На слайде появилось панорамное изображение спальни Мелани Хоффман. Несколько мгновений Карен рассматривала его, потом продолжила:
– Ее глаза проткнуты обычными ножами для резки мяса, которые убийца взял в кухне жертвы. У нее вырезаны желудок, почки и печень. Отрублена левая рука, и криминалисты ее не нашли. Тонкая кишка обмотана вокруг бедер жертвы. Ее кровью на стенах намалеваны рисунки. – Она на секунду умолкла, чтобы слушатели успели переварить информацию. – Жертва совсем недавно поступила на работу в финансовую компанию, находящуюся в округе Колумбия. После допроса родителей не удалось выяснить ничего примечательного. Конечно, за пару ниточек потянуть придется, но не более того. Вновь создана оперативная группа, которую возглавил Поль Бледсоу, округ Фэрфакс.
Один из агентов подался вперед.
– Я давно не занимался этим делом, и у меня вопрос: мы по-прежнему считаем этого малого дезорганизованным?
Карен взглянула на мужчину, задавшего вопрос. Том ван Оуэн, ветеран, проработавший в отделе уже девять лет. Кожа у него на пальцах вокруг ногтей покраснела и воспалилась оттого, что он постоянно обкусывал заусенцы. Вот и сейчас, откинувшись на спинку эргономичного кресла, он рассеянно поглаживал мозоли на пальцах.
– Я придерживаюсь иного мнения, – сказала Карен. Прокрутив несколько слайдов, она выбрала тот, на котором были видны кровавые узоры на стенах. – Несмотря на то что здесь повсюду кровь, я отнюдь не убеждена, что это можно трактовать как симптом дезорганизации.
Весьма некстати она вспомнила, как Хэнкок высказал предположение о том, что преступник может считать себя художником, и стиснула зубы, негодуя и злясь оттого, что он может оказаться прав.
– Но при совершении преступлений он пользуется теми орудиями, которые оказываются у него под рукой. Кухонные ножи, – вмешался Дитрих Хатчингс. Он указал на экран очками для чтения в массивной роговой оправе. – Они принадлежат жертве, ты сама сказала.
– Я понимаю, это свидетельство дезорганизации, но все-таки придерживаюсь другого мнения. – Как правило, дезорганизованные преступники не приносят оружие с собой, они пользуются предметами домашнего обихода, которые находят в доме жертвы. – Причиной смерти является асфиксия, как и в остальных случаях. Поэтому ножи нельзя считать подвернувшимися под руку орудиями преступления, – пояснила Карен. – Ножевые раны нанесены после смерти, а это значит, что их использование входит в его ритуал, а не модус операнди. Тот факт, что ему известно о том, что у большинства женщин есть в кухне ножи для резки мяса, вследствие чего ему не нужно идти на риск и таскать их с собой, указывает как раз на организованность, а не на дезорганизацию.
На мгновение в конференц-зале повисла тишина. Ее нарушил Арт Руни, обладатель короткой армейской стрижки, которому была присуща военная вежливость и точность формулировок. Некогда Учебный центр корпуса морской пехоты США в Квантико был для него родным домом.
– Следовательно, мы корректируем психологический портрет преступника, показывая, что ему одновременно свойственны и организованность, и дезорганизация.
Карен заколебалась.
– У меня еще не было возможности поразмыслить над этим. Но в данный момент я склонна согласиться с вами. Пожалуй, он почти полностью организован.
– На теле жертвы имеются раны, полученные вследствие самозащиты? – Медленный, протяжный южный говор Руни странно контрастировал с резкими и настойчивыми голосами остальных членов Отдела криминальной психологии.
– Нет. Что опять-таки свидетельствует о том, что этот малый стал тщательнее готовить свои преступления. Вероятнее всего, он применяет какие-нибудь хитрости, уловки и элементы изменения внешности, чтобы успокоить своих жертв, прежде чем оглушить их. Так что, на мой взгляд, это самая что ни на есть организованность, никаких сомнений.
Руни нахмурился, и его сосредоточенный взгляд вновь уперся в экран.
– Но вся эта грязь, это кровавое безумство…
Карен с большим уважением относилась к способностям Руни составлять психологические портреты и прекрасно понимала его сомнения: как правило, картина места преступления, подобная той, что наблюдалась в доме Мелани Хоффман, означала дезорганизованного преступника, не слишком умного и не склонного к планированию своих действий. Их нападения чаще всего оказывались спонтанными и исключительно кровавыми. Она снова перелистала слайды на экране, пока не остановилась на жутких рисунках на стенах.
– Полагаю, мы имеем дело с целой серией рисунков. Я отправила их в ДПН на анализ. В них может быть скрыт некий глубинный смысл, послание для нас, если хотите. Кроме того, я намерена привлечь к их изучению искусствоведа-импрессиониста – на тот случай, если преступник получил художественное образование.
– Да уж, художник. Это что-то новенькое, – пробурчал Франк Дель Монако, и его круглое лицо с отвисшими щеками скривилось в подобии улыбки. Он обвел взглядом коллег, и кое-кто из них ухмыльнулся в ответ. – Но я не могу не согласиться с Карен. Он и вправду производит… впечатление.
Над столами прокатился негромкий смешок, и в эту минуту дверь в конференц-зал распахнулась и в комнату шагнул высокий силуэт. Томас Гиффорд сделал несколько шагов и остановился, обводя взглядом собравшихся; кто-то из агентов сдержанно фыркнул, давясь смехом. Гиффорд перевел взгляд на Карен, суровое выражение лица которой ясно говорило, что она не разделяет всеобщего веселья.
Карен встретилась взглядом с Дель Монако.
– Я ничего не хочу упустить из виду, Франк. И вообще, в данном случае нестандартное мышление должно приветствоваться. Или я ошибаюсь?
Гиффорд подошел к Карен и встал рядом с ней, спиной к экрану. В комнате стало тихо. Кровавый узор отбрасывал жуткие красноватые блики на его темный костюм и лицо, превращая его в гротескную маску.
– Хочу предупредить вас вот о чем. Вчера поздно вечером мне стало известно, что сенатор Элеонора Линвуд попросила – правильнее будет сказать,
Карен вывела на экран следующий слайд, панорамный снимок дома снаружи.
– Бледсоу проверяет прежние и нынешнюю финансовые компании, в которых работала Мелани Хоффман. Возможно, тот, кто надругался над ней, познакомился с ней на рабочем месте, так сказать. Сотрудники, клиенты, обслуга – словом, полиция проверяет всех. Кроме того, у нее есть еще бывший муж. Брак был аннулирован три года назад.
Она несколько раз щелкнула кнопками пульта дистанционного управления, показывая фотографии того, что осталось от некогда симпатичной молодой женщины. Один за другим по экрану скользили слайды, и на последнем крупным планом были засняты голова и туловище Мелани.
– Это его четвертая жертва, – сообщила Карен таким тоном, словно им должно быть стыдно оттого, что они не сумели помочь полиции схватить преступника до того, как он оборвал еще одну молодую жизнь.
– Ты имеешь в виду – третья. Это его третья жертва, – поправил ее Дель Монако. – Последний раз орудовал другой малый.
– Вам известно, что я думаю по этому поводу.
В самом деле он прекрасно знал, какого мнения на этот счет она придерживается. Собственно, об этом знали все, потому что год назад, когда Окулист совершил свое последнее по счету преступление, она и не подумала держать свои мысли при себе, а рассказала о них всем, кто был готов слушать.
– А что думает Бледсоу?
Карен метнула на Дель Монако гневный взгляд.
– Он исходит из того же самого предположения.
– Угу.
– В чем проблема, Франк?
– В деле этой последней жертвы прослеживается очень слабая связь с Окулистом. Жертва была убита, ее внутренние органы вырезаны. Да, это так. Но кишки не были обмотаны вокруг бедер, глаза не были проткнуты ножом, рука не была отделена от тела… Словом, почерк не совпадает совершенно. Подобные сцены нам приходилось видеть и ранее, причем не меньше сотни раз. Никакой связи жертвы или нападавшего с Окулистом не установлено.
Карен обвела взглядом лица сидевших в комнате. Похоже, все без исключения были согласны с Дель Монако. В самом крайнем случае они готовы были выслушать ее, при условии, что она сумеет доказать обратное. Но в голове у нее после бессонной ночи и кошмара по-прежнему царила звенящая пустота, и Карен чувствовала, что сейчас не лучшее время затевать ожесточенный спор б коллегой. Она попыталась сосредоточиться. Но прежде чем мозг успел отдать нужную команду, с губ ее уже слетели роковые слова.
– Да, глаза не были проколоты. Ну и что из этого?
– Что из этого? – Дель Монако обвел взглядом комнату, словно желая заручиться поддержкой присутствующих. Но поскольку все взгляды были устремлены на Карен, то и он посмотрел на нее – Итак, Карен, почерк совершенно иной. Отсутствуют почти все признаки его прежнего поведения. Ты правильно отметила наличие некоторых параллелей, но связь между убийствами не прослеживается.