-На что теперь, царь-батюшка? - затрепетала царская дума.
-На войну. Вашего царя, сокола ясного, сегодня страшно оскорбили!
-Кто посмел? - вскинулся воевода.
-Посол аглицкий. Мне, Государю Всея Руси, можно сказать, в душу плюнул! Доложили мне, что он хвастался, будто бы в их землях народ культурный живет, по утрам за кофием газеты читает и нам, сиволапым, до них далеко. И смеялся при этом, гад! Утверждал, что у нас на Руси даже бояре читать не умеют. Это у нас-то! Где еще мой батюшка, царствие ему небесное, объявил всеобщую грамоту! Всех с малолетства в церковно-приходскую школу определить приказал, чтоб писать и считать научились. Газеты у нас нет, видите ли! Все, бояре! Война!
Бояре заерзали на своих лавках. Многие из них действительно не умели ни читать, ни писать.
-Итак, объявляю Англии войну. Завтра же снаряжаем ладьи, по Великой реке сплавляемся до моря и идем захватывать Голландию.
-А при чем здесь Голландия? - опешил боярин Кондыбаев, войсковой воевода царя-батюшки.
-Как при чем? Это же лучшие корабельщики. Завоюем их, они нам построят хороший флот, и мы поплывем громить Британию. Или ты думаешь великую морскую державу на наших ладьях завоевать? Кажется, пора подумать о смене воеводы.
-Прости, царь-батюшка! Я больше посуху, на лихом коне воевать привык!
-Оно и видно.
-А может, ну ее, эту Голландию? - робко спросил один из бояр, - Может, корабли у них проще купить? Так и войско царское целее будет, и силы зазря не растратим.
-Можно, - подозрительно легко согласился царь, - но это стоит таких денег, что не только вы, вся Русь по миру пойдет. Проще Голландию завоевать. Казначея и писаря мне сюда, быстро!
Похоже, и тот и другой давно уже ждали этой команды за дверьми, так как сразу же появились в дверях тронного зала. Казначей, худощавая личность с характерными пейсами на висках, снял черную шляпу, прижал ее к груди и одарил царскую чету лучезарной улыбкой.
-Ви меня вызывали?
-Вызывал, Абрам Соломонович, вызывал. Заходи. Есть работенка по твоей части. А ты садись на свое место, - приказал писарю Гордон, кивая на столик, стоявший в углу тронного зала, - будешь писать указ.
Абрам Соломонович просеменил к трону и встал по правую руку от царя. Писарь поспешил занять место за столиком, разложил письменные принадлежности и приготовился строчить царский указ.
-С каждого боярского удела, - начал диктовать Гордон, - предоставить в распоряжение Стрелецкого приказа по тысяче холопов мужеского полу в возрасте от восемнадцати до сорока лет.
Бояре дружно застонали.
-С каждого боярского роду взять по пять тысяч золотых в пользу казны на закуп вооружения и снаряжения формирующегося войска.
Бояре схватились за головы. Казначей радостно потер руки, почти беззвучно шевеля губами. Судя по всему, он уже прикидывал, сколько с этого поимеет, если пустит эти деньги в оборот. «Да-а-а… - мысленно хмыкнул Виталий, - вот уж действительно кому война, а кому мать родная».
-А также, - продолжил царь, - обеспечить войско за счет боярских уделов продовольствием и фуражом. Написал?
-Да, - кивнул писарь, посыпая чернила песком, - изволите подписать?
-Ваше царское величество, - встрепенулся казначей, - мне кажется, по пять тысяч на войско с боярского рода мало.
Ви даже представить себе не можете, какие страшные нынче цены. Думаю, сумму надо как минимум удвоить. Десять тысяч золотых с подворья…
Тут уж боярская дума буквально взвыла. Только апеллировала она теперь не к царю-батюшке, а к его прекрасной половине:
-Царица-матушка! Не погуби!
Бояре дружно рухнули на колени и поползли к трону. Первым добрался до него Буйский, глава боярской думы. Он вцепился в сафьяновый сапожок Василисы Прекрасной и в отчаянии начал его лобызать.
-Защити, царица-матушка! И войско на чужбине сгинет, и царь-батюшка, не приведи господи, оттуда живым не вернется, да и мы по миру пойдем с ентой войной!
-А и впрямь, сокол мой ясный, - нежно погладила супруга по руке Василиса Прекрасная, - неужто без войны никак не обойтись?
-Нет!
-А я вот думаю, можно, - мягко возразила царица. - Есть другой путь.
-Какой? - дружно выдохнула боярская дума.
-А что, если иначе наказать этих зазнавшихся бриттов. Почему бы нам в пику им не создать свою газету? Лучше аглицкой, а, бояре? И царь-батюшка возрадуется, и бриттам нос утрем. Дело, кстати, я слышала, очень полезное для дел государевых. Эта затея, правда, тоже денег будет стоить…
-Царица-матушка, сколько?!!
-Я думаю, по тысяче с каждого боярского рода будет больше чем достаточно.
-Благодетельница!!! - возликовали бояре.
-Для начала, - подняла руку Василиса Прекрасная, - чтоб дело на ноги поставить, а потом по сто золотых каждый месяц на содержание штата.
-Чего-о-о?
-Сотрудников газеты, - мило улыбнувшись, пояснила царица.
-Согласны! Вот спасибо, царица-матушка! А ты, царь-батюшка, согласен?
-Ну-у-у… - задумчиво пожевал губами царь, - Ладно, так и быть. Согласен. Но чтоб газета мне лучше аглицкой была! Не то со всех шкуру спущу!
-Будет! Ой… - опомнились бояре. - Царь-батюшка, да мы ж газеты отродясь в глаза не видывали. Что ж делать-то?
-А это теперь ваши проблемы, - развел руками царь, кинув выразительный взгляд на Виталия, - Либо газету делайте, либо затягивайте пояса и раскошеливайтесь на войну.
-Царь-батюшка, - подал голос юноша, сообразив, что пришла его пора вступать в игру, - Раз уж ко мне отнеслись здесь по-хорошему, могу с газетой подсобить.
-А ты что, соображаешь в этом деле? - сделал удивленные глаза Гордон.
-Немножко владею этим ремеслом. Сам в этот бизнес деньги вкладывал. Видел, как ее изготавливают. Даже сам порой статейки для аглицкой газеты пописывал.
-Спаситель ты наш! - завопили бояре.
Вопили, правда, не все. Боярин Буйский переводил глаза с царя на купца иноземного и обратно, что-то начиная понимать. Кажется, до него дошло, что дума попалась на элементарный развод.
-Ну коль хочешь помочь, возражать не буду, - небрежно махнул рукой царь, - Писарь, строчи новый указ. Назначить… как тебя там по батюшке?
-Войко Виталий Алексеевич.
-Войко Виталий Алексеевича царским сплетником при особе Государя Всея Руси царя Гордона. Назначить ему содержание в пятьдесят золотых…
-Еще пятьдесят золотых? - ахнул Буйский.