Одинокий путешественник в чужой стране, Керин во всех делах полностью зависел от своих партнеров. Кроме того, «Тукара Мора» скоро уходит, поэтому необходимо как можно скорее выручить хоть что‑нибудь за свой товар.
– Договорились – двадцать пять процентов, – сказал Керин.
* * *
На следующее утро, приняв на веру слова Белинки, что Ноджири по‑прежнему находится в той же комнате, Керин довольно долго изучал пиратскую добычу, сложенную в трюме «Бендуана». Он отложил один необычайно красивый крис с рукоятью, изукрашенной драгоценными камнями, скорее всего это было оружие самого Малго. Юноша знал, что ношение таких сабель было запрещено лицам незнатного происхождения, да и фехтовать ею нужно было совсем иначе, чем мечом, к которому он привык. Колоть было невозможно – крис наносил только рубящие удары.
Тем не менее Керину хотелось сохранить саблю в качестве сувенира. Поэтому он обернул крис цветным плащом и засунул сверток в свой мешок. Кроме того, он оставил себе яркий шелковый шарф с узором из красных, зеленых и желтых полос. В Салиморе, похоже, не существовало коротких штанов с петлями для пояса. Салиморцы довольствовались саронгами, которые просто обворачивали вокруг тела и удерживали перевязью или перекидывали край через плечо.
В этом жарком и влажном климате было неприятно надевать шерстяные штаны на голое тело, поэтому Керин снял их и заменил на саронг с перевязью. Ему казалось, что в таком наряде он будет меньше выделяться в толпе. Не желая открывать чужим взглядам мешочек с посланием, висевший у него на шее, юноша не стал оголять грудь, как большинство салиморцев, и рубашку не снял.
Затем он отправился к дому Клунга и уговорил Балинпаванга приступить, не мешкая, к распродаже ненужного имущества. После полудня Клунг быстро провел аукцион, а Керин за это время перенес свой багаж на «Тукару Мору».
* * *
На следующее утро Керин сидел на подушке в рабочем кабинете Клунга. Вокруг громоздились таинственные магические устройства, тускло посверкивали медные детали. Клунг стоял у стола, заставленного различными приборами, и старался придать существу Восьмой Реальности желаемую степень сходства с Керином. Это существо – человекоподобная фигура – колыхалось, мерцал, внутри пентаграммы.
– Встань‑ка, мастер Керин, попросил Клунг, а затем в высоком салиморском стиле обратился к расплывчатой фигуре: – Воззри на твой первообраз! Прими его видимость!
Нечеткие очертания стали медленно уплотняться, постепенно уподобляясь Керину – от тюрбана, который Керин надел, чтобы еще меньше отличаться от туземцев, до матросских сапог.
– Повернись! – приказал Клунг.
Когда существо Восьмой Реальности повернулось, стало ясно, что на Керина оно похоже лишь спереди. Со спины у него была гладкая коричневатая поверхность, незаметно переходящая по краям в одежду словно у манекена, который ставят вплотную к стене, чтобы он был виден только спереди.
– Дурак! – завопил Клунг. – Ты обязан уподобиться мастеру Керину со всех сторон! Керин, повернись спиной!
Керин подумал, что волшебник несправедлив: ведь существо Восьмой Реальности видело его лишь спереди! Но он решил, что ему не подобает вмешиваться. Он исполнил приказание чародея, и постепенно облик оборотня стал более реалистичным. Когда внешность показалась Клунгу удовлетворительной, он попросил Керина:
– А что, по‑твоему, ты скажешь или, точнее, что должен сказать твой двойник, когда встретится с негодяем Пваной?
Керин подумал:
– Что‑нибудь вроде: «Учитель Пвана, где принцесса Ноджири? Что ты с ней сделал? Я желаю ее увидеть немедленно!» Правда, я не надеюсь, что он выполнит такое желание.
– Хорошо, довольно.
– Хорошо, довольно. – И Клунг повернулся к оборотню. – Повторяй за мастером Керином.
– Учитель Пвана, где...
– Нет‑нет, ты должен говорить с его противным иностранным акцентом.
– Это несправедливо! – запротестовало существо Восьмой Реальности тоненьким голоском. – В последний раз, когда я прислуживало тебе, ты требовал, чтобы я говорило на твоем языке, как салиморский вельможа. А сейчас ты хочешь, что бы я коверкало произношение, как этот круглоглазый иностранец. Не слишком ли много разных произношений мне приходятся осваивать?!
– Делай, что тебе приказывают! – заорал Клунг. Он что‑то покрутил в одном из приборов на столе, и существо жалобно взвизгнуло. – И голос должен быть пониже! – добавил Клунг. – У мастера Керина мужской голос среднего регистра, а ты щебечешь, будто птичка.
Час проходил за часом; фантом Керина делался все убедительнее. Клунг настойчиво добивался полного сходства в малейших деталях одежды, в произношении и жестикуляции.
– Пвана хоть и величайший из негодяев, по которым плачет виселица, – объяснял он, – но в глупости замечен не был. Он заметит любую несуразность, любую подделку. Ты собираешься приступить к делу сегодня?
– Не знаю. Я должен предупредить команду «Тукары Моры» чтобы мы могли сразу же попасть на борт, едва доберемся до них.
– А о чем тут предупреждать?
– Большинство капитанов поднимают трап ночью, чтобы не опасаться портовых воров. На палубе прогуливаются вооруженные часовые, и, если кто‑то попытается проникнуть на корабль без предупреждения, они скорее всего начнут рубить саблями, не задавая никаких вопросов. – Керин задумался. – Сообразил! Я попрошу мою эльфицу обследовать Храм Баутонга: заметны ли там какие‑нибудь приготовления к великому и ужасному жертвоприношению? А пока она там летает, я подготовлю пристанище для Ноджири. – Юноша вышел во двор и позвал: – Белинка!
– Я здесь, мастер Керин. Ты закончил свои дела в доме?
– Еще не совсем. – И Керин объяснил Белинке ее за дачу.
– Ух, – ответила эльфица, – ненавижу летать по этому храму. Его аура заполнена злом, а из‑за защитного заклятия летать по нему все равно что в густом сиропе. И тебе ведь известно мое мнение об этой коричневой варварке!
– Пожалуйста, лети и не рассуждай!
На «Тукаре Море» Керин отыскал казначея Зуммо и сообщил ему:
– Я все‑таки поплыву в обществе одной женщины. Где ты сможешь ее поместить?
Казначей с сомнением покачал головой:
– Сегодня продали последнюю двухместную каюту. У некоторых пассажиров есть свободные койки в каютах, но не знаю, согласится ли твоя женщина спать в одной каюте с посторонним мужчиной.
– Я уверен, что не согласится.
Офицер подергал конец тонкого уса:
– Если только кто‑нибудь из пассажиров, единолично занимающих двухместную каюту, не будет возражать против того, чтобы обменяться с тобой местами...
– Мастер Зуммо, – произнес Керин решительно, – эта женщина – принцесса. Неужели на корабле нет отдельной каюты?
– О, это меняет дело. Да, есть две каюты для знатных пассажиров. И каюта номер два пока свободна.
– Сколько она стоит?
Зуммо назвал цифру, значительно превышавшую цену двухместной каюты. Керин нахмурился: это нанесет заметный ущерб его денежному запасу. После некоторого колебания он все‑таки спросил:
– А можно я зарезервирую эту одноместную каюту и на всякий случай заплачу задаток, но перед окончательным решением посоветуюсь со своей дамой?
– Да, это возможно.