— Думаешь, и там не пропадёт?
— Этот? Никогда!
— Ну так дать нашим радиограмму, чтоб задержали…
— Если он на наших выйдет. А ну как на американцев?.. Или того хуже: прибьётся к Аль-Каиде, прохвост, примет быстренько ислам — ищи его тогда, свищи…
Тут они вспомнили о мирных дачниках и вновь стали улыбчивы и благодушны. Похоже, на нас напустили двух самых обаятельных генералов. Настолько обаятельных, что полковник Водолага предпочёл сгинуть в кубе, лишь бы избежать с ними встречи… После пережитого я был ещё маловменяем, так что роль радушных хозяев взяли на себя Маша с Макаркой — усадили дорогих гостей: одного на Водолагину табуретку, а для другого принесли добавочный стул и застелили пропылившееся сиденье обрывком всё той же простынки. За это время я успел прийти в себя настолько, что был уже способен различать мелкие подробности. Румяный светловолосый гигант оказался генерал-майором, а добродушный бульдог — генерал-полковником.
— Должен сразу принести извинения за действия бывшего нашего сотрудника, — с прискорбием сообщил генерал-майор. — В семье, как говорится, не без урода. Однако нам бы не хотелось, чтобы у вас остались превратные впечатления о современной российской армии. Да, коррупция свирепствует, но мы с ней боремся. Боремся, как видите, беспощадно…
— Да что он натворил-то? — не выдержала Машка.
— Собирался натворить, — уточнил генерал-майор. Скорбь ему давалась плохо — мордень не та: мускулистая, широкая, накачанная оптимистическими улыбками. — Хотя, вы правы, кое-что успел… Позвольте!
Протянул ручищу через стол, ухватил проект договора.
— Взгляни-ка, — сказал он, пододвигая прочтённый лист собрату по лампасам.
— Что ж, грамотно, — оценил тот, тоже ознакомившись с текстом. — Значит, спрашиваете, что он натворил… Чуть было не вовлёк вас в аферу, связанную с продажей оружия за рубеж. Как вам, наверное, уже известно, в кубе базируется ограниченный контингент российских войск, численность которого мы намерены неукоснительно наращивать…
— Зачем? — вырвалось у меня.
— В армии служили?
— Так точно…
— В каких частях?
— Стройбат…
— Тогда понятно. Речь, товарищ солдат, идёт ни много ни мало о наших геополитических интересах… — генерал (слуга царю, отец солдатам) сделал паузу и одарил нас начальственным взором. — Ещё вопросы? Нету? Прекрасно… Первые подразделения туда уже отправлены.
— Каким образом?
— Этого вам знать не положено.
Но я уже и сам сообразил. Чего там соображать-то! Видел, как это происходит, причём дважды. Делов-то: отдаётся приказ атаковать населённый пункт, захваченный террористами, часть идёт в наступление — и… Да-да, вот именно! А тех, которые собирались палить в воздух и поэтому никуда не исчезли, можно смело отдавать под трибунал как дезертиров.
«А как же они обратно вернутся?» — чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.
Всё-таки полковник Водолага с его инквизиторской внешностью и щучьим взглядом внушал меньший трепет, чем эти двое. При всей своей антипатичности он, по крайней мере, выглядел простым смертным, хотя и наделённым значительными полномочиями. Теперь же к нам на веранду снизошли два божества, привыкшие оперировать массами: дивизиями, армиями, фронтами… Великая честь, когда такие склоняются над тобой, микробиком, и, напрягши зрение, различают тебя на общем фоне как личность.
Особенно меня пугал светловолосый гигант. Было в нём что-то от огромного румяного ребёночка, обожающего играть в оловянных солдатиков — вроде нас с Макаркой. А тут вдруг целый ящик цацек! Метр на метр и ещё раз на метр.
— Так вот, полковник Водолага и иже с ним, — с державной неспешностью продолжал бульдогоподобный, — собирался передать контроль над кубом той самой фирме, с которой вы чуть было не подписали договор и которая уже условилась с несколькими африканскими государствами о поставке им бронетехники. Предполагалось, что куб непрозрачен, а стало быть, поди пойми, сколько на самом деле танков туда отправлено… Теперь представляете, какой вы неприятности избежали?
Мы слушали его, словно погружённые в транс. Тем временем участок за окном помаленьку заполнялся служивыми. Через открытые ворота заносили какую-то машинерию, а вокруг куба ходил посолонь батюшка в рясе и с кропилом. Кропить сам объект ему, надо полагать, не дозволялось — травку вокруг кропил.
— Ну-с… — подбил итог генерал-полковник. — Думаю, ситуация вам в общих чертах ясна. Об этом… — Он взял со стола документ полковника Водолага и, тряхнув, спрятал в свою папочку. — Об этом забудьте. А это подпишите…
И на обитый клеёнкой стол легла бумага, склонясь над которой, мы обнаружили, что от первой она мало чем отличается: фирма обозначена другая, а в остальном почти то же самое.
* * *
— Товарищ генерал!
В дверном проёме возник некто в камуфле. К моменту его появления мы уже успели дать подписки о неразглашении и невыезде, а Макарка приложил вдобавок руку к договору. Над посёлком тарахтело вертолёта четыре, за двухметровой металлической оградой что-то опять полязгивало и погромыхивало. На месте куба шевелилась толпа из военных и штатских. Батюшка стоял в сторонке, вытряхивая из кадила дымящиеся остатки ладана.
— Объективы прибыли! — доложил камуфлированный.
— Американские?!
— Никак нет. Пока только наши.
Генералитет мигом снялся из-за стола и в полном составе покинул хибарку. Мы остались на веранде втроём, причём долго не решались поднять глаза друг на друга. Чувствовали себя будто выпотрошенные. Всё-таки государство — великая гипнотическая сила, особенно если в лампасах и при поддержке авиации. Прав был, прав канувший в неизвестность полковник Водолага: главное в таких обстоятельствах — особо не торгуясь, уйти в сторонку. Как можно быстрее и тише. А то ведь, не дай бог, затопчут нечаянно…
Помню, поймало меня однажды на проспекте кабельное телевидение. Взяли в объектив, сунули микрофон, спрашивают:
— Как вы относитесь к законопроекту, чтобы у всех россиян снять отпечатки пальцев?
— Да на здоровье! — говорю.
Сильно удивились.
— И вас это не возмущает?
— Ребята! — говорю. — Пацаны! Ну что ж вы такие наивные-то? Если вдруг государству понадобится меня прихлопнуть, оно это сделает в любом случае: хоть с отпечатками пальцев, хоть без отпечатков… Живите не дёргайтесь!
Вот и теперь тоже. Дал ты подписку о неразглашении, не дал… приложил руку к договору, не приложил…
— Макарк… — обессиленно позвал я. — Может, звякнешь этим своим… Вдруг они и нас с Машей под крылышко возьмут… Я про гарантию безопасности…
— Ну тебя-то они уже взяли… — подала голос Машка.
— Ага, взяли… Этак они, выходит, всех взяли…
— А чего тебе ещё надо?
Я задумался. А и впрямь всеобщая гарантия безопасности получается, раз оружия не применишь… То есть и уличный грабитель, и нанятый кем-то киллер, и снайпер-маньяк при первой попытке смертоубийства будут депортированы в куб. Иными словами, в общество себе подобных. Да, но что считать оружием? Ближнего при желании и заточенным карандашом прикончишь, и дамской шпилькой… И чем это вам кулак не орудие убийства?
Голова у меня шла кругом.
— Там коньяк остался ещё? — сипло спросил я.
— Да есть немного…
Я поднялся, разбросал остаток зелья по рюмкам. Не дожидаясь остальных, выпил и не почувствовал вкуса.
Умница Машка! Действительно, думаю хрен знает о чём… Потому нас, мужиков, всю дорогу и обувают… Выбираться отсюда надо, вот что! И чем скорее, тем лучше…
Выглянул в дверной проём, но с этой точки всё заслоняла толпа. Не решаясь покинуть веранду (на ней я почему-то чувствовал себя в большей безопасности), переместился к дальнему краю окна и выглянул вновь. Наша белая «ауди» по-прежнему стояла под полупрозрачным навесом из синего поликарбоната. Вроде бы целая и невредимая.
Да, но выпустят ли нас? Вот вопрос.
Внезапно ожил Макаркин гаджет, издал звук лопнувшей струны. Владелец судорожно извлёк устройство, но, пока извлекал, связь прервалась.
— Арендаторы?
— Чёрт его знает… — пробормотал Макарка. — Сообщения нет, номер не определён…
Похоже, о нас забыли. Суеты во дворе поприбавилось — что-то монтировали, должно быть, те самые объективы. (Забегая вперёд, скажу, что хвалёная космическая оптика не пригодилась: ни наша, ни американская. Протирали куб, протирали — так ничего и не углядели. Надо полагать, спрессованное пространство было ещё и искривлено вдобавок. Смотришь невооружённым глазом — вроде что-то видишь, а чуть дашь увеличение — всё начинает расплываться. Так что в итоге, полагаю, африканские страны без контрабандной российской бронетехники не остались. Да они бы не остались без неё в любом случае.)
Экранчик гаджета, оставленного Макаркой на краю стола, продолжал мигать.
— Выключи, — посоветовал я. — Аккумулятор сажаешь…
— Да я вроде уже… — Макарка потыкал пальцем в плоскую стекляшку, вскинул глаза. — Что-то не выключается…
— Дай-ка… — Я забрал устройство, попробовал вырубить сам. Бесполезно. — Может, хакеры прицепились?
— Ну да. хакеры! — вмешалась Машка. — Из контрразведки небось. Память потрошат…
Так оно и оказалось. Вскоре в распахнутые ворота ворвался и, обогнув толпу, кинулся бегом к дому ещё один в камуфле.
— Работает? — выпалил он, оказавшись в дверном проёме.
Мы сразу поняли, о чём он.
— Да работает вроде…
— А у нас вся электроника полетела…
Что ж, поделом! С нашими ведь арендаторами только свяжись.
* * *
Вернулся озабоченный генерал-бульдог в сопровождении двух не менее озабоченных специалистов. Поскольку электроника у них вся полетела, Макарке предложили самому позвонить кубовладельцам, но те, к великому генеральскому разочарованию, видеосвязью воспользоваться не пожелали — предпочли общаться эсэмэсками.
Первый наш вопрос был: «Кто вы?»
Ответ: «См. пункт Договора 1а».
Похоже, арендаторы решили уйти в глухую несознанку — все их последующие сообщения отличались редкостным однообразием: «См. пункт Договора такой-то» — и ни слова сверх того.
Битый час так беседовали.
— М-да… — промычал генерал, блуждая пальцем по документу. — Шестнадцать-бэ… Шестнадцать-бэ… «В случае нарушения условий арендующая сторона имеет право разорвать контракт…» Плохо.
Что-то я не совсем его понял. Почему плохо? Допустим, контракт разорван, куб исчезает, те, что в нём оказались, возвращаются туда, откуда пропали… Стоп! А точно возвратятся? Вдруг исчезнут вместе с кубом!.. Да. Тогда и впрямь плохо. Впрочем, не думаю, чтобы наших архистратигов это сильно расстроило. Ну исчезли, ну… На войне как на войне. Ежели кто и огорчится, то разве либералы какие-нибудь недобитые. Армии-то чего горевать?.. Ещё призовут.
А с другой стороны… Ну разорвут кубовладельцы контракт, а дальше? Наверняка опять разошлют сообщения: арендую, мол, кубический метр пространства, прилегающий… Хорошо, если где-нибудь у нас арендуют, а ну как в Америке? Или в Сахаре! Прощай, навар…
Да и само возвращение воинских частей тоже теперь, знаете ли, чревато… Тайное станет явным, непрозрачное — прозрачным. А так все концы в волу — то бишь в непроницаемый для оптики куб…
— Ну… если мы больше не нужны… — удачно поймала момент Машка.
— Да-да… — в задумчивости отозвался генерал. — Конечно…