим, и все же в его броне появилась трещинка; за внешне беззаботным тоном, каким он повествовал о своем детстве, она услышала горечь и одиночество ребенка, предоставленного самому себе.
— Почему вы решили рассказать мне все это?
— Чтобы показать тебе, что я не мрачный злодей, а такой же человек, как и все. — Он помолчал. — Перестань же наконец видеть во мне врага.
Она отрицательно покачала головой.
— Это необходимо, — серьезно проговорил он, — чтобы мы могли жить вместе цивилизованно.
Жить вместе. Эти слова намекали на какую-то странную, удивительную близость.
— Я знаю, что рассердил тебя на борту «Морской бури». — Джордан легонько похлопал начавшую пить лошадь по шее. — Я вел себя отвратительно.
— Да. Но я уверена, что такое поведение для вас типично.
— Ты права: я часто бываю не в духе, и тогда окружающим приходится плохо. — Он дружелюбно улыбнулся. — Прости меня: обещаю щедро наградить тебя за это.
Он улыбнулся ей впервые с того вечера.
— Мне не нужна никакая награда.
— Не может быть. Всем что-нибудь нужно. В этих небрежных словах звучала глубокая уверенность.
— Ваш опыт говорит вам это? Что всем что-нибудь от вас нужно?
Он цинично улыбнулся:
— Я сказочно богат с самого рождения. И еще в детстве узнал, чего ждут от меня окружающие. Я бы горько разочаровал их, если бы не проявлял достаточной щедрости.
Марианна почувствовала жалость к маленькому мальчику, который никогда не знал бескорыстной любви, но мгновенно подавила в себе эту слабость. Может быть, тот ребенок действительно заслуживал ее сочувствия, но сейчас перед ней стоял мужчина, в сочувствии не нуждающийся.
— И предполагается, что я ожидаю того же?
— Почему бы и нет? Тебе выгодно со мной поторговаться. Я могу устроить для тебя очень приятную жизнь.
— И что бы вы мне дали? — с любопытством спросила она.
По лицу Джордана пробежала какая-то тень. Может быть, в глубине души он надеялся, что она окажется не такой, как все? Марианне очень хотелось бы верить в это.
— Что хочешь. Бриллианты? Женщинам обычно нравится то, что сверкает.
Что она хочет…
Марианна снова перевела взгляд на грозные башни Камбарона.
— Говори, — поторопил он ее. — Дамы обычно спешат сообщить свои желания.
Она не сомневалась, что существовало множество женщин, которые были вправе требовать от него все, что хотели. Почему-то эта мысль вызвала в ней прилив необъяснимого гнева.
— Это потому, что мужчины редко позволяют нам протянуть руку и взять то, что нам нужно.
Вы сами ставите женщин в зависимое положение, а потом удивляетесь, когда они чего-то требуют от вас.
Джордан пожал плечами:
— Я давно уже ничему не удивляюсь. Таков мир, и мне не под силу его изменить.
— Это не мой мир. — Она снова посмотрела на серые башни. — Я… я… не хочу туда ехать. Он застыл, не отрывая от нее глаз:
— А куда ты хочешь ехать? В Лондон?
— В Лондон? — Она была озадачена. — Зачем мне туда ехать?
— Там магазины, театры, маскарады, балы… И, конечно, всевозможные милые пустячки, которые так нужны женщинам.
— Я бы не знала, что с ними делать. Он секунду помолчал, а потом медленно покачал головой.
— Да, наверное, не знала бы. Боюсь, я пытался навязать тебе чужую роль.
Марианна почти не слушала его: она нервно теребила гриву своей лошади.
— Мне бы хотелось иметь собственный домик. Совсем маленький — только для нас с Алексом. Джордан покачал головой:
— Ты должна жить в замке.
— Вы сказали, что я могу получить все, чего хочу.
— Я не думал, что ты потребуешь именно этого. Ты слишком непохожа на тех женщин, с которыми я привык иметь дело.
— Вы предложили мне бриллианты, — отчаянно возразила она. — Но ведь домик наверняка стоит гораздо меньше!
— За стенами замка ты будешь слишком незащищена. Надеюсь, Небров не узнает, что ты здесь, но такая возможность всегда существует.
Она горько улыбнулась:
— А вы не можете допустить, чтобы вас лишили такой ценной добычи.
— Так же, как и ты не можешь допустить, чтобы он угрожал Алексу.
— Это не одно и то же. Я люблю Алекса, а вам нет дела до нас обоих.
— Вот как? Ну так примирись с моим высокомерием и резкостью и добейся, чтобы мне было до вас дело. Это не совсем безнадежно. Грегор смог.
— Я не собираюсь становиться вашим другом, и вы прекрасно понимаете почему. — Ее руки сжали поводья. — Хорошо. Я буду жить в этом… в этом месте, но мне нужна мастерская, инструменты и возможность работать без помех. — Она бросила на него вызывающий взгляд. — Я уверена, что это у вас возражений не вызовет. Ведь именно для этого я здесь и нахожусь.
— Никаких возражений, — спокойно ответил он. — Но ты так и не сказала, что хочешь получить в качестве вознаграждения.
Марианна нетерпеливо взмахнула рукой:
— Работа — это дар. Мне необходимо работать.
— Правда? — Он внимательно посмотрел на ее вспыхнувшие щеки. — Кажется, правда. Тогда, конечно, у тебя будет мастерская.
— Сразу же?
— Почему бы и нет? — Он пустил лошадь рысью. — На мой взгляд, это прекрасная возможность показать, что тебе стоит только попросить — и я удовлетворю любое твое желание.
* * *
Как только Марианна с Джорданом въехали в ворота замка, Алекс вприпрыжку бросился к ней:
— Какие великолепные лошади, Марианна! Все! Грегор говорит, что Джордан каждую весну приглашает сюда на скачки пол-Англии!
— Пол-Лондона, — поправил его Грегор. — Боюсь, что даже Камбарон не вместит половины Англии.
— Мы будем здесь во время скачек, — сказал Алекс. — Ты увидишь жеребца, которого Джордан купил у берберского шейха. — Он нахмурился. — А что такое шейх?
— Я уверена, что Грегор с удовольствием тебе это объяснит, — ответила Марианна. Она точно знала, что папа упоминал об этих шейхах, но что именно он говорил, не могла вспомнить. Откуда ей знать, может, эти чертовы берберские шейхи бегают по всей этой чертовой Англии.
У Алекса глаза так и горели.
— Тебе надо увидеть всех этих лошадей! Пойдем, я тебе покажу!
— Не сейчас, — остановил его Грегор, снимая Марианну с седла. — Я уверен, что с твоей сестры на сегодня лошадей больше чем достаточно. ПУСТЬ она пойдет к себе в покои и отдохнет.
— Отдохнет? — озадаченно уставился на него Алекс.