Я рванул за кольцо и приподнял люк. Лесенка маленькая, узенькая. Не раздумывая ни секунды, я стал спускаться в подполье. Одна, две, три, четыре ступени... Я — на земляном полу!
Но лишь только я осветил фонарем пространство подполья, как крик ужаса вырвался у меня. Моя нога стояла в большом жестяном тазу-чаше, полном крови. Я выхватил ногу.
С нее сбегала капля за каплей кровь... Дрожь пронизала меня всего. Я низко склонился над страшной чашей, и тут мне бросились в глаза маленькие желтые туфельки, белое платьице, синяя жакетка, шляпка. У меня, старого, опытного волка, видевшего всяческие виды и ужасы, горло перехватил спазм. Я не мог отвести взгляда от этих вещей. Передо мной с какой-то поразительной наглядностью встал образ бедной белокурой девочки с ее страшными проколами. Еще минута, и я разрыдался бы. Я — Путилин, не знавший, что такое нервы, слабость воли!
Страшным усилием я взял себя в руки и стал искать еще чего-нибудь «интересного» для храма богини Фемиды. Рядом с чашей на дощечке лежал блестящий предмет. Я взял его, и он задрожал в моих руках. Это было длинное, круглое, прямое шило, все темное от запекшейся крови.
И тут меня пронизала мысль: «Так какое же это убийство? Ритуальное, действительно ритуальное или же подделка под него?»
Но сейчас же я осудил нелепость этой мысли. Легенда о ритуальных убийствах гласит, что выпускаемая кровь употребляется евреями.А тут... тут целая чаша ее. Стало быть, я был прав, прав!..
Огромная радость охватила меня. Я спасу бедного еврея, над которым тяготеет это страшное обвинение!
¾ Дзинь... тр-р... тр-р... — донеслось до меня. Я услыхал, что дверь проклятого домика уже раскрывается. Быстрее молнии я бросился по лестнице и закрыл над собой дверцу люка.
Она была от ветхости вся в дырах. Потушив фонарь, я приложился ухом к ней.
¾ А-а, дьяволы, хорошую я вам заварил кашу! — донесся до меня резкий мужской голос. — Будете помнить меня вовеки. Не сегодня, так завтра я вам устрою горячую, кровавую баню! Ха-ха-ха! Белый пух будет летать над городом, а мы будем вас крошить, резать... Резать, дьяволы, будем вас!..
Никто ему не отвечал. Он, значит, был один — обитатель страшного домика.
¾ Ха-ха-ха!.. — вдруг опять послышался исступленно-безумный хохот. — Сидишь в остроге, проклятый жид? Что? Небось весь твой кагал не спас тебя? О-го-го-го! Ловко я тебе отомстил! Будешь помнить, как разорять людей... Всего меня разорил... По миру пустил меня, благородного...
Я услышал приближающиеся шаги негодяя-изверга к подполью. Только тут я понял, какой я сделал промах, оставшись так долго в страшном подполье. Что мне с ним сделать, если он спустится сюда? Убить его? О, для меня это было крайне нежелательно... Мертвое тело не расскажет ничего о содеянном им преступлении, и тайна убийства девочки останется тайной. Кто сможет доказать, что Губерман сам не совершил здесь, в этом подполье, ритуального убийства христианской девочки? Один я, но этого мало.
То, чего я так страшился, сбылось. Изверг подошел к подполью и поднял люк. Я прижался в угол, затаив дыхание.
¾ Страшно... страшно... кровь... целый таз. — В голосе его я уловил нотки неподдельного ужаса. Кровь убиенной замученной девочки вопила об отмщении. Эта кровь, очевидно, душила его, заливала ему глаза багряным светом.
¾ Надо... надо покончить... сжечь... засыпать... закопать... Страшно мне, страшно.
Вычиркивая дрожащей рукой спичку, он стал медленно, осторожно спускаться в подполье.
¾ Я помогу вам, здесь темно! — загремел я, чувствуя, что больше мне ничего не остается сделать, ибо скрыться здесь некуда.
Крик, полный безумного ужаса, вырвался из груди страшного злодея.
Я направил на его лицо фонарь, хотел выхватить револьвер... но его не оказалось. Первый раз в моей жизни я очутился без моего верного друга, столько раз спасавшего мою жизнь!
¾ Сдавайтесь, любезный, вы пойманы! — не теряя хладнокровия, продолжал греметь я.
¾ А будь ты хоть сам Сатана, я не отдамся тебе добровольно! — исступленно заревел он, бросаясь на меня.
Между нами началась отчаянная борьба. Спичка, брошенная им, упала на белое платьице... Рядом лежала груда сухого сена и соломы.
Послышался сухой треск, забегали языки пламени. «Все погибло!» — мелькнула у меня мысль. Я напрягал все усилия, чтобы не поддаться злодею, но, увы, чувствовал, что он неизмеримо сильнее меня. Он сдавливал мою грудь железными тисками, но, на мое счастье, моя правая рука была свободна.
Я нажал кнопку фонаря и ударил им по лицу его. Удар пришелся по глазам. Он завыл от боли и на секунду выпустил меня из своих ужасных объятий. Я бросился к лесенке, пробиваясь сквозь пламя. Я чувствовал, что горю. Дыхание спирало от дыма, языки пламени охватили мое верхнее платье. Лишь только я выскочил из страшного подземелья, как он, тоже успевший оправиться от удара, набросился на меня сзади. Я потащил его к выходной двери, но... но в эту минуту пришла помощь.
ДВА ГОРЯЩИХ ФАКЕЛА
Боясь за участь моего дорогого друга, я немедленно полетел к минскому Лекоку.
¾ Скорее! Скорее! Двух агентов!
¾ Что такое? Что такое? — привскочил он. — Где наш гений Путилин?
В двух словах я передал ему приказ моего талантливого друга.
¾ Во дворе Губермана будем его ожидать… Он так приказал.
¾ Черт возьми, я еду в таком случае сам! — засуетился толстяк.
И вот через полчаса мы уже находились на дворе дома ростовщика.
Время тянулось до темноты медленно. Я все с замиранием сердца ожидал условного сигнала-свистка, но его не было.
Губернский лев сыска относился не без иронии к «сему ночному похождению».
¾ Гм… не понимаю… ровно ничего не понимаю, — насмешливо бросал он своему помощнику. — Но, конечно, раз сам Иван Дмитриевич Путилин этого требует...
¾ Что это, дым? — вдруг воскликнул помощник.
Я поднял глаза.
Клубы черного дыма неслись с пустыря. Одним ударом ноги я вышиб замеченную доску в заборе и крикнул:
¾ За мной, господа! Там — несчастье! — Я пролез первым, за мной — помощник Лекока, а сам он... застрял в узком пространстве забора.
¾ Черт возьми, я застрял! Протисните меня! Ой-ой-ой! Я задыхаюсь!.. Что за чертова западня...
Но нам, мне и помощнику — славному малому, некогда было высвобождать злополучного победителя ритуального дела.
То, что мы увидели, заставило заледенеть кровь в наших жилах.
На фоне темной ночи мы увидели два ярко горящих живых факела. Над домиком клубился дым. Несколько секунд — и мы были около них.
¾ Держите этого! — гремел Путилин, указывая на обезумевшего от боли и страха человека. — Доктор! Скорее! Помоги мне! Я горю... Направляйте на него револьвер!
Я сорвал с него пальто.
¾ Туда... туда! Будем тушить!
Минский Лекок, очевидно, благополучно высвободился.
Под револьверным дулом его помощника убийца замер, затих.
¾ Сюда, коллега, сюда! Скорее! — пригласил великий сыщик толстяка.
В домишке, куда они вбежали, из подполья несся дым.
¾ Несмотря на это, я вам достану кое-что! — резко бросил он раннему триумфатору.
¾ Вы... вы с ума... Ваше превосходительство, остановитесь: там вы задохнетесь... Там горит!.. — в испуге закричал «победитель».
Путилин быстро спустился в подполье.
В ту секунду, когда он в дыму и в искрах быстро выскочил оттуда, мы вошли в страшный дом. Посередине нас, под дулами двух револьверов, шел преступник.
В руках гениального сыщика находились таз-чаша с кровью и желтые туфельки.
¾ Вот вам результаты моих гастролей, вот вам — ритуальное убийство! Арестуйте этого человека — убийцу Евгении Синюшкиной.
¾ Проклятый! Как ты узнал меня?
¾ Я? Тебя? Так ведь я — Путилин, а ты — черная шинель с фетровой шляпой.
Минский Лекок хлопал глазами.
Наутро Губерман был освобожден.
Радость его и всех евреев не только Минска, но и всего юго-западного края была безгранична.
Имя Путилина, этого гения русского сыска, сумевшего снять покров с тайны якобы ритуальных убийств, прогремело и покрылось неувядающей славой.
Путилина засыпали цветами, когда он выезжал из Минска.
Евреи хотели выпрячь из коляски лошадей и везти его на себе, но этому воспротивился этот редчайший по таланту и скромности человек.
Убийцей оказался Яков Ридин, мещанин, запутавшийся в тройной бухгалтерии Губермана. Желая ему отомстить, он придумал дьявольски зверский способ: украл у бедной вдовы девочку и, убив ее по легенде ритуальных убийств, то есть варварским способом выпустив из нее всю кровь, труп ее ночью подбросил в выгребную яму своего заклятого врага — Губермана.
ОДИННАДЦАТЬ ТРУПОВ БЕЗ ГОЛОВЫ
(Атаманша Груня-«головорезка»)
СТРАШНАЯ ПОСЫЛКА
— Это было, — начал доктор, — в 187... году, вскоре после назначения моего друга начальником сыскной полиции. Надо вам сказать, что два последние года перед этим были особенно чреваты зверскими кровавыми происшествиями. Путилин просто с ног сбился. Иногда ночью он посылал за мной:
¾ Друг мой, мне нужна твоя помощь. Определи, сколько времени, по-твоему, мог жить этот убитый после полученной им раны. Мне это необходимо знать.
Так как Путилин никогда не спрашивал ничего зря, я всегда старался дать ему как можно более точный ответ.
Был февраль. В воздухе уже пахло весной.
Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, и мы вели с ним задушевную беседу.
Вдруг в дверь нервно постучали.
¾ Войдите! — крикнул Путилин. На пороге кабинета стоял старший дежурный агент, взволнованный, бледный.
¾ Ваше превосходительство, страшные преступления! — заикаясь проговорил он.
¾ В чем дело? — озабоченно спросил Путилин.
¾ Сию минуту нам сообщено, что в трех различных районах города найдены три трупа.
¾ Что же в этом особенно страшного, голубчик? — слегка усмехнулся Путилин.
¾ Вы не дослушали меня, ваше превосходительство. Дело в том, что все три трупа без головы.
¾ Как без головы? — привскочил Путилин.
¾ Так-с. Головы у всех отрезаны. Судя по свежести крови, головы отрезаны очень недавно и, очевидно, не от трупов, а от живых людей.
Путилина передернуло. Каюсь, и я почувствовал себя нехорошо.
¾ Вот что, голубчик, сию секунду дайте знать прокурору, судебному следователю и врачу. Я еду сейчас туда. Ты поедешь со мной, Иван Николаевич?
¾ Что за вопрос? Разумеется... — ответил я.
¾ Где трупы? — отрывисто спросил Путилин.
¾ Один — за Нарвской заставой, другой — близ деревни Волково, третий — близ Новодевичьего монастыря.
¾ Все — окраины... — вырвалось у Путилина. Только что мы собирались выйти из кабинета, как в дверь послышался новый стук.
¾ Ну, что еще там? Кто там? Входите!..
Два сторожа бережно внесли объемный ящик, завернутый в черную клеенку.
¾ Это что? — удивленно спросил Путилин.
¾ Посылка на ваше имя, ваше превосходительство! — гаркнули сторожа.
¾ Кто принес?
¾ Час тому назад доставлена посыльным. Велено доставить в ваши собственные руки.
Путилин сделал досадливый жест рукой.
¾ Нельзя терять времени... А между тем...