- Да мы и так теперь по сто золотых ежемесячно с каждого рода…
-Это на газету, - строго сказал царь, - а жить царский сплетник на что-то должен? Или ты ему духом святым питаться прикажешь? Но уточнение верное. Ежемесячно с каждого боярского рода взимать по сто пятьдесят золотых.
-Да ты что, царь-батюшка, по имей совесть, даже мы, бояре, на себя столько не тратим!
-Чего сказал? - насупился Гордон.
-Молчу, молчу… но давай, царь-батюшка, на двадцати пяти сойдемся.
-Ладно, так и быть, уговорили. Пусть будет сто двадцать пять.
-А за счет царской казны купца иноземного содержать никак нельзя? - тут же начал наглеть боярин.
-Да вы что?!! - в непритворном ужасе завопил казначей. - На святое покушаетесь? А вдруг война, а казна пуста? Не дам! Ни копейки, ни полушки оттуда не получите!
-Все всё поняли? - строго спросил царь.
-Все, - обреченно выдохнула боярская дума.
-А не спешим ли мы, царь-батюшка? - выразил вдруг сомнение один из бояр, - А вдруг он денежки наши кровные возьмет и укатит в свою заграницу? Опять же что это за газета такая, нам неведомо, и как пишет для нее этот царский сплетник тоже. Может, через пень-колоду, так что слова не разберешь.
-Это кто там? Ты, что ли, Жадин?
-Я, царь-батюшка, я.
-Не доверяешь, значит, хитрован? - прищурился царь.
-Так кто ж их, иноземцев, знает! - сокрушенно вздохнул боярин Жадин, - Хотелось бы проверочку ему для начала устроить.
-Здраво мыслишь, - улыбнулась Василиса Прекрасная, - И как проверять думаешь?
-А помните, матушка, как государь наш в прошлый раз серчать изволил, когда всю реку Великую, кормилицу нашу, сетями перегородили? Сколько рыбы зазря погубили! Вот ежели царский сплетник сумеет прописать об ентом в своей газете так, чтоб тати рыболовные на всю жизнь закаялись близко к реке подходить да рыбную молодь по нересту травить, тогда, значится, честь и хвала ему. Нужного человека к делу приставили. Не зазря бумагу марает, и денежек на его содержание не так обидно отстегивать будет. Две недельки сроку ему дадим надело ето, писцов выделим. Пусть мастерство свое покажет! А денег, покудова браконьеров не разгонит, не давать!
У царя глаза стали по полтиннику. Лично он представить себе не мог, что какая-то газетная статейка сможет отвадить рыбных татей от их исконного промысла - браконьерства. Он в полной растерянности посмотрел на Виталия.
-Нет, ну лихие у тебя бояре, царь-батюшка, - возмутился юноша. - Для того чтобы в газете что-то прописать, эту самую газету еще надо создать! А как я ее создам, если мне на нее денежек не дадут?
-А ты что, с помощью газеты браконьеров отвадить сможешь? - недоверчиво спросил царь.
-Запросто! - уверенно сказал Виталий, хотя в упор не знал, как будет это делать, - Не сразу, конечно. Подготовительную работу придется провести, опять же газету на ноги поставить.
-Так, деньги выделить в полном объеме! - резко сказал царь, - Чтоб к завтрашнему утру с каждого боярского рода по тысяче золотых было доставлено в казну. А царский сплетник никуда не денется. Куда он от нас убежит? Очень мне хочется посмотреть, как его газета браконьеров разгонит. Ух я тогда ентому аглицкому послу по его харе напомаженной нашей расейской газетой ка-а-ак вмажу! - мечтательно закатил глаза Гордон.
- а потом скипетром, скипетром его! Да со всего размаху!
-Ну если все вопросы разрешены, может, стоит отпустить на сегодня боярскую думу? - спросила мужа Василиса Прекрасная.
-Все, кроме царского сплетника, свободны, - махнул рукой Гордон. С лица его не сходила мечтательная улыбка. - Обговорим частности. Как отчитываться передо мной будешь, о чем писать. Я царь-то добрый, но, ежели чего не так…
-Так его, царь-батюшка, так! - загомонила боярская дума, толкаясь уже в дверях, - На кол его, на кол!
-Если позволишь, я тоже удалюсь, - проворковала царица. - Никитушку нашего проведаю.
-Иди, матушка, - чмокнул жену в щечку царь, - иди. Но только царевича мне сильно не балуй. От наук воинских зазря не отвлекай. Вы тоже идите, за дверью постойте! - приказал Гордон страже.
Стрельцы, пропустив царицу и бояр, поспешили удалиться и плотно закрыли за собой двери. Тронный зал опустел. Гордон встал с трона, подошел к столу, за которым только что писарь строчил его указы, и смахнул с него письменные принадлежности на пол.
-Ну чего сидишь? - прикрикнул он на Виталия. - Ишь глаза выпучил, словно лягух. Тащи боярские тюрбаны сюда.
Юноша с трудом поднялся и, осторожно балансируя, двинулся к столу, крепко прижав к груди норовящие вырваться из его рук тяжеленные шапки.
-Шапки отдай.
-Чего? - Вот тут-то юноша действительно выпучил глаза.
-Шапки, говорю, отдай.
-Так это ж за испорченный товар!
-Щас скипетром в лоб закатаю - будет тебе товар.
Гордон выдернул из рук Виталий одну из шапок и высыпал ее содержимое на стол.
-Сыпь остальное.
Царский сплетник послушно высыпал.
-Ну-с, приступим. Как делить будем? По закону аль по совести?
-По совести, - твердо сказал юноша, нутром чуя, что его сейчас будут обувать.
-Идет. Значит, так: это мне, это тебе, это мне, это тебе…
Царь быстро раскидал добычу на две неравные кучи. Его куча была раз в десять больше жалкой кучки Виталия, и в ней, по странному стечению обстоятельств, оказались все самые дорогие перстни с брюликами.
-И это называется по совести? - ужаснулся царский сплетник. - Не, так не пойдет. Давай по закону.
-Молодец. Люблю законопослушных подданных, - Царь подтащил кучку Виталий на свою половину стола, - Вот тебе двадцать пять золотых, - отсчитал Гордон нужное количество монет, - Это твое жалованье за месяц, и можешь быть свободен.
-Охренеть! А за испорченный товар?
-Ты мне чего гонишь? Он у тебя весь цел. Даже портки твои драные Янка заштопала так, что ты этого не заметил.
-Ладно, тогда за моральный ущерб!
-Держи! - откинул в кучку Виталий пять золотых монет Гордон.
-А на газету?
-Держи еще пять.
-Да что я на эти деньги сделаю? - завопил юноша. - Нет, ну так работать нельзя! Я ведь подсчитал, сколько сегодня на лавках бояр сидело! Двадцать штук, не меньше. Ты же с них двадцать тысяч снял!
-Ты меня недооцениваешь! Даже обидно. Чтоб я ради такой мелочи свое драгоценное время тратил? Ты что, думаешь, в мою думу все бояре подряд допускаются? Я снял восемьдесят!
-Тьфу! Ну и где твоя совесть?
-А мы не по совести, мы по закону делим.