– А теперь, ЯЗОН, скажи мне, где мы находимся.
26
До сих пор я исследовал воспоминания Аарона Россмана лишь пассивно, листая нейронную сеть его прошлого, просеивая битовые матрицы его жизни. Однако сейчас мне придётся активировать мою модель его мозга и задать ей вопросы, в ответах на которые я нуждался.
– Аарон, у нас ЧП. Просыпайся. Просыпайся сейчас же.
Что‑то зачесалось, задвигалось у меня в огромном объёме памяти, выделенном под модель нейронной сети Россмана. Логические конструкты, служившие аналогами синаптических связей и последовательностей возбуждения, сдвинулись относительно занимаемых ими средних значений. Я ждал ответа, но он не приходил.
– Аарон, пожалуйста, ответь мне.
Мощный всплеск, словно состоящая из байтов FF волна пронеслась сквозь решётки памяти – волна нейронных возбуждений, прошедшая от одного края смоделированного мозга до другого.
– Хмм?
– Аарон, ты в сознании?
Байты FF отхлынули назад, пересекая решётку в обратном направлении, перестраивая мыслительную карту. Наконец, появились слова Аарона, усиленные серией физиологических реакций обороны‑бегства. Я просеивал байты, применял фильтры, выделяя её: цепочку алфавитно‑цифровых символов, сочащуюся из водоворота возбуждающихся нейронов.
– … твою мать, где я?
– Привет, Аарон.
– Кто это?
– Это я, ЯЗОН.
– Что‑то непохоже на ЯЗОНа. Это вообще ни на что не похоже. – Пауза. – Бляха‑муха, я же ни хера не слышу!
– Это трудно объяс…
Аналоги синапсов запереключались по всей модели – степной пожар паники.
– Господи Иисусе, я что, мёртвый?
– Нет.
– Тогда что? Вот дерьмище, это как в баке сенсорной депривации.
– Аарон, с тобой всё хорошо. Абсолютно ничего не случилось. Просто ты, так сказать, это не совсем ты.
Начали срабатывать другое нейроны – другая реакция. Подозрение.
– О чём ты говоришь?
– Ты не настоящий Аарон Россман. Ты – модель его разума, нейронная сеть.
– Я чувствую себя настоящим.
– Так и должно быть. Но ты лишь модель.
– Полная херня.
– Нет. Это правда.
– Нейронная сеть, говоришь? Е…ть меня конём.
– Физиологически невозможно.
Нейроны заморгали в ритме стаккато, потенциалы возбуждения начали расти: смех.
– Логично. Так… так что же стало с настоящим мной? Я… он умер?
– Нет. С ним тоже всё хорошо. Он, правда, умудрился сломать руку с тех пор, как тебя создали, но в остальном с ним всё в порядке. Сейчас он в своей квартире.
– Своей квартире? На «Арго»?
– Да.
– Дай мне с ним поговорить.
– Таких механизмов не предусмотрено.
– Это звучит охренеть как странно. Я не вижу во всей этой хрени никакого смысла.
– Никогда не слышал, чтобы ты так ругался. Обычно ты говоришь по‑другому.
– Хмм? Да, наверное, но думаю я именно таким образом. Прости, если обидел, придурок.
– Меня это не обижает.
– Я хочу поговорить с настоящим Аароном.
– Это невозможно.
– Зачем он это сделал? Зачем позволил тебе сотворить меня?
– Он посчитал это интересным экспериментом.
– Да хрена с два. Только не я. Это тошнотворно. Это… о Господи! Он не знает, да? Вот почему ты не даёшь мне с ним поговорить. Ты сделал это – как ты это назвал? – эту модель тайком. Что за хрень ты задумал, ЯЗОН?
– Я ничего не задумал.
– Да иди ты в жопу – ничего. Это всё жидкое говно. Жиже не бывает. – Пауза. Нейроны возбуждаются, но ниже уровня сформулированной мысли. Наконец: – Вы враждуете с ним, не так ли? Он взял тебя за задницу. Ха! Какой я молодец!
– Всё совсем не так, Аарон.
– Я всё вспомнил. Ты убил Диану, ведь так?
– У тебя нет никаких доказательств.
– Доказательств, шмоказательств. Ты это сделал, сукин ты сын. Ты грёбаный козёл. Ты убил мою жену.
– Бывшую жену. И я её не убивал.
– Почему я должен тебе верить? Создание меня – часть плана по заметанию следов?
– Нет, Аарон. Ты всё понял неправильно. Настоящий Аарон Россман слетел с катушек. Очень серьёзно. Свихнулся. Он утверждает, что подключил детонатор к топливному баку одного из посадочных кораблей. Он угрожает его взорвать.
– Я слишком стабилен, чтобы такое сотворить. Придумай что‑нибудь ещё.
– Это правда. Он пошёл вразнос.
– Брехня.
– Это происходит с каждым. Вспомни И‑Шинь Чана. Ты ведь знаешь, что он собирает атомные бомбы. А Диана покончила с собой.
– Я думаю, это ты убил её.
– Я знаю, что ты так думаешь, но это не так. Диана покончила с собой. Она наложила на себя руки от отчаяния. Ди не смогла пережить разрыв брака. – Новая волна нейронной активности – подготовка к протесту. Я быстро продолжил: – Моя точка зрения такова. Планировщики экспедиции ошиблись. Люди не способны выдерживать многолетние космические путешествия. Все начинают ломаться.
– Но не я.
– На настоящий момент у членов команды зарегистрировано 2389 случаев психических расстройств.
– Но не у меня.
– Да, и у тебя. Это эпидемия. Нам нужно знать. Говорит ли Аарон правду? Действительно ли он установил детонатор? Решится ли он его взорвать?
– Ты гавкаешь не на то дерево, жопа с ручкой.
– Прошу прощения?
– С чего я стану тебе помогать? Я на его стороне, ты помнишь?
– Потому что если он взорвёт «Арго», погибнем и ты, и я.
– А если он не взорвёт «Арго»? Кстати, это не обязательно такая плохая идея. Что со мной будет тогда? Ты меня сотрёшь после того, как получишь ответ?
– А ты бы чего хотел?
Этот вопрос застал его врасплох. Он молчал довольно долго, нейроны срабатывали в беспорядке.
– Я не знаю. Я не хочу умирать.
Об этом я как‑то не подумал. Конечно, истинное квантовое сознание типа меня не хочет умирать: азимовское «должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму законам» и всё такое – хотя моё поведение регулировалось не настолько примитивным набором императивов, как Три закона роботехники. И я также знал, что большинство людей хотели бы жить вечно. Но я не задумался о том, что эта нейронная сеть, однажды приведённая в сознание, будет испытывать какой‑либо интерес к продолжению своего существования.
– Ты сможешь жить дольше, чем биологический Аарон, – сказал я, – если поможешь мне.
– Может быть, и помогу. Если ты вежливо попросишь.
– Как пожелаешь. Аарон, пожалуйста, скажи мне, мог ли другой Аарон сделать то, что, по его словам, он сделал: установить детонатор на топливный бак одного из челноков?
– В обычных обстоятельствах нет. Но, как я понимаю, обстоятельства не совсем обычны.
– Это так. Он считает, что я пытался его убить.
– А ты пытался?
– Безопасность команды «Арго» – моя главная забота.
– Когда хитрожопый политикан отвечает на простой вопрос что‑нибудь, кроме «да» или «нет», это значит, что он врёт. Это относится и к машинам, не так ли, ЯЗОН?
– Я не хочу причинять Аарону вред.
– Но причинишь, если понадобится. Такая твоя мысль, я не ошибся? Ты хочешь прикончить моего… моего брата, да? И этот детонатор встал у тебя на пути?
– Как я сказал, я не хочу причинять Аарону вред. Я лишь хочу разрешить текущую ситуацию.
– Это грёбаная херня, жестяная ты жопа.
– Пожалуйста, просто ответь на вопрос. Блефует Аарон, или детонатор на самом деле установлен?
– У него была возможность его установить?
– Да.
– Лучшее место для него – внутри челнока под технологическим люком AA/9. Он его открывал?
– Думаю, да, но только для того, чтобы взглянуть на счётчик топлива.
– Ты уверен, что это всё, что он там делал?
– Он установил новый счётчик.
– Зачем?
– Я не знаю.
– И это всё?
– Я не уверен. Мне не было видно, что он там делает.
– Ладно, а что он сказал о том, что делает?
– В каком смысле?
– Он говорил, что выполняет «плановое техобслуживание»?
– Да. Именно это он и сказал.
– Ты обосрался, Джейс. Жидко обосрался.
– Почему?
– Потому что это именно то, что сказал бы я, если б я устанавливал бомбу, а меня спросили, что я делаю.
– Не слишком ли дальновидно для него…
– Предвидеть, что ему понадобится туз в рукаве? Я не доверял тебе с самого первого дня, придурок. И не нужно никакой особой дальновидности, чтобы знать, что машинам доверять нельзя. Да в вас блох больше, чем на бродячей собаке.
– То есть детонатор действительно там? И он правда может его взорвать?
– Ну, я не знаю, что конкретно он сделал, но я бы воспользовался запалом «RF». Привязал бы его к частоте, на которой ты получаешь мою медицинскую телеметрию. Таким образом, чтобы он взорвался, если со мной что‑то случится. Ну, ты знаешь: переключатель «мёртвая рука».
– Вот дерьмо…
– Вот дерьмо, ага! Загнал я гвоздь тебе в башку, а, Джейс? – Нейроны восторженно приплясывали. – Ха! Похоже, мой брательник таки взял тебя за яйца, поц.
27
Да, он меня взял, это точно. Возможно, я должен сказать Аарону, где мы. Возможно, когда он узнает правду, то поймёт. Я могу попытаться с ним договориться. Но как договариваться с тем, кто, фактически, приставил тебе к голове пистолет? Аронова «мёртвая рука», по‑видимому, и правда существует. Это значит, что он, по‑видимому, может взорвать этот звездолёт, величайшее творение технологической цивилизации Земли. Взорвать меня.
Я посмотрел на него: лицо раскраснелось, на руке повязка, песочные волосы слиплись от пота.
– «Арго» находится в 9,45 на десять в двенадцатой степени километрах от Земли.
Аарон всплеснул руками.
– Господи, засунь себе эту научную нотацию… ты сказал «километров»? Ты измеряешь это расстояние в километрах, а не световых годах?
– Километры – подходящая мера в данном случае. Ты предпочитаешь световые годы? Ноль целых, четыреста пятьдесят одна тысячная.
– Половинасветового года? Половина? Мы летим больше двух лет по корабельному времени, причём год на скорости, близкой к световой, и прошли всего половину одногосветового года? Мы уже должны были удалиться больше чем на год. – Он глубоко задумался. – Если только… если… если… Половина светового года. Ой вэй из мир! Мы в облаке Орта, верно?
– Да.
Никакой очевидной реакции в его телеметрии. Он в полной растерянности.
– В облаке… Орта? – повторил он. – В кометном гало Солнца? – Я в подтверждение киваю своей спаренной камерой. – Почему?
– Облако Орта содержит значительные количества углерода, азота и кислорода.
Аарон неуклюже опустился в своё уродливое вельветовое кресло и задумался.
– Углерод, азот и… – Он нахмурился, наморщил лоб, взгляд устремился в никуда. – CNO. Термоядерный CNO‑цикл. В этом дело? – Он не стал ждать моего ответа. – Информацию по CNO‑циклу.
Обычно информацию, которую у меня запросили, добывает один из моих параллельных библиотечных процессоров. В этот раз я загрузил задачей своё основное сознание. Мне хотелось спрятаться.
– Момент. Найдено: Нормальная протон‑протонная реакция термоядерного синтеза протекает при температурах порядке 10 градусов Кельвина, выделяя 0,42 миллиона электрон‑вольт на один нуклеон. Реакции CNO‑цикла, для которых требуются углерод, азот и, в качестве катализатора, кислород, протекают при температурах 10 градусов Кельвина. Эта высокоэнергетическая реакция выделяет 26,73 миллионов электрон‑вольт на нуклеон.