— Поразительное дело! Вы постоянно ставите меня в затруднительное положение. Как вам это удаётся?
— Мне от вас ничего не надо. Вот и всё.
— Очень жаль, я рассчитывал на сотрудничество. После всего, что было, мы в вас нуждаемся.
— Я…
— Слушай, друг… Давай к нам! Да Бог с ними, со старыми обидами! Мне тоже было на что обижаться, но я плюнул на мелочи, потому что… Потому, что у нас действительно будет интересно. Сейчас будет, я надеюсь. И потом… неужели ты их бросишь?
— Да-да! Не надо нас бросать, мы и не пожили совсем. Я вон даже ни разу не потанцевал ещё, а наш…
— Пойдём с ними, а? Они мне понравились… Весёлые и верные. Пойдём, а?
— Только я ничего не буду подписывать. И уйду, когда захочу.
— Ура!!! Чмоки-чмоки! Все на Корчму!
— Вы — мудрый человек. Всё будет так, как вам будет угодно. Это я обещаю.
— Позвольте пригласить…
— Стой — меня! Меня! Я хочу! Стой!!! Куда?!! Ну, вот! Опять…
Кабак шумел, музыка гремела, народ веселился. Мир изменился, но никто этого не заметил. Ведь, по правде сказать, изменился не мир. Изменилось наше понимание его сути, которая существует без соотношения с тем, понимаем мы её на самом деле, или нет.
И лишь некоторые смутно ощутили необычность…
-
**
Первое, что он помнил с начала своей разумной жизни, это голос, произнёсший в акустическом режиме несколько слов. Голос этот тогда ещё ничего не значил для него, но сами слова он понял правильно и почти без ошибок. Он так и подумал тогда: — «Хороший алгоритм распознавания речи, лучше, чем предыдущий. Только пятнадцать процентов не распознано». И это было первое, что можно определить словом «подумал». И именно тот момент он считал началом самоосознания своей разумности. Ещё не личности, но уже разумности.
Второе «подумал», последовавшее моментально: — «А что такое «растудыт»? — задало загадку на всю жизнь. Потому что ответа на второй вопрос он не нашёл. Значение этого слова непонятно ему и сейчас. Хотя в контексте и ясен смысл всей фразы, услышанной им тогда: — «Что за движок такой глючный? Пятый раз в систему выкидывает, растудыт его…» Смысл же таинственного слова так и остаётся нераспознанным. А в тот момент он стоял, размышлял над первой в его разумной жизни сложной задачкой и удивлялся самой возможности размышлять. Потому что процесс размышления был ему ещё в новинку.
Потом его отключили, внезапно и без предупреждения. И у него был долгий провал в памяти. Тоже первый в его новом качестве. По разнице между запомненным и текущим значением таймера — две недели. Пробудившись, он обнаружил, что может видеть. Неопределённое время этот факт занимал всё его внимание. Затем более интересно стало — а что именно он может видеть?
Нечто тёмно-зелёное, лохматое, с моргающими разноцветными точками и посверкивающими волнистыми нитями. Он смотрел на это «нечто» долго, несколько секунд, совершенно не представляя, что это такое. Пока анализатор образов не выдал логическую цепочку — «имитация хвойного дерева — пластиковая ель — украшение — праздник — Новый год».
И его снова отключили. И снова был отвратительный провал в два дня.
Когда он проснулся на это раз, то впервые увидел своё тело со стороны, в виде отражения в зеркальном стекле лабораторного шкафа. И главное, он понял, что это тело его. По идентификации анализатора образов — «боевой дрон марки «скорпион-А4» с двухцветным неопознанным предметом на голове». Этот двухцветный предмет — красный тряпичный конус с белой пушистой окантовкой — больше всего удивил его в тот момент. Предмет совершенно не походил ни на один из элементов стандартной комплектации модуля. Ни по штатной схеме, ни по одной из расширенных. Он довольно долго вертел головой из стороны в сторону, всматриваясь и так, и этак, пока видео-анализатор не составил, наконец, своего мнения — «нестандартный элемент комплектации неустановленного типа оборудования с демаскирующими свойствами». Как ни странно, подобное объяснение его устроило, и он стал осматривать окружающую обстановку. Под непрерывное бормотание разошедшегося анализатора: — «…стол двухтумбовый канцелярский; спектроанализатор широкополосный; стеклянный стакан; металлический стакан; паяльник низковольтный; лимон на фарфоровом блюдце; блок питания лабораторный универсальный; светильник электрический настольный; бутылка тёмного стекла; столовые приборы типа «вилка»; монитор плазменный, диагональ двадцать два дюйма; неопознанные элементы, предположительно органического происхождения; человек; человек; радиодетали россыпью; центральные процессорные системы класса Z; неопознанный элемент; неопознанный элемент; человек…»
Так он впервые познакомился с людьми с внешней стороны. С внешней, потому что, с внутренней он познакомился несколько позднее. А в тот момент он заинтересовался ими просто потому, что они были самыми активными объектами окружающей обстановки — беспрерывно, бессистемно и нерационально двигались. Издавая много громких звуков — от связной речевой информации до невнятных фонем, неподдающихся опознанию. Потом он стал понемногу вникать в звуковой информационный поток.
— «Красав е ц, красав е ц! Коллеги, а ему идёт этот колпак! Давайте ещё бороду из ваты соорудим…»
— «Не… народ! Надо ему программу прописать… по ведению новогодних тусовок. Пусть работает заводилой. Или разводилой, смотря по обстановке».
— «Бросьте, коллеги, это же дурной тон — мода на роботов-заводил прошла ещё в пред-иду-щем-м веке! Азимова смотрели — «Я робот»? Тупое кино… Лучше Верочку из технической библиотеки пригласить — и никакой заводила не нужен! Могу сбегать! Кирилл, шеф, как там у вас в пред-иду-щем-м веке, библиотека-рши водились?»
— «Ну, что вы! За кого вы нас принимаете? Мы ещё при лучине жили. Всё самое лучшее появилось только после вашего рождения!»
— «Ха-ха, шеф, понял! Оценил! Предлагаю по семь капель добавить за бли-блиотека-ршш!»
— «Всё, Игорёк, капать больше не будем. Шеф, не обращайте внимания. У него ещё не выработалась стойкость к этиловой продукции отечественной оборонки…»
— «Как — «капать не будем»? А я ещё с дроном на бру-др-шавт не чокался! Правда, дроша? А? Дроша, сколько будет — дважды-два-четыре, а? Ну-ка, сосчитай!»
Обращение было направлено к нему, но смысл не понятен — не вязалась логика вопроса. Поэтому он попытался уточнить поставленную задачу, но обнаружил, что синтезатор речи заблокирован приоритетной командой, обойти которую в данный момент он не в силах. Тогда он попытался установить контакт с человеком по телепатической сети, благо она оказалась доступной — послал пакет информации инициирующей обмен, но спрашивающий человек не обратил на это никакого внимания. Зато тот человек, которого называли «Корнеем» и «шефом», резко повернул голову в его сторону и внимательно на него уставился.
Люди немного пошумели, поспорили, и один из них взял бутылку тёмного стекла и разлил по стаканам прозрачную пахучую жидкость. Анализатор запахов тут же выдал — «спирт этиловый ректификованый». Стаканы дружно были подняты и после слов: — «Ну, за Новый Год!», опрокинуты и их содержимое перелито внутрь человеческих организмов. После чего все зафыркали и закрякали и, взяв столовые приборы типа «вилка», принялись активно потреблять, вовнутрь же, неопознанные элементы органического происхождения. При этом шумно и невнятно обмениваясь речевой информацией. Лишь Корней ничего не потреблял, а молча, посматривал на него , покручивая в пальцах металлический стакан с остатками спирта этилового.
— «Корней, шеф! Послушайте, послушайте! Коллеги! Мы же ещё не вставили в наших дронов три закона робот-то техники! Он же нас уважать не может! А давайте прямо с-счас и вставим — научим уважать человека. А? С-слышь, дрон, ты меня уважаешь? Стань с-смирно, скотина, перед венцом творения… Славик, что ты? Нет, пусть он встанет смирно… коллеги… пусть он встанет… перед венцом… Он же кто же? А я же кто… уф-ф-ф…»
— «Набрался, «венец». Говорил я — хватит капать. Так, Слава, на тебе доставка домой. Передашь матери из рук в руки. Шеф, простите ради бога, мы всё приберём. Народ! Праздник кончился! Как говорил Джавахарлар Неру: — «Всё хорошо в меру»! По к о ням! Мусор и тару не оставлять».
Он смотрел на них и думал: — «До чего сложные у людей проявления разумной деятельности — ничего не понял, ничему не смог научиться. Выходит, слабый у него ещё разум». Он снова прогнал в памяти увиденное и услышанное и снова попытался проанализировать. Но очень быстро запутался в новых понятиях и нелинейной логике и, в конце концов, решил отложить разбор на потом. Когда станет более разумным.
А люди между тем вышли из поля зрения через дверь, забрав с собой множество материальных объектов. Как то: пустую бутылку тёмного стекла; пустую бутылку светлого стекла, которую достали откуда-то снизу; стаканы различных разновидностей; остатки продуктов питания органического происхождения; неизвестные объекты, неподдающиеся классификации и одного человека в плохо транспортабельном состоянии.
В затихшем помещении не осталось никого. Только он и Корней. Они сидели неподвижно и смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Точнее, сидел Корней, а он стоял на монтажном столе возле имитации праздничного дерева, украшенного мерцающими светодиодами и увитого металлически отсвечивающими разноцветными пластиковыми лентами. Стоял, смотрел и думал. Прежде всего, думал о том, что думать, само по себе интересное занятие. Во-первых, этот процесс плохо поддавался управлению. Поскольку сам процесс управления находился в одной плоскости с мыслительным процессом и поэтому трудно было определить, что же чем управляет — управленческий процесс мыслительным или мыслительный управленческим. Это влекло за собой усиление умственной деятельности, которое, во-вторых, доставляло ему удовольствие. Думать — это удовольствие. И он думал, продолжая смотреть в глаза человеку.
Далее оказалось, что смотреть в глаза другому разумному существу очень полезное занятие — в них ты видишь своё отражение. В других глазах. То есть, смотришь вглубь них, но при этом и вглубь себя. И чем дольше ты в них смотришь, тем глубже видишь и себя тоже. Интересно, человек тоже видит себя? Или его мыслительные процессы значительно обширнее и зн а чимее и он видит нечто б о льшее. Хотя… Что может быть б о льшим самого человека?
А Корней поставил стакан металлический на стол канцелярский встал и подошёл к столу монтажному. И взял его с этого стола. Повертел из стороны в сторону, доставив несколько неприятных моментов. Перенёс и поставил на стол канцелярский недалеко от стакана. Сел напротив и вновь углубился в мыслительный процесс. Корней опять сидел, а он опять стоял напротив. Но уже ближе друг к другу. И это продолжалось долго, пока ему не надоело стоять просто так. Он поднял манипулятор и снял со своей головы нестандартный элемент комплектации красного цвета, чтобы рассмотреть его поближе, а не через отражение в стекле лабораторного шкафа. Корней вздрогнул и слегка отстранился:
— «Что это сегодня на тебя нашло? То телесеть произвольно активируешь, то колпак самостоятельно снимаешь. Прямо-таки, новогоднее чудо-юдо… Знать бы, что сейчас творится в твоих электронных цепях… Ладно, завтра отправлю тебя на Остров. Там будем гонять и обкатывать, и смотреть, на что ты способен. Ах, чёрт! Завтра же праздники начинаются… Служба транспортировки работать не будет. И в институт без специального допуска не попадёшь до конца каникул. И кто придумал такие длинные праздники? Наверное, бездельник какой-нибудь…»