Почему бы не призвать в союзники этого сверкающего посланца небес, наводящего ужас на всех и вся, вселяя предчувствие грядущей беды? Безрассудная смелость новоявленного купца-рыцаря, выступающего под знаменем кометы, заставит трепетать Вильгельма, короля Гарольда Английского, Хардрааду и даже самого Папу Римского.
2
14 октября 1066
Гастингс, Англия
Багровый закат охватил запад небосклона, окрасив его в алый цвет, но он не смог по краскам соперничать с кровью Малика, что зловеще залила его длинные одежды.
– Я сделал все, что в моих силах. – Отец Бернар покачал головой. – Бесполезно. Я остановил кровь, но рана слишком глубокая. Он умрет. Мне надо идти к другим покалеченным.
– Ни с места! – остановил его Гейдж. – Он ведь еще жив, помоги ему.
Отец Бернар обвел взглядом поле битвы и перекрестился. Убитые, раненые, искалеченные и горы трупов. С трудом верилось в благословение Папы на столь кровавую резню. Войско саксов было полностью разбито, но и армия Вильгельма понесла ощутимые потери. Раненые верили, что священники могут сотворить чудо, надеялись, что они вопреки всему вытащат из лап смерти тех, кого уже невозможно спасти.
– Я должен идти к тем, кому я нужен. – Отец Бернар поднялся с колен. – Этот человек мертв.
– Он дышит, и я не теряю надежды, что его можно спасти.
– Я и так потратил слишком много времени на этого сарацина, а меня ждут правоверные христиане.
Гейдж Дюмонт, встав перед отцом Бернаром во весь рост, заступил ему дорогу.
– Потратил? Этот язычник лучше всех христиан, которых я знаю.
– Не богохульствуй! Да простит Господь такие… – Отец Бернар отступил, встретившись взглядом с горящими ярко-голубыми глазами Дюмонта. На его перекошенном от гнева лице появилось неистовое, дьявольское выражение. Рука отца Бернара потянулась к груди сотворить крестное знамение, но замерла в воздухе. Хотя Гейдж Дюмонт и сражался сегодня с невиданной храбростью, словно легендарный герой-исполин, но все равно он оставался лишь простым смертным, а не исчадием ада.
– Грешно так говорить, – только и нашелся сказать отец Бернар.
– Грех оставлять человека умирать, когда он может выжить. – Гейдж выхватил из ножен меч и наставил его на священника. – Ты не отойдешь от него ни на шаг. Спаси его!
– Что ты хочешь от меня? Даже под угрозой смерти я буду повторять тебе снова и снова, что не сумею вылечить этого сарацина. Он безнадежен.
– Я знаю, кто может вылечить его. Гейдж взглянул на небольшую группу пленных, стоявших неподалеку под охраной стражников.
– Кто сказал?
– Я, лорд Ричард Редфернский. – Высокий белокурый мужчина не спеша выступил вперед, но тут же был остановлен стражником. Он продолжал говорить через плечо солдата:
– Ты хочешь, чтобы этот человек остался жив? Освободи меня, и его вылечат.
– Он лжет. Никто не сможет спасти язычника, – раздался голос отца Бернара.
Не обращая внимания на его слова, Гейдж испытующе разглядывал правильные черты лица красивого сакса.
– Так ты говоришь, что сможешь вылечить его?
– Не я. Моя жена дважды была при смерти и, если бы не знахарка из моей прислуги, ей бы не выжить.
– Предатель! – вырвалось у пожилого пленника. – Я послал эту женщину к своей дочери, а не для лечения норманнов. По мне, лучше смерть, чем помощь врагу.
– Ну и глупец ты, милорд Келлз, – огрызнулся Ричард. – Король Гарольд погиб, мы разбиты. Может, тебе и по вкусу рабство, а мне нет. Нам не подняться вновь без умения торговаться. – Он снова обратился к Гейджу:
– Твоего человека еще можно спасти. Освободи меня и позволь привести лекаря. Эта женщина – рабыня, и я подарю ее тебе.
– Не успеешь, – позлорадствовал отец Бернар: его раздражала уверенность сакса.
– Мои владения к северу отсюда менее чем в часе езды, – неторопливо продолжал пленный.
– Через два часа она будет у раненого.
Гейдж напряженно всматривался в лицо Ричарда.
– А что ты хочешь взамен за знахарку? – Уж он-то знал, что за все надо платить.
– Просто свободу, – не задумываясь ответил Ричард, – и… – он помолчал, – возможность служить тебе. После минутного колебания Гейдж отрывисто бросил:
– Свободу ты, может, и получишь, но всего несколько часов назад ты убивал моих солдат. Я не беру врагов на службу.
Он повернулся к капитану Лефонту, отвечавшему за пленных.
– Возьми этого человека, солдат и поезжай в Редферн. Привези сюда эту женщину.
– Ты не пожалеешь, – продолжал Ричард, пока капитан развязывал его. – А там посмотрим, думаю, что я пригожусь тебе. – Он неторопливо растер затекшие от веревок руки.
– Мне наплевать на твою нужность. Если Малик умрет, то берегись. Будешь жрать объедки с моего стола вместе с собаками. – Гейдж повернулся к солдату:
– Поставь мою палатку. Мы разобьем лагерь здесь.
Капитан Лефонт удивленно посмотрел на него.
– Мне казалось, его милость решил не останавливаясь двигаться к Лондону.
– Пусть Вильгельм идет без меня. Я присоединюсь к нему позже.
Отец Бернар недоуменно покачал головой.
– Из-за какого-то сарацина ты навлечешь на себя гнев его милости. Ничего хорошего из этого не выйдет. Его все равно не спасти.
Гейдж отвернулся. Он не хотел, чтобы отец Бернар заметил его горе и испуг от сказанных им слов.
– Он будет спасен. – Гейдж всматривался в безжизненное лицо Малика, пытаясь взглядом своих глубоких ярко-голубых глаз остановить смерть, маячившую в изголовье друга.
– Ты нарушил… свое обещание. – Голос Малика прошелестел, подобно слабому ветерку, в полумраке походной палатки. – Ты обещал… варвары не убьют меня.
– Тихо, не разговаривай. – Гейдж нежно отвел волосы со лба Малика. – Береги силы.
– На смертном одре… должен высказаться до конца. – Малик не в состоянии был открыть глаза. – Но я не могу думать о… я… не готов.
– Ты не умрешь. Я послал за лекарем.
Малик с большим трудом открыл уже подернутые пленкой небытия глаза.
– Слишком… поздно. Чувствую смерть. Жаль…
Гейдж взял его ладони в свои и крепко сжал.
– Успокойся. Ты не умрешь. Разве я когда-нибудь нарушал свое слово?
Малик поймал взгляд Гейджа и с трудом раздвинул спекшиеся губы в тщетной попытке улыбнуться.
– Нет, мой друг, никогда…
– Тогда помоги мне. Малик закрыл глаза.
– Я постараюсь. Самое интересное… узнать… сдержишь ли ты слово на этот раз. – Он закашлялся, и в горле у него что-то забулькало. – Мы победили?
– Да. Король Гарольд мертв, одни его бароны убиты, другие взяты в плен. Мы держим Англию в кулаке. – И Гейдж выразительно сжал пальцы.
– Я знал… Они никогда, – Малик говорил медленно, с трудом, – не смогли бы дать отпор моему славному мечу.
– И ты был прав. В бою тебе нет равных. Ты непобедим.
– А Вильгельм… посвятил тебя в рыцари?
– Да. Помолчи же, отдохни!
– Отдых… Вечный покой…
Малик затих. Дрожь пробежала по его телу.
Гейджа охватило отчаяние. Неужели друг покидает его? Он склонился над раненым и с облегчением увидел слабо пульсирующую жилку на шее Малика. Пока жив.
***
– Поднимайся!
Вслед за окриком с Бринн сдернули одеяло и рывком подняли с постели.
– В чем дело? – истошно завопил Делмас. – Лорд Ричард, почему вы…
– Заткнись! – рявкнул Ричард. – Мне нужна твоя жена.
Бринн охватил ужас при взгляде на лорда. Ричард тяжело дышал, страх и злоба исказили его красивое лицо, карие глаза дико блестели в отблеске свечей: стоявший позади него солдат держал в руке массивный канделябр.
– Нет!
– Ты еще мне смеешь перечить, грязная девка! – Ричард грубо потянул ее за руку. – Будешь делать все, что я велю тебе!
Бринн потрясла головой, пытаясь прогнать сон.