— Арбетнот, — отозвался я, — полковник Элджернон Арбетнот, Пятый Нортумберлендский стрелковый полк…
Порядочный сброд эти самые стрелки. И ранения всегда получали в задницу, когда удирали с поля боя.
— Герой Майванда и Кандагара…
Я бы и битву при Креси приплёл, и Ватерлоо, если б только они купились на подобную ложь.
— Награждён крестом Виктории.
— «Сто тории»! — радостно повторила Рэч.
— И каковы же ваши взаимоотношения с коленом Дановым, полковник Арбетнот?
— Я детектив, мадам. Наше агентство уже многие месяцы выслеживает этих злодеев. Ведь на их совести столько преступлений…
Джейн — Хелен с надеждой посмотрела на мужа: ей очень хотелось поверить в эту чушь. Но Ласситера не так-то просто обвести вокруг пальца.
— …Когда нам стало известно, что опасные негодяи прибыли в Лондон, мы сразу же всё поняли. Конечно, мы знали ваши настоящие имена. Вы же понимаете, мы не можем позволить себе не знать о приезде сказочно богатых американцев, которые предпочитают путешествовать инкогнито и вести благородный и скромный образ жизни. А если мы смогли вас разыскать, смогут и они. Вот уже две недели наши люди круглосуточно следят за этим домом…
Да, я сморозил глупость, и Ласситер тут же перестал прислушиваться к моим словам. Человек, способный расслышать сквозь оконное стекло щелчок взводимого курка, да ещё с противоположной стороны улицы, мигом бы засёк слежку.
— …Если меня не будет на посту, когда прибудет смена, начальство сразу же всполошится.
Джейн — Хелен посмотрела на меня с осуждением. Её мои слова тоже не обманули.
С другой стороны, хотя бы на какое-то время выдуманная история их озадачит. Пока её нельзя опровергнуть. Она засядет у них в голове и будет обрастать всё новыми подробностями. Ласситеры начнут бояться прибытия вымышленной подмоги.
Доблестному всаднику полынных прерий придётся держать чуткие ушки на макушке.
И вскоре он начнёт принимать каждого кота, вспрыгнувшего на соседний забор, каждую выпавшую из ветхой кровли черепицу за окруживших домик полицейских.
— Элджи хочет посмотреть, как Рэч танцует, Рэч танцует, как бабочка, — объявила вдруг девчонка.
Она запорхала по комнате, театрально воздевая руки, — взлетали рукава, развевались ленточки, вздымались юбки. Один чулок у неё сполз и теперь болтался на лодыжке.
— Бабочка, бабочка кружится…
Ласситер помрачнел. А я остался весьма собой доволен. Бросил украдкой взгляд на часы на каминной полке, так чтобы он заметил.
— Бабочка, бабочка, взгляни на меня…
Ласситер принялся жевать собственный ус. Джейн-Хелен, казалось, внезапно состарилась. Я же снова пришёл в почти прекрасное расположение духа.
И вдруг в окно влетело что-то чёрное и дымящееся. Брызнуло разбитое стекло, разлетелись в стороны занавески.
Я увидел пылающий запал.
VII
Ласситер наступил на фитиль и погасил пламя.
— Это не динамитные шашки, — с готовностью пояснил я, — а дымовые. Хотят выкурить вас. Чтобы вы выбежали через парадную дверь прямо под их пули.
Я не стал рассказывать, что совсем недавно сам собирался предпринять нечто подобное.
— Джим, они на улице, — вмешалась Джейн.
— Гадкие, гадкие! — Рэч разозлилась, что ей испортили танец.
Послышался звон бьющегося стекла. В бархатных занавесках появилась рваная круглая дырочка. Но выстрела я не слышал. Снова грохот, снова всколыхнулись портьеры. И опять.
— Развяжите меня, я помогу.
Ласситер засомневался, но Джейн клюнула на мою уловку и бросилась развязывать мне руки, Рэч тем временем принялась за узлы на ногах. Я поднял с пола веблей и стряхнул с него штукатурку. Конечно же, американец вынул патроны.
На окно обрушился новый шквал беззвучных выстрелов, и карниз (на нём всё ещё болтался обрывок верёвки) рухнул на пол. Разлетелась пара стёкол. В комнату с улицы задул холодный ветер.
Скоро опять заявятся соседи. В этом благополучном квартале не привыкли к перестрелкам.
Пули изрешетили ковёр на полу и стену напротив окна.
Значит, наш стрелок засел где-то наверху.
Я помахал пистолетом, пытаясь привлечь внимание Ласситера.
Тот вытащил из кармана горсть патронов и насыпал их мне на ладонь. Я немедля зарядил револьвер. От Ласситера не укрылись моя ловкость и сноровка. Но Элджи Арбетнот, кавалер креста Виктории, был старым воякой и храбрым детективом — чему тут удивляться.
— Где засел стрелок? На последнем этаже углового дома?
Американец покачал головой.
— На дереве на той стороне улицы?
Кивок.
Совсем недавно я сам прятался под тем деревом. Когда Ласситер меня оглушил, сгущались сумерки, теперь же на Стритхем опустилась ночная тьма.
— Сколько их?
Янки поднял четыре пальца. Потом продемонстрировал ещё три, чуть помахав при этом рукой. Значит, на улице точно четверо (мормоны из колена Данова?), а с ними, возможно, ещё трое.
Что ж, я выходил живым и из более серьёзных передряг. Да и Ласситер тоже, как я понял из зачитанной Мориарти характеристики.
— Самое время устроить ваш знаменитый оползень.
— Угу, — натянуто улыбнулся американец.
Дреббер поведал нам, как его банда загнала Джима Ласситера на вершину горы и тот спустил на преследователей каменную лавину. Этакие душещипательные подробности, словно из грошового приключенческого романа.
А сам Дреббер? А Стэнджерсон? Они были там?
У меня появилось устойчивое подозрение: видимо, бандиты из колена Данова хорошенько поразмыслили над контрактом с компанией «Мориарти и К°» и решили не отстёгивать двести тысяч гиней за какую-то жалкую работёнку на один вечер. На самом деле они вовсе не так уж сильно боялись Ласситера — просто не знали, как выследить его и женщин в совершенно чужом городе. Поэтому и заявились к нам. И тут профессор, жаждавший продемонстрировать всем свой чертовски острый ум, во всеуслышание объявляет, где искать Лоуренсов. Ему даже в голову не пришло, что Душегуб окажется меж двух огней. С другой стороны, Мориарти отнюдь не шутил, когда говорил мормонам о «высшей справедливости». Эта мысль служила мне в ту минуту единственным утешением. Головорезы из колена Данова нарушили договор, и за это профессор наверняка вырежет всю шайку до последнего человека (а также до последней лошади и последнего пса), а потом ещё устроит в Солт-Лейк-Сити эпидемию холеры, которая выкосит вообще всех Святых последних дней.
Но я-то, разумеется, буду уже мёртв.
Мы с Ласситером стояли по обе стороны от окна и вглядывались в темноту.
Снова раздался выстрел.
В соседнем доме что-то грохотало. Распахнулась дверь, и на мостовую легла полоска света. В ней оказалась массивная фигура в «рабочей униформе» — красном островерхом капюшоне с прорезями для глаз, стянутом у горла завязочками. Ряженый на мгновение застыл, а потом попятился обратно в темноту, но Ласситер успел его снять (причём попал прямо в глаз). Мужчина рухнул, словно марионетка, у которой обрезали ниточки.
Из дома вышел рассерженный лысый мужчина в стёганом халате. Он явно собирался громогласно пожаловаться на нестерпимый шум и весьма удивился, обнаружив у себя в палисаднике мёртвого бандита в красной маске, прямо под вывеской «Рекламным агентам и торговцам вход воспрещён». Сосед оторопело огляделся по сторонам:
— Какого дьявола…
И тут его кто-то подстрелил. Ой, неужели я? Какая досада. Всегда сначала стреляю, а потом думаю.
Ласситер бросил на меня укоризненный взгляд.
В домах по всей улице немедля опустились занавески.
Незадачливому соседу пуля лишь слегка задела руку, но он тем не менее завопил. Единомышленники, которые совсем недавно вместе с ним ходили призывать Лоуренсов к порядку, заткнули уши ватой и разошлись по постелям.
Так что мой выстрел не пропал даром.
Ласситер выглянул в окно, выискивая новую цель.
Со своего места я легко мог бы выстрелить ему в живот. А потом взять с Дреббера условленную плату.
По всей видимости, колёсики в моей голове крутились слишком громко.
— Элджи, — протянул американец, как бы ненароком целясь в меня из револьвера, — ты как насчёт того, чтобы выскочить на улицу и отвлечь огонь на себя?
— Не очень.
— Так я и подумал.
В комнату влетела очередная дымовая шашка. Теперь ей не мешали ни стёкла, ни занавески, и она покатилась прямо по ковру, испуская волны густого зловонного дыма. В этот раз запалу предварительно дали прогореть.
— Здесь имеется задняя дверь? — поинтересовался я.
Ласситер презрительно покосился на меня.
Да, банда из четырёх человек с лёгкостью возьмёт такой дом в оцепление.
Джейн взирала на Ласситера — с таким выражением на лице преданная жена первопроходца надеется, что муж сбережёт последние пули и не даст своим женщинам угодить в лапы краснокожим. Никогда не мог понять, почему бы этим курицам, любительницам крытых фургонов, просто не застрелить в спину набожных муженьков, а потом не выучиться шить одеяла из шкур и плодить краснорожих детишек. С другой стороны, я всегда отличался своеобразными представлениями о морали.
Послышались надрывные звуки: пули угодили в фортепиано.
— Но мы же в Англии, в Лондоне, — ужаснулась Джейн. — Мы уехали от всего этого. Здесь не должно было случиться ничего подобного.
Ласситер оглянулся на меня.
Мы оба прекрасно понимали: подобное случается повсюду. Несмотря даже на живые изгороди и лежащую на фортепиано песенку про канареек. Им бы лучше залечь на дно там, где подобные ситуации не редкость. В малинах на улице Олд-Яго или возле площади Севен-Дайлс почти всегда есть проверенные лазейки и пути к отступлению.
Из шашки продолжал валить дым, загорелся ковёр.
Возле каминной решётки лежало пустое ведро. Именно из него они вечером залили огонь в камине. По моей вине.
Ласситер принялся жевать ус. Этот жест выдавал его: американец готов сорваться.
— Попробую через переднюю дверь.
— Но тебя же точно убьют, — испугалась Джейн.
— Угу. Но, быть может, я прихвачу нескольких с собой. Тогда вы с малюткой Фей сумеете улизнуть. Джейн, ты богата. Купи вот этого человека, а потом других таких же. Окружи себя наёмными стрелками и детективами. Терпение у колена Данова истощится раньше, чем твоё золото.
Я снова выглянул на улицу. Возле крыльца соседнего дома по-прежнему валялся стенающий мужчина, но мёртвого бандита успели куда-то оттащить.
Теперь по гостиной вели огонь уже из двух мест. Стреляли не для того, чтобы попасть, скорее чтобы действовать на нервы.
Один из них забрался на крышу — мы слышали его шаги.
Ласситер зарядил два кольта с щегольскими рукоятями. К ним бы ещё кобуры, чтобы эффектно выхватывать, но сейчас приходилось просто держать оружие в руках. Двенадцать выстрелов. Семерых, может быть, и уложит. Но как бы ни был хорош американец, его изрешетят пулями. Наверное, и я успею всадить парочку ему в спину, когда он героически выскочит из «Лавровой ветви». Скажу, что рука дрогнула.
Ласситер болван. На его месте я бы швырнул Джейн прямо в окно (как великолепно развевались бы её юбки). Ведь им нужна именно она — наследница состояния Уизерстинов. В крайнем случае, сошла бы за козлёнка, которого привязывают на охоте к дереву, чтобы подманить крупную дичь.
Я снова мыслил трезво и ясно. Профессор мог бы мною гордиться.
— Им нельзя убивать женщин, поэтому и не кинули динамитные шашки. Одна из ваших подопечных нужна им живьём, чтобы выдать её замуж за мормона и отобрать наследство.
Ласситер кивнул, не очень понимая, куда я клоню.
— Прекратите думать о Джейн и Рэч как о своих близких. Думайте о них как о заложницах.
Если только он не пристрелит меня в приступе гнева, у нас появится шанс.
VIII
— Не стреляйте! — крикнул я. — Мы выходим.
Рэч хихикнула. Я вышел на крыльцо в обнимку с негодницей и приставил к её уху револьвер.
Девчонка принимала происходящее за игру. К груди она прижимала мадам Сюрприз.