- Всем стоять!"
"Слышите? - молвил герцог. - Бегите же, я так хочу! Я прошу вас!"
"Вашу руку, монсеньор!"
Герцог подал руку через окно кареты, генерал припал к ней губами. Затем
он пришпорил коня и хлыстом заставил перепрыгнуть через парапет. Все
слышали, как всадник и конь упали в воду, а больше - ни звука! Ночь стояла
темная, и невозможно было разглядеть, что сталось с генералом. А герцога
препроводили в Вену, в императорский дворец.
- И вы полагаете, генерал, - спросил Сальватор, - что телега
опрокинулась на мосту случайно, как случайно по обе стороны моста
появились солдаты?
- Может, и так; однако герцог Орлеанский придерживается другого мнения;
он полагает, что полиция господина Меттерниха получила предупреждение от
французской полиции... Теперь вы знаете все... Будьте осмотрительны!
Генерал приказал кучеру остановиться.
- Не беспокойтесь, генерал, - отвечал Сальватор.
Выходя из кареты, он замешкался.
- В чем дело? - спросил Лафайет.
- Могу ли я надеяться с вашей стороны на милость, которой был удостоен
генерал Лебастар де Премон, прощаясь с герцогом Рейхштадтским?
И он приготовился поцеловать у генерала руку. Однако тот убрал руку и
подставил ему обе щеки.
- Поцелуйте меня самого, если угодно, а ручку облобызайте первой же
хорошенькой женщине, - сказал генерал.
Сальватор поцеловал генерала и вышел из кареты; она покатила к
Люксембургскому дворцу.
А Сальватор пошел назад по улице Дофин, затем - через мост Искусств.
Фиакр ждал его на углу набережной и площади Сен-Жерменл'Осеруа.
Несчастный Доминик и вовсе потерял бы голову от горя, если бы узнал все
то, о чем генерал Лафайет поведал Сальватору!
Сальватор в двух словах сообщил монаху, что г-на Жакаля на месте не
оказалось; он не стал рассказывать, что задержало его самого, и лишь
объяснил причину задержки.
Но, повторяем, Сальватор знал, где искать г-на Жакаля.
Ни минуты не колеблясь, он приказал кучеру отвезти брата Доминика на
угол улицы Нев-дю-Люксембур, и пока фиакр ехал вдоль набережных, сам он
пересек Луврский двор и спустился к улице Сент-Оноре.
Как он и предвидел, начиная от церкви св. Рока улица СентОноре была
запружена народом.
В Париже существуют любопытные, жадные до происшествий, а также
любопытные, охочие до того, чтобы поглазеть на место происшествия.
И вот, десять или двенадцать тысяч таких зевак с женами и детьми пришли
на место происшествия.
Это было похоже на народное гулянье в Сен-Клу или Версале.
В толпе любопытных Сальватор и рассчитывал отыскать г-на Жакаля.
Сальватор ринулся в самую гущу.
Мы не сможем в точности сказать, со сколькими людьми он обменялся
взглядами и рукопожатиями, но все это - в полном молчании, только жестом
он давал всем понять: "Ничего!" Так он добрался до улицы Пэ.
Против особняка Майенсов Сальватор остановился. Он увидел того, кого
искал.
Г-н Жакаль, в потертом рединготе, шляпе в стиле Боливара и с зонтом под
мышкой, брал щепоть табаку из табакерки с изображением Хартии; при этом он
разглагольствовал о вчерашних событиях, обвиняя во всем полицию.
Когда г-н Жакаль поднял очки, то встретился взглядом с Сальватором; он
ничем не выдал, что узнал Сальватора, но тот понял, что г-н Жакаль его
увидел.
И верно, спустя мгновение начальник полиции снова взглянул в ту
сторону, где стоял Сальватор, и в его глазах читался вопрос:
"Хотите мне что-то сказать?"
"Да", - так же взглядом отвечал комиссионер.
"Ступайте вперед: я иду следом".
Сальватор пошел вперед и свернул в ворота.
Г-н Жакаль повторил его маневр.
Сальватор обернулся, едва заметно поклонился, но руки не подал.
- Можете мне не верить, господин Жакаль, - сказал он, - но именно вас я
искал.
- Я вам верю, господин Сальватор, - хитро посмеиваясь, отозвался
начальник полиции.
- Мне помог случай, - продолжал Сальватор. - Ведь я только что из
префектуры.
- Неужели? - удивился г-н Жакаль. - Вы удостоили меня чести зайти ко
мне?
- Да, ваш привратник тому свидетель. Правда, он не мог сказать, где вас
искать. Пришлось мне поломать голову, и я пустился на ваши поиски, веря в
свою звезду.
- Могу ли я хоть чем-нибудь быть вам полезен, дорогой господин
Сальватор? - предложил г-н Жакаль.
- Ну да, - кивнул молодой человек, - ежели, разумеется, пожелаете.
- Дорогой господин Сальватор! Вы слишком редко оказываете мне честь
своими просьбами, и я не хотел бы упустить возможности оказать вам услугу.
- Дело у меня к вам нехитрое, в чем вы сейчас убедитесь.
Друг одного моего приятеля был арестован вчера вечером во время
беспорядков.
- Ага! - только и сказал г-н Жакаль.
- Это вас удивляет? - спросил Сальватор.
- Нет. Вчера, как я слышал, арестовали немало народу.
Уточните, о ком вы говорите, господин Сальватор.
- Это несложно. Я как раз показывал вам на него в ту минуту, как его
задерживали.
- А-а, так вы о нем?.. Странно...
- Значит, его точно арестовали?
- Не могу сказать наверное: у меня слабое зрение! Не напомните ли вы
мне, как его зовут?
- Дюбрей.
- Дюбрей? Погодите, погодите, - вскричал г-н Жакаль, хлопнув себя по
лбу, будто никак не мог собраться с мыслями. - Дюбрей? Да, да, да, это имя
мне знакомо.
- Если вам нужно что-то уточнить, я мог бы прямо сейчас найти в толпе
двоих полицейских, которые его арестовали. Я отлично запомнил их лица и
непременно их узнаю, я в этом уверен...
- Вы полагаете?
- Тем более что я приметил их еще в церкви.
- Да нет, это ни к чему. Вы хотели что-то узнать об этом несчастном?
- Я хотел бы только услышать, на каком основании был арестован этот
несчастный, как вы его называете?
- В настоящий момент это невозможно.
- Во всяком случае, вы обязаны мне сказать, где, по-вашему, он сейчас
находится.
- В Депо, естественно... Если, конечно, какое-нибудь особо тяжкое
обвинение не заставило перевести его в Консьержери или Форс.
- Это слишком расплывчато.
- Что же делать, дорогой господин Сальватор! Вы застали меня врасплох.
- Вас, господин Жакаль?! Да разве это возможно?
- Ну вот, и вы туда же! Намекаете на мое имя и на то, что я хитер как
лис.
- Черт побери! Такая уж у вас репутация!
- Так знайте: в отличие от Фигаро я стою меньше, чем моя репутация,
клянусь вам. Нет, я добрый человек, и в том моя сила.
Меня считают хитрецом, всюду подозревают подвох и никак не ожидают
встретить во мне добряка.