– Соображает, – успокоила Ира. – Отличный парень. Он уже подключил к поискам ФСБ.
– Да? И что?
– И ничего! – выпалила Ириша и тут же залилась слезами.
Мы с Нонной переглянулись.
Да, есть повод порыдать.
ФСБ – звучит солидно, помпезно… И НИЧЕГО! Никакого результата!
Нонна открыла сумочку и достала носовой платок.
– Ну что за жизнь, – всхлипнула она, – сплошные несчастья!
Через мгновение девы уже голосили буйным дуэтом, размазывая по щекам слезы. Я смотрела на них, и сердце разрывалось от горя: как недолго они были счастливы!
Когда мы познакомились с Нонной, путь от спокойствия до истерики занимал у нее гораздо больше времени. Сейчас она заводилась мгновенно: полгода жизни верхом на противопехотной мине сделали свое дело – превратили железобетонную психику бизнес-леди в манную кашу…
В прошлом году моя подруга Нонна Кратова, удачливая предпринимательница, владелица сети магазинов «Колибри», познакомилась с мужчиной своей мечты. Роман Губаев обладал всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами: роскошно выглядел, представительно держался, хорошо соображал. Нонна вмиг оценила его интеллект и сделала директором по логистике, затем – финансовым директором. Полгода голубки, слившись в экстазе, управляли Нонниной империей, а я гадала, какой ужасной червоточиной уравновешиваются достоинства этого великолепного мужчины.
Доверие Нонны побило все рекорды искренности – в какой-то момент она и вовсе отпустила поводья своей сверкающей колесницы и передала бразды правления Роману. Тот мудро руководил сетью магазинов, командовал, управлял, «производил ребрендинг», пока мы с подругой резвились в ночных клубах, обсуждая потрясающую Ноннину удачу, – она вытянула счастливый лотерейный билет, познакомившись с Романом.
Ее хрустальный замок рухнул в одно мгновение, рассыпавшись в мириады острых осколков. Роман Алексеевич – этот шикарный красавец с гривой черных волос, этот интеллектуал, шахматист, энциклопедист, да и просто очень приятный в общении человек – оказался игроком…
Огнеопасная страсть сводила на нет все достоинства Романа. Он начинал играть – и все вокруг для него исчезало, словно выжженное потоком пламени из огнемета. Все теряло смысл – любовь, привязанность, замыслы, мечты. Только игра имела значение. Шелковистая поверхность карт, масти, цифры, непроницаемые лица партнеров-противников, собственное прерывающееся дыхание… Горло, сдавленное предчувствием поражения, горячая волна, окатывающая тело в момент удачи, пульсация взбудораженных нейронов в черепной коробке и восхитительное ощущение – весь мир у тебя в кармане… Нет, без этого Роман никак не мог…
Возможно, он играл неплохо. Иначе не проник бы на уровень, где разыгрывались такие ставки. Сначала Роман проиграл магазинную сеть «Колибри». Не знаю, почему Нонна не умерла от разрыва сердца в тот момент, когда узнала эту новость. И как подруге удалось удержаться от убийства? Нет, она не только не убила Романа, но даже сумела простить его и принять обратно…
Замечательная русская женщина.
Терпеливая и верная.
С сияющим нимбом великомученицы.
А Роман Алексеевич теперь уверенно шагал по зыбкой тропе, проигрывая в пух и прах Ноннино состояние.
Последние полгода подруга активно опустошала счета и распродавала имущество. Из парка автомобилей она оставила себе только «лендкрузер», за который держалась мертвой хваткой. Когда Нонна расставалась с «мерседесом»-кабриолетом, мое сердце сжималось от горечи – мы славно катались на нем, в ушах свистел ветер, и шелковый Ноннин шарф развевался в воздухе. Потом мы с упоением счищали с физиономий слой черной пыли (расплата за езду с поднятым верхом)…
– Ириша, я понимаю, тебе не до того сейчас, – проблеяла Нонна, утирая слезы. Она висела на подруге, как лисий воротник, обхватив шею Ирины руками. – А пришла-то я к вам, чтобы коттеджик продать…
– Нонна! – заорала я. – Что, опять?!
– Да, опять, – всхлипнула Нонна. – Долг чести, два миллиона. Надо отдавать.
– Нет, это невероятно!
– Нонна, сколько же можно оплачивать чужие долги?!
– Не чужие. Романа, – поправила меня подруга. – Нет, ну а что делать? И потом, это в последний раз. Все. Рома завязал. Мы с ним сели и серьезно поговорили. Он больше не будет играть.
– Извини, но верится с трудом.
– Нет, девочки. Теперь уж точно. Ой, я так рада. Ромочка твердо пообещал мне. Ну а я пока решила избавиться от загородной резиденции. Оплачу в последний раз долги, и мы начнем новую жизнь. Продаю домик прямо с мебелью.
– С мебелью! – проголосила я.
Итальянская мебель в Ноннином коттедже – в золотой виноградной лозе, завитках и пимпочках – всегда будила во мне странные чувства. Каждый раз, являясь в гости, я впадала ступор от этого великолепного молочно-белого кошмара. А еще я не понимала: как такое можно спроектировать и более того – купить?! Рождалось подозрение, что дизайнера не раз и не два роняли в детстве на каменный пол. Вниз головой. И покупателя тоже.
Но отдавать эту роскошь за бесценок… Жаль, безумно жаль! Свое (то есть Ноннино), не чужое… А подруге вряд ли удастся вернуть обратно деньги, потраченные на меблировку. Значит, ее итальянское волшебство уйдет за полцены…
– Не понимаю, как ты позволяешь вить из себя веревки, – сказала Ира. – Почему ты все время платишь? Почему не откажешься?
– Пусть Роман катится на все четыре стороны. Он слишком дорого тебе обходится, – жестоко заявила я.
Безжалостная!
– Ой, девочки, – вздохнула Нонна. – Да он и готов катиться. Это я его не пускаю.
– Не может быть!
– Угу. Если я в следующий понедельник не отдам два миллиона, Романа точно укокошат. Он всегда очень серьезных людей выбирает себе в карточные партнеры.
– Блин! – возмутилась я. – Нонна, вот ты попалась, а?
– Ну а что мне делать? Решить для себя – пусть его убьют, но его долги я больше не буду оплачивать? Так, да? Я пыталась, у меня не получается! Чем больнее он мне делает, чем дороже обходится, тем больше я его люблю. Это болезнь какая-то! Мучительная и невыносимая.
– Знаешь, Нонна, я думала, ты деловая дама, бизнес-леди. А ты – размазня! – наехала я на несчастную подругу. – Ты должна сказать твердо: все, или ты играешь, или завязываешь.
– Да, именно так я ему и сказала.
– В семь миллионов девятьсот шестьдесят тысяч пятьсот девяносто четвертый раз, – издевательски уточнила я.
– Но и Рому надо понять. Ему трудно! Он смотрит на меня как побитая собака… Но ничего. Уж на этот раз, девочки, мы все решили. Это окончательно. Он больше ни за что на свете не сядет за карточный стол!
Каким бы невообразимым букетом достоинств ни обладал человек, все это легко превращается в прах, если у него нет силы воли, способной противостоять темным силам натуры. Многие блистательные личности сжигали талант, дар, умения в топке ничтожных страстей.
Так, сейчас же бросаю курить!
Иначе умру от рака легких раньше, чем реализую все свои таланты!
– Ирусик, тут у вас можно курить? – прочитала мои мысли Нонна и достала сигарету.
– Несомненно! – воскликнула я и достала зажигалку.
Вскоре мы уже синхронно попыхивали сигаретками и заботливо отгоняли клубы дыма подальше от Ирины – в сторону кондиционера. Нонна рьяно махала грабельками.
– Да ладно вам, – сказала Ирина. – Давайте и мне тоже.
Я щелкнула у нее под носом зажигалкой.
– Знаете, у меня же уйма знакомых, – процедила сквозь губу Нонна и нарисовала в воздухе сигаретой круг, символизирующий сообщество ее приятелей. – Предлагаю их задействовать. Пусть разыскивают Льва. А, Ириш, как ты на это смотришь?
– Я не знаю… Надо спросить у Николаши. Если Сергею Ивановичу необходимо подкрепление, то…
– А этот ваш Николай…
– Нет, классный парень, – успокоила я Нонну. – У него везде своя волосатая рука. И он со Львом дружит с самого детства. Не разлей вода.
– Ну, смотрите. Я всегда готова помочь, имейте меня в виду.
Ирина взяла телефон и набрала номер. Я не ожидала, что она снова вызовет в кабинет Татьяну Артуровну. По моему мнению, эту дамочку можно было подпускать к себе, только предварительно заклеив ей рот скотчем, чтобы не сказала очередную гадость.
– Татьяна Артуровна, – сказала Ирина, – помогите Нонне Марковне продать коттедж. Вы ведь большой специалист в этом вопросе.
Я схватилась за голову, но удержалась от душераздирающего возгласа.
Нонна все же продаст коттедж!
Ее роскошный загородный коттедж!
Три уровня, два гаража, финская сауна, панорамные пуленепробиваемые стекла… А потом за пару месяцев она скормит вырученные деньги саблезубым карточным партнерам Романа. Что-то не очень я верю в стойкость нашего идальго. Он обязательно сдастся и вновь начнет играть. Против природы не попрешь. А Нонна, как и прежде, станет оплачивать долги. Сначала отдаст два миллиона, потом – пять, потом – еще, и еще, и еще… Какой лот она выставит на торги в следующую очередь? Что у нее останется?
Апартаменты в центре города.
Вот так, шаг за шагом, с помощью возлюбленного Нонна освободится от материальных излишеств – брони, оберегавшей ее от внешнего мира. И останется нагой и беззащитной. Наверное, есть какой-то смысл в Ноннином возвращении к ее первоначальному состоянию, к исходной точке, когда она была бедной аспиранткой, забросившей кандидатскую ради челночного бизнеса. Иначе зачем фортуна столкнула ее лоб в лоб с Романом? Ведь я присутствовала при их первой встрече, я видела – между ними сразу же пошел химический процесс. Они вцепились друг в друга, словно бультерьеры. Их встреча планировалась на Небесах. Значит, Небу угодно, чтобы Нонна вновь стала нищей.
Она продаст все.
Ничего себе не оставит.
Я это чувствую.
А мне почему-то не хочется. Мне жаль ее банковских счетов, автомобилей, коттеджа. Я убиваюсь так, будто собственную корову продаю. Нищета – это отвратительно. Подруга не заслуживает такого ужасного наказания за свою любовь.
Я видела, как Нонна работала, еще пребывая в образе счастливой владелицы магазинной сети «Колибри», – она пахала как вол! Нонна – настоящая работяга, и каждая сторублевка в ее наманикюренной лапке пропитана трудовым потом. (Это, конечно, гипербола – мы, современные девушки, пот не выделяем. Мы от рождения пахнем французскими духами…)
Моя подруга – не чиновник, зажиревший на миллионных откатах, и не менеджер газпромовского предприятия, одуревший от непомерных бонусов. Поэтому так горько видеть, как свои заработанные рубли она бросает в разинутые пасти карточных шулеров.
– А почему Роман всегда проигрывает? – возмутилась я. – Дурят его, что ли?
– Он и выигрывает много, – грустно отозвалась Нонна. – И тут же все ставит на кон. Нет, к нему нельзя относиться как к здоровому, адекватному человеку. Игрок – это диагноз.
– Жить-то как дальше? – мрачно поинтересовалась Ириша. – Ну, продашь коттедж. Потом квартиру…
– Надеюсь, коттеджа мне хватит, чтобы разделаться со всеми долгами, – быстро вставила Нонна. – И я очень надеюсь, что на этот раз Роман не сорвется. Иначе – держите меня цепями. Я просто уйду от него.