– Она тоже недействительна, – заявил он.
Вера вспыхнула:
– С вашим аппаратом что‑то не так.
Позади нее раздался раздраженный мужской голос:
– Послушайте, я тороплюсь!
Кассир нажал пару кнопок на кассовом аппарате и взял кредитку у стоявшего сзади мужчины. Через секунду аппарат выдал слип‑копию чека. Ликующе улыбнувшись, парень вернул мужчине его карточку и протянул чек на подпись. Потом объявил:
– Аппарат в порядке.
Веру охватило беспокойство. Что происходит? Должно быть, где‑то произошел компьютерный сбой. Когда она приедет домой, надо будет как следует задать жару компаниям по выпуску кредитных карт. Пусть ей пришлют письменные извинения! Да, кстати, и напыщенному юнцу пусть напишут тоже. Интересно, хватит ли у нее наличных, чтобы расплатиться?
– Сколько, вы сказали, я вам должна?
Его ухмылка стала почти невыносимой.
– Шестьдесят восемь семнадцать. Плюс «Бино», всего вместе…
– Мамочка, не забудь мой комикс, мы должны и за него заплатить! – подал голос Алек.
– Сейчас посмотрим, хватит ли у меня денег, милый. – Она порылась в сумочке, вытащила все банкноты и пересчитала. Ровно шестьдесят фунтов. Она высыпала на прилавок все монеты.
Еще один раздраженный голос сзади произнес:
– Извините, не могли бы вы сначала обслужить нас, а потом заниматься той женщиной?
Вера готова была сквозь землю провалиться от унижения. Алек протянул ручонку:
– Мамочка, у меня есть шестьдесят пенсов, можешь взять.
Она улыбнулась:
– Спасибо, милый. Они мне пригодятся. – Она повернулась к кассиру: – У меня есть еще деньги в машине, только надо за ними сходить.
К своему облегчению, она собрала целых семь фунтов монетами в маленькой сумочке, где хранила мелочь для парковочных автоматов. Она вернулась в магазинчик, расплатилась за бензин и покупки и, подхватив Алека, пошла к машине. Как только она пристегнула сынишку ремнем безопасности, он тут же углубился в комикс.
Вера включила зажигание, вырулила с заправки, потом остановилась и набрала номер, напечатанный на обратной стороне ее золотой карты. Ей ответила сотрудница отдела по работе с клиентами.
– Мою карту не приняли в кассе магазина автозаправочной станции, – сказала Вера.
Сотрудница спросила номер счета, затем задала ряд обычных проверочных вопросов: адрес Веры, дата рождения, девичья фамилия матери. Потом она попросила Веру подождать.
Примерно через полминуты сотрудница заявила:
– Извините, но карта заблокирована основным держателем.
– Основным держателем? – изумленно переспросила Вера.
– Совершенно верно.
Вера поблагодарила и повесила трубку. Потом по очереди набрала номера, напечатанные на обратной стороне двух других карточек.
Росс заблокировал и их тоже.
Вера пришла в ярость. Она позвонила в приемную Росса на Харли‑стрит. Трубку сняла его секретарша, как всегда надменная и отстраненная. Люсинда Смарт раздражала Веру несказанно. Сухая, похожая на лошадь, разведенка под пятьдесят, чья сестра служила личным секретарем у принцессы Маргарет. С Верой Люсинда всегда держалась надменно и равнодушно.
– Люсинда, будьте добры, соедините меня с Россом, – попросила Вера. – По срочному делу.
– Мистера Рансома сейчас нельзя беспокоить, миссис Рансом. У него пациентка.
– Мне необходимо переговорить с ним сразу же, как только он освободится.
– Я передам ему вашу просьбу, миссис Рансом.
– И вот еще что. Прошу вас, передайте ему: если он не перезвонит, ужина сегодня не будет.
Он не перезвонил.
28
Когда‑то – уже очень давно – шуршание шин по гравию музыкой отдавалось в ушах Веры.
Прошу вас, передайте ему: если он не перезвонит, ужина сегодня не будет.
Он не перезвонил.
Вера закрыла глаза и стала думать об Оливере Кэботе. Она изо всех сил старалась вспомнить его лицо, однако оно ускользало: в первый миг она отчетливо представляла лицо Оливера, и тут же от него оставалось лишь слабое воспоминание. Всякий раз, когда Вера думала о нем, ей становилось теплее. Самое сильное чувство, связанное с ним, – теплота. Теплота и грусть, глубокая, нежная грусть, когда он говорил о сыне.
Острая тоска вдруг овладела ею; страстно захотелось его увидеть. Вере казалось, будто она уже не способна на такое, что подобные чувства остались далеко в прошлом и что она никогда больше не испытает ничего похожего. Подобные чувства она испытывала в ранней юности к мальчику по имени Чарлз Стуртон. Он был похож на Алека Болдуина и обожал ее. Обаятельный, с безупречными манерами, отличный собеседник, восхитительный любовник; он обладал даром нравиться всем. И работа у него была отличная – он трудился в фирме «Сотби». Ему предлагали двухгодичную стажировку в Нью‑Йорке, и он просил Веру поехать с ним.