Первую сотню берданок с патронами Николай Николаевич должен был получить сегодня же в гарнизоне. Корейцы уже приходили в лагерь большими группами, их нужно было учить стрелять.
* * *
Любопытство привело Фёклу на следующий день в кондитерскую.
Китин явно торопился, его былая вальяжность пропала, будто её не было никогда.
- Должен Вас огорчить, мисс Рыбина, мои утренние визиты завершены. Работы стало вдвое больше, на отдых не остаётся ни минуты.
- Напротив. Это радостное известие, - расцвела Фёкла, - кстати, вчера Вы позабыли оплатить счет и поставили меня в неудобное положение.
- Не забыл. Это Вы приглашали меня на свидание, Вам было и платить. За сегодняшнее свидание заплачу я.
Странная, извращенная, американская логика обидела Фёклу до глубины души.
- Попытаюсь Вас сегодня разорить, - зло прошипела она.
- Всё в Вашей воле. Я взял на себя смелость привезти пачку фотографий. Я видел, Вас интересует мода. Купальников нет, но есть шикарное пальто.
- Спасибо, Николай Николаевич. Слово пальто и кофе французского происхождения. И там, и здесь они мужского рода. Нужно говорить "шикарный пальто".
- Есть, мон женераль! - иронично улыбнулся Николай.
- Простите, я не буду больше Вас задевать.
- Взаимно. У меня к Вам просьба. Передайте Насте мою записку.
- Ого, там колечко? Мне известно то, что Вы женаты.
- Женатому человеку запрещено любить?
- Четыре часа знакомства, и Вы уже безумно влюблены в мифическую Настю? Через пару дней Вы её благополучно забыли, а вчера воспылали страстью к внешне похожей барышне. Любовь с первого взгляда бывает только в женских романах у пылких юношей. Вы далеко не юноша, и характер у Вас иной.
- Вы передадите Асе записку?
- Да.
* * *
Елизавета исполнила поручение при нем, тут же. Николай не успел уехать в гарнизон, как в кондитерскую вошла Настя.
* * *
С капитаном Рыбиным Николай познакомился еще месяц назад. Сегодня капитан хмурился больше обычного, и его суровое лицо горело от негодования. Формально поздоровавшись, капитан сообщил Николаю, что приказ им только что получен.
- Отбирать оружие не позволю, будете брать всё подряд, - грозно навис над Николаем Рыбин. Капитан со своим двухметровым ростом привык давить на противника.
- Отбирать будем! Через час сюда подъедет полудюжина подвод. Шесть унтер-офицеров сделают из каждой винтовки по два выстрела. Я возьму только те берданки, из которых они оба раза попадут в ростовую мишень с дистанции четыреста шагов.
- Об этом в приказе нет ни слова.
- Я имею право выбрать себе в отряд наблюдателя от русской армии. Я предложу Вашу кандидатуру. Вам самому станет стыдно за моих новобранцев, когда в бою они будут мазать по врагу, а берданки в их руках ломаться или давать осечку. Какой отчет Вы тогда напишете, капитан?
- И об этом в приказе ни слова.
- Открою Вам, капитан, секрет. Чем больше берданок Вы мне отдадите, тем больше мосинок получите, а не то будете еще восемь лет ждать замены.
- Трехлинейная винтовка образца 1891 года, которую Вы, господин Китин, именуете мосинкой - это мечта каждого пехотинца. Наслышан о ней от поручика Рыжевского. Тому удалось пострелять из нее в Петербурге. Если Вам нужен второй наблюдатель в свой отряд, я его Вам настоятельно рекомендую.
- Увы, с Вашим ростом и ростом поручика вероятность геройски погибнуть на боле боя существенно выше.
- Зато в штыковой атаке мы с поручиком стоим дюжины, - довольно засмеялся капитан, да так громко и раскатисто, что Николай вздрогнул.
"Да, уж! Напугал я ежа голой задницей. Этому Рыбину на войну пострелять, да штыком поколоть в охотку. От одной мысли уже адреналин из ушей повалил", - подумал Николай.
* * *
Месяц пролетел для Николая, как один день. Спать удавалось мало, не больше пяти часов, что летом для него было не так сложно. Пришлось вдвое сократить утреннюю разминку, и Николай сразу начал уставать. Он никогда не был хорошим руководителем, привык всё делать сам. Тем более, многие вещи никому нельзя было перепоручить. Если бы операция ограничилась только ночной вылазкой в Пномпень и захватом китайской казны, Китин мог бы всё полностью отдать на откуп Ану. Как только речь пошла о крупных денежных вложениях, и его персональной ответственностью перед Тройниным, Китин считал себя не вправе пускать на самотек даже мелочей. Иначе это грозило потерей лица.
В городе Николай появлялся только дважды, когда поступал груз боеприпасов и берданок, и оба раза Китин находил возможность перекинуться парой слов с Настей. В этом ему помогал поручик Рыжевский. Капитан Рыбин сам напросился в наблюдатели, и навязал Китину кандидатуру поручика. Капитан и поручик дежурили в лагере посменно, и Китин получил возможность раз в два дня передавать Насте письма.
Что там наговорил поручик о Николае - неизвестно, но в последний раз Настя смотрела на Колю жалостливо, чуть не плача. Общались влюбленные между собой молча, или отделывались бессмысленными фразами. Неудивительно, что каждый из них влюбился в совсем иного человека, напридумывал такие прелести, вкусности и страсти, что хватило бы на десяток тургеневских романов. Из них, собственно, и были почерпнуты сведения друг о друге. Николай, мысленно, так и называл Настю: "тургеневская девушка".
* * *
Последняя партия корейцев ушла на два дня раньше срока. Все отдыхали, и только офицеры завершали последние приготовления. Китин вырвался к Насте вечером, в последний день. Он гнал машину, стараясь сэкономить лишние пять минут для свидания, и у въезда в город чуть не задавил юную даму, совершающую вечерний променад. Настя узнала от Елизаветы об убытии отряда, и не выдержала ожидания.
Николай в волнении обнял Настю и не смог от нее оторваться.
Безумные поцелуи и ласки некому было остановить. Она была слишком юна и романтична, он не придавал особой ценности девичьей невинности.
На прощание Николай подарил Насте медальон. Он еще месяц назад заказал его у ювелира, и всю последнюю неделю носил у себя на груди изображение любимой. Подарок выглядел не столько глупым, сколько символичным, но Николай не подумал об этом.
* * *
У ворот лагеря его ждал капитан. Он в очередной раз попытался уговорить Николая разделиться.
- Ехали бы Вы, Николай Николаевич, в Китай на Вашей шхуне, везущей лодки. Мотор Вы уже опробовали, ни дыма, ни парусов, скрытность гарантирована.
- Без меня дойдут.
- А если случайная встреча с японцами? Нужно будет срочно принять решение о спуске лодок на воду. Наши "моряки" могут замешкаться и шхуну пустят на дно. Одно случайное попадание и она разлетится на мелкие кусочки.
- Не уговаривайте. Я пойду вместе с отрядом в Корею.
- Это будет изнурительный поход. Двести верст каботажного плаванья на рыбачьих лодках, а потом почти столько же пешком по горным дорогам. Наступил сезон дождей. Грязь, реки вышли из берегов.
- Вы, капитан, сомневаетесь в моей выносливости? Как будто не я, бегал, ползал и стрелял двенадцать часов каждый день в течении целого месяца. А потом еще шесть часов монтировал двигатели на шхуне, настраивал прицелы, занимался с Вами хозяйственными делами, отрабатывал планы, принимал оружие, вел переговоры с корейцами.
- А потом Вы, Николай Николаевич, принимали холодный душ и ложились в чистую постель с москитной сеткой. И каждый день Вашу одежду стирала и гладила Глаша. Вы знаете, как зовут Вас солдаты заглаза? "Человек в носках". Вы единственный носите пошитую по ноге обувь и одеваете носки. Ни я, ни один из моих офицеров, ни поручик Рыжевский, ни капитан Рыбин себе этого не позволяют. Они давно, в детстве, сбили ноги в мозоли, и одевают под растоптанные сапоги такие же портянки, как и все. Через неделю Вы сотрете себе ноги в кровь, Ваша нежная кожа воспалится от укусов и грязи, Вы не дойдете до Пхеньяна.
- Я выносливее любого в лагере. Моя одежда и обувь гораздо эффективнее защитят меня в походе. Лучшую мазь от насекомых для отряда мы выбирали вместе с Вами в лавке китайца Лю. Я приготовил сменную обувь и одежду, уложил пять пар белья и две дюжины носок. Вес моего оружия и обмундирования вдвое легче стандартного. Мой рюкзак и разгрузочный жилет намного удобнее аналогов, пошитых здесь для отряда.
- Кстати, новое обмундирование и рюкзаки очень удобны. Вам, Николай Николаевич, от всего отряда огромное спасибо.
- Ну вот!!! А то придумали прозвище: "Человек в носках"! Нет чтобы "Коля Длинные Руки" или "Дылда Ник"!
- Это не мои разгильдяи придумали, они переняли у корейцев. Те не вкладывали в прозвище обидный смысл, просто, для них так легче всего было Вас опознать. Другого человека в носках они не видели. Я всегда хотел спросить Вас, Николай Николаевич, почему носки белые?
- Это носки для тенниса. Я уезжал из США стремительно, времени на сборы не было.
- И всё-таки! Командиром отряда лодок Вы поставили боцмана Жиглова. Мы гарантировано не успеваем в Ялу? Боцман один, у него нет даже заместителя. Нужно будет контактировать с Дин Жучаном или его английскими советниками, Жиглов не знает ни китайского, ни английского, и имеет соответствующие боцману манеры. Подумайте, Николай Николаевич! Прошу Вас, пойдите на судне! Жиглов стесняется к Вам подойти с такой же просьбой.
- Вы понимаете, что именно требуете от меня? Выбросить месяц моей подготовки на свалку!
- Зато Вы лично узнали каждого моего бойца, Вы сейчас знаете возможности нашего отряда и корейских крестьян. Уговорил?
- Вы, капитан, взяли меня измором.
* * *
Шхуна ночью шла под парусами, а днем включали двигатель, чтобы сократить вероятность обнаружения. Часто шел дождь, который резко сокращал видимость. Но на пятый день пути, недалеко от Чемульпо они всё-таки напоролись на японцев. Дымов было так много, что Николай понял, встреча состоялась раньше, чем он планировал, и он остается, без поддержки китайцев и без своего главного козыря - катера "Комсомолец".
- Уходи к китайскому берегу, попытаемся выброситься на пляж, или спустим лодки, - приказал он капитану.
- Уже повернул, господин инженер. Пока они держали одну скорость с транспортами, наши скорости были одинаковы. Через полчаса японцы раскочегарят свои котлы, и у них скорость станет вдвое выше, - ответил капитан.
* * *
12 сентября японский флот, сопровождая транспорты с войсками, двинулся в Чемульпо. Встреча была случайна, Николаю не повезло. Тратить на гражданский пароход все свои силы японцы не захотели, два маленьких, шестисот пятнадцати тонных судна: канонерка "Акаги" и вооруженный пароход "Сайкио" устремились в погоню за беспомощной жертвой. Это было бы разумно, но на "Сайкио" находился начальник штаба флота адмирал Кабаяма, которому делать в бою было совершенно нечего. "Акаги" имел максимальную скорость 12 узлов, одну пушку 9,5 дюймов, четыре скорострельные пушки 5 дюймов и 6 картечниц. "Сайкио" имел максимальную скорость 16,5 узлов и две скорострельные пушки. За час пароход "Сайкио" успел догнать шхуну и оторваться от канонерки "Акаги" на пять километров. Японцев можно было понять, дождь усилился, и они боялись потерять шхуну из вида.
* * *
До заката оставалось два часа. До китайского берега было рукой подать, и Николай надеялся на чудо, моросивший весь день дождь как будто становился сильнее. Боцман Жиглов долго смотрел в подзорную трубу, пока не рассмотрел корпус корабля.