"Ну,еслимне предстоит заключение; - подумала она, - тоуменя
будет очень даже неплохая камера”. Маленькая комнатка была расположена в
однойиздвухкруглыхбашенок, которые она видела,разглядываядом
снаружи.Онабылакрасивомеблирована. Надубовомполуразбросаны
коврики.Широкаякровать с пологом на четырех столбахзастланасеро-
бежевымкружевнымпокрывалом. Стены были оклееныизысканнымибледно-
желтымиобоямивцветочек.Вкомнатестоялитуалетныйстоликс
умывальником, книжный шкаф, кресло-качалка, круглый стол со стулом и еще
одинстолику изголовья кровати. В вазах благоухали свежиецветы,и,
хотяшторынаокнах были задернуты, Лорен поняла, чтокомнатабудет
казатьсяещеболеевеселой, когда ее затопит утреннеесолнцеКто-то
готовилсякееприезду и хотел, чтобы ей здесьпонравилось-Очень
красиво, миссис Локетт. Благодарю вас.
-Значит,выне против провести здесь несколькодней,покане
пройдут похороны.
Лоренхотелосьбыприсутствоватьнапохоронах,ночто-тов
поведенииэтойженщины подсказывало ей, что таготоваприложитьвсе
силы, но не допустить появления Лорен на похоронах.
-Ванная там. - Миссис Локетт указала на дверь, - За ней естьеще
одна дверь, но она всегда остается запертой. Вы можете не опасаться, что
вас побеспокоят.
"Или что я побеспокою кого-нибудь”, - подумала Лорен.
-СкоропридетЕленасвашимужином.Есливамчто-нибудь
onm`dnahrq, она к вашим услугам и отвечает за то, чтобы вы ни вчемне
нуждались.
Оливия уже собиралась покинуть комнату, но Лорен задержала ее:
- Миссис Локетт, я сожалею о вашем муже. Он был...
- Да, - перебила ее Оливия, - доброй ночи, мисс Холбрук.
***
Лоренсела в кресло-качалку, пытаясь осмыслить все, что обрушилось
на нее за этот день.
БенЛокеттумер?В это невозможно поверить.Онатакявственно
представлялаегодоброелицо, слышалаегоголос,уговаривавшийее
приехатьсюда.Теперьонмертв,аеебудущеевлучшемслучае
неопределенно.
Толькосейчасонапочувствовала,какустала.Длинныеднии
мучительныеночи в поезде, когда тело сводило судорогойотнеудобного
положения,утомительныйпутьизОстина,этотужасныйчеловек,
распростертый на дне повозки в пьяном забытьи, в то время какегоотец
умиралот сердечного приступа, и, наконец, встреча с Оливией.
Этобыло
уже слишком. Лорен положила голову на маленькую подушечку, прикрепленную
к спинке кресла, и погрузилась в глубокий сон.
Онапроснуласьотзвука незнакомого, что-то упрямоповторяющего
голоса. Чьи-то руки трясли ее за плечи. “Уходите, - подумала она. - Я не
хочупросыпаться.Случилосьчто-тоужасное.Янехочуобэтом
вспоминать”.
Ноласковые руки продолжали легонько встряхивать ее. Лорен открыла
глазаивстретилавзгляд самых черных глаз, какие толькомогласебе
представить. Блестящие черные глаза располагались на темном,гладкоми
оченькрасивомлице,улыбающемся ей тепло инежно.Негромкийголос
звучал утешительно и успокаивающе:
-Бедная сеньорита так устала, что заснула на стуле, даже несняв
шляпку! И без ужина! Без ванны! Елена вам поможет, си!
-Елена?ЯЛорен. Здравствуйте. Лорен ухватиласьзадружелюбие
девушки как утопающий за соломинку.
-Вытакая красивая, сеньорита. Думаю, после ванны вы будетееще
красивееичувствоватьсебябудетелучше.Япринесуводы.Вы
разденетесь, си?
Еленаподняласьсостула,иЛоренобратилавниманиенаее
выпирающий живот, похоже, она была беременна. Пыталась ли Оливияскрыть
Елену,приставивеекЛорен?Вневсякогосомнения,втеперешнем
положениионанемоглаприслуживатьгостям,которыедолжныбыли
съехаться на похороны.
Елененемоглобыть больше шестнадцати илисемнадцатилет,и,
казалось,ее совсем не трогают приближающиеся роды. Ее груди стемными
сосками,просвечивающими сквозь тонкую ткань белой вышитой блузы,были
почти так же велики, как живот, и свисали ничем не поддерживаемые.
Переваливаясьсбоку на бок, она направилась в ванную,продолжая
оживленноболтатьнасмесианглийскогоииспанскогоязыков.Она
перескакивала ,с темы на тему с такой же легкостью, как содногоязыка
надругой.Вернувшись в комнату и увидев, что Лореннесдвинуласьс
места, она попеняла ей:
-Сеньорита,вашавода остынет, не говоря уж обужине.Идемте,
Елена вам поможет.
Лоренсмутилась, когда Елена начала расстегиватьпуговицынаее
блузке,но она так улыбалась, что не стала возражать и позволилаЕлене
раздеть себя.
Когда на Лорен остались только панталончики, корсет и лифчик, Елена
покачала головой и поцокала языком:
- Корсет! Вы такая стройная. Да в нем и дышать-то нельзя.
Еленараспустила шнуровку, и скоро этот угнетающий предмет туалета
оказался лежащим в куче грязной одежды у ног Лорен.
ЛореностановилаЕлену,когда тапопыталасьосвободитьееот
остального нижнего белья, и поспешила в ванную, которая была отделанас
r`jhl же вкусом, как и комната.