— Если остановиться на корабле серии Ф-2 производства Гаскомбов, залог будет более пятидесяти процентов.
— Рода, ты же знаешь, «Сису» не может приобрести корабль без посторонней помощи.
— Не торопись, дорогой. И «Гус», и «Дюпон» согласны поручиться… а их подпись то же самое, что наличные.
— Если они будут согласны ждать.
— И «Нью-Ханси» согласна присоединиться — смотря по обстоятельствам — и…
— Рода! Две Встречи тому назад ты была еще молода, но уже тогда ты беспокоилась, что кредит в равной доле ложится на всех… и не только на «Ханси». И все были с этим согласны.
— Я была взрослой, чтобы стать твоей, Фьялар. Не надо читать мне Законы. Но «Нью-Ханси» согласна вступить, если только запрет на разглашение будет длиться все время. Ты осматривал «Галактическую Лямбду»?
— Нет смысла, я ее знаю. Слаба.
— Ну, знаешь! Я бы не сказала, что восьмидесятикратное ускорение — это слабо.
— Сказала бы, посиди ты на моем месте. Класс «Лямбда» предназначен для транспортировки небольших грузов в пределах Гегемонии; это все, на что он способен.
— Ты слишком консервативен, Фьялар.
— И останусь таким, пока мне надо заботиться о безопасности судна.
— Не сомневаюсь. А мне придется искать решение, которое удовлетворит все твои предрассудки. Во всяком случае, класс «Лямбда» — это всего лишь возможность. Есть еще ты-сам-знаешь-какие. Они пойдут подешевле.
Он нахмурился.
— Несчастный корабль.
— Придется его вычистить сверху донизу, чтобы ты избавился от мрачных мыслей. Но подумай о цене.
— Речь идет не только о мрачных мыслях относительно ты-сам-знаешь-чего. Я никогда раньше не слышал, чтобы Старший Офицер кончал с собой. Или о капитане, сошедшем с ума. Я удивлен, что они очутились здесь.
— Я тоже. Но корабль здесь, и он будет выставлен на продажу. А чистить надо любое судно.
— Еще бы.
— Не будь так подозрителен, дорогой. Надо всего лишь отнестись к нему с предельным вниманием, провести все ритуалы, а это уж моя забота. Да, и кроме того, ты можешь забыть ты-сам-знаешь-что. Я думаю, что раздел может произойти с помощью и другого корабля.
— Я думал, что ты уже пришла к какому-то выводу.
— Я просто исследую наши возможности. Но есть и более важные вещи, чем самостоятельная покупка нового корабля.
— Конечно, есть! Силовая установка, налаженная система оружия, рабочий капитал, опытные офицеры на ключевых постах — да ведь мы не можем иметь два судна. Взять хотя бы баллистиков. Если…
— Не выходи из себя. Мы справимся. Фьялар, что ты думаешь о том, чтобы стать Коммодором?
Он остановился на полном ходу.
— Рода! У тебя лихорадка?
— Нет.
— Здесь есть не меньше дюжины шкиперов, куда больше подходящих на этот пост. Я никогда не буду Коммодором — и, что куда важнее, я не хочу им быть.
— Я имею в виду заместителя, так как Коммодор Денбо собирается уходить в отставку после того, как будут выбраны новые делегаты. И не сомневайся: на следующей Встрече ты будешь Коммодором.
— Чушь!
— Почему вы, мужчины, так непрактичны? Фьялар, единственное, о чем ты думаешь, это твоя ходовая рубка и дела. И не толкай я тебя, ты бы никогда не стал тем, кто ты есть.
— Неужели тебе мало?
— Я не жалуюсь, дорогой. Когда я вошла на «Сису», это большой день для меня. Но слушай. У нас есть возможность пользоваться многими источниками, не только «Гус» и «Дюпон». Любое судно, к которому мы желаем присоединиться, поможет нам. Я собираюсь оставить этот вопрос открытым до следующих выборов — все утро ко мне поступают самые разные предложения от сильных кораблей, с хорошими связями. И наконец, «Нью-Ханси»?
— А что насчет «Нью-Ханси»?
— Она объявилась как раз вовремя; если «Нью-Ханси» назовет твое имя, ты будешь избран под бурные аплодисменты.
— Рода!
— Тебе не придется и пальцем пошевелить. И Торби тоже. Просто вы вдвоем покажетесь на людях и очаруете их своим обаянием, мужественностью — слуги народа, чуждые политиканству. Я это обеспечу. Твоя Мать не видела положения дел в целом. Да, я хочу, чтобы мой сын женился, — но весьма существенно, чтобы Торби не был женат, и даже не имел пары до тех пор, пока не пройдут выборы. А теперь… ты был на флагманском корабле?
— Конечно.
— На каком корабле он родился? Это может быть очень важно.
Крауса вздохнул:
— Торби не рожден среди Людей.
— Что? Чепуха! Ты имеешь в виду, что его идентификация не очень надежна? М-м-м… какой из пропавших кораблей ему подошел бы?
— Я сказал, что он не из Людей! Нет ни пропавших кораблей, ни детей, исчезнувших с судна. Ничего, что подходило бы к данному случаю. Он должен быть или значительно старше или куда моложе, чем он есть.
Она покачала головой:
— Не могу поверить.
— Ты имеешь в виду, что не хочешь!
— Не могу поверить. Он — из Людей. Это видно по его походке, по манерам, у него отличная голова и все прочее. Хм-м-м… я должна сама просмотреть досье.
— Валяй. Так как ты мне не веришь.
— Фьялар, я не считаю…
— О, конечно, считаешь. Скажи тебе, что снаружи идет дождь, когда тебе не хочется, чтобы он шел…
— Прошу тебя дорогой. Ты же знаешь, что в это время на Гекате никогда нет дождей. Я просто…
— О, безмерное небо!
— Тебе не стоит выходить из себя. Капитану это не подходит.
— Капитану не подходит и то, что на его собственном корабле сомневаются в его словах!
— Прости, Фьялар. — Она понизила голос. — Я не сказала ничего обидного для тебя. Если я расширю круг поисков или пороюсь в каких-то незафиксированных материалах — ты же знаешь, как чиновники неаккуратно обращаются со старыми досье. М-м-м… если я буду знать, кем были родители Торби, это поможет нам перед выборами. И поскольку до того я не дам ему разрешения на женитьбу, известие, что сразу же после выборов будет объявлено о свадьбе, обеспечит нам нужную поддержку…
— Рода…
— Что, дорогой? Вся группа «Веги», которая сейчас колеблется, присоединится к нам, если будет установлено место рождения Торби… и если лучшая из дочерей…
— Рода!
— Я уже сказала, дорогой.
— А теперь я скажу. Я, Капитан. Жена, в нем течет кровь фраки. К тому же Баслим знал это… и дал мне неукоснительное поручение помочь ему найти свою семью. Я надеялся — и верил: досье покажут, что Баслим заблуждался. — Нахмурившись, он закусил губу. — Крейсер Гегемонии будет здесь через две недели. И у тебя хватит времени понять, что я перерыл все досье, как исправный клерк.
— Что ты имеешь в виду?
— Долги надо платить… и нам предстоит еще одна плата.
Она посмотрела на него.
— Муж мой, не сошел ли ты с ума?
— Мне нравится это не больше, чем тебе. Он не только прекрасный мальчик: он лучший из наводчиков, которые у нас когда-либо были.
— Наводчиков! — резко сказала она. — Фьялар, если ты считаешь, что позволю выбросить к фраки одного из моих сыновей… — У нее перехватило горло.
— Но он в самом деле фраки.
— Нет, он не фраки. Он «Сису» так же, как и я. Меня удочерили так же, как приняли его. Мы оба «Сису» и всегда будем ими.
— Я надеюсь, что мы всегда в сердце будем носить «Сису». Но последний долг должен быть отдан.
— Этот долг был заплачен сполна и давно!
— В книгах его нет.
— Ерунда! Баслим хотел, чтобы мальчик вернулся в свою семью. К каким-то фраки, есть ли у них семьи? Мы стали его семьей — мы сами, наш клан, наше племя. Разве это не лучшая плата, чем помет фраки? Или ты так мало думаешь о «Сису»?
Она посмотрела на него, и Крауса горько подумал, что она исходит из убеждения, что такие мозги может дать только чистая кровь Людей. В разговорах с фраки он никогда не терял самообладания. Но Мать — а теперь Рода — всегда загоняли его в угол.
В конце концов Мать, со всей ее твердостью, никогда не требовала невозможного. Но Рода… быть только Женой — это новая обязанность для нее. Он сдержанно сказал:
— Старший Офицер, эта обязанность возложена лично на меня, а не на «Сису». И выбора у меня нет.
— Ах, вот как? Отлично, Капитан, — мы поговорим об этом попозже. А теперь, сэр, примите мои уверения в почтении, но у меня масса дел.
Встреча была великолепна, но Торби было не так весело, как он предполагал; Мать попросила его помочь в приемах Старших Офицеров с других кораблей. Часто посетители приводили с собой дочек или внучек, и Торби приходилось занимать их, пока старшие беседовали. Он лез из кожи вон, научился принимать участие в непринужденной болтовне, полной тонких намеков. И даже освоил искусство танца. Но до сих пор, когда музыка призывала его к танцу, он не мог без озноба и дрожи непринужденно обнять девушку за талию.
Посетители Матери терзали его расспросами о папе. Он старался соблюдать вежливость, но его выводила из себя уверенность собеседников, что каждый из них, казалось, знал о папе больше его — кроме тех вещей, которые были важны по-настоящему.
Но похоже, что к нему должна была прийти подмога в этих делах, Торби понимал, что он младший сын, но и Фриц, как и он, был неженат. Он предложил, что если Фриц придет к нему на помощь, позже он вернет ему долг сторицей.
Фриц хрипло расхохотался.
— Что ты можешь предложить мне такого, что заменит мне на Встрече время вне корабля?
— Ну…
— В самом деле. А если серьезно, старый тупица, Мать не захочет меня и слушать, если даже я сойду с ума настолько, что обращусь к ней с этим предложением. Она говорила о тебе, и она имела в виду именно тебя. — Фриц зевнул. — Парень, ну и устал же я! Та маленькая рыженькая с «Сен Луиса» готова плясать всю ночь. Валяй отсюда и дай мне выспаться перед банкетом.
Прошел месяц после приземления. Мать не собиралась менять свои планы, и в это утро Торби с отцом спустились с корабля. Матери на борту не было. Был День Памяти. Службы должны были начаться не раньше полудня, но Мать ушла пораньше, чтобы провести подготовку к завтрашним выборам.
Торби был занят совсем другими мыслями: службы должны были кончиться общим мемориалом в честь Баслима.
Торби с Отцом оставили судно за два часа до начала служб. Капитан Крауса сказал:
— Мы еще успеем как следует повеселиться. Ты будешь долго вспоминать День Памяти — но сидения жесткие, и день будет долгим.
— Отец… но что я должен буду делать, когда придет время для папы… для Баслима?
— Ничего особенного. Во время церемонии ты будешь сидеть в первых рядах и подавать реплики во время Молитвы по Усопшим. Ты знаешь, как это делается?
— Не уверен.
— Я напишу тебе все, что ты должен говорить. Что же касается всего остального… будешь делать то же, что и я в честь своей Матери — твоей Бабушки. Наблюдай за мной, и когда придет твой черед, делай то же самое.
— Хорошо, Отец.
— А теперь успокойся.
К удивлению Торби, Капитан Крауса свистом подозвал машину. Она двигалась быстрее, чем те, которые Торби видел на Джаббуле. Едва успев обменяться несколькими словами с водителем, они оказались на железнодорожной станции. Поездка была столь стремительной, что Торби почти не разглядел Город Артемис.
Он еще раз удивился, когда Отец купил билеты.
— Куда мы отправляемся?
— Поездим по стране. — Капитан посмотрел на свои часы. — Времени хватает.
Монорельсовая дорога наполнила его восхитительным ощущением скорости.
— Как быстро мы едем, Отец?
— Думаю, не меньше двухсот километров в час. — Краусе пришлось повысить голос.