Кнопка, такая
же незаметная, находилась в торце.
Шорохов распихал снаряжение по кармашкам и застегнул ремень поверх джинсов.
Ася к его осмотру «железок» отнеслась равнодушно — видимо, свой пояс она уже получила. Безмятежно покуривая в кресле, она стряхивала пепел
куда-то в сторону, прямо на пол.
Василий Вениаминович все это время набивал трубку и с любопытством следил за Асей. Убрав банку с табаком, он сказал:
— Не забудь затоптать бычок.
Она отвлеклась от своих мыслей и непонимающе посмотрела на Лопатина.
— Бычок, — повторил тот.
Ася сделала последнюю затяжку и, бросив окурок, прижала его подошвой.
— Вот и славно, — мурлыкнул Лопатин. — Теперь у Прелести есть моральное право помыть полы. Тряпка должна лежать вон там, — он указал на
проем между шкафами.
Олег, перегнувшись через стол, обнаружил в комнате боковую дверь с двумя фанерными табличками «М» и «Ж».
— Я вообще-то, Василий Вениаминович,… — начала Ася, но договорить он ей не дал.
— А ты, Шорох, побыстрее с бумажками! Пока порядок не наведем, спать не ляжем.
— Спать тоже здесь? — осведомилась Ася и, заглянув в туалет, отпрянула. — Бо-оже!..
— Во-во, — произнес Лопатин. — Чтоб мои опера в такой антисанитарии сидели?… Не позволю. Так что вперед, друзья! Ну и я, чем смогу…
Он выудил из-за шкафа тощий веник и взмахнул им, перегоняя плотный клуб пыли на другое место.
Олег вернулся к резке документов. Уничтожив первую, не самую объемную пачку, он расчистил часть стола. Под бумагой валялась масса мелкой
ерунды, вроде ржавых точилок, спичек и засохших стержней от шариковой ручки. Среди этого мусора лежала кривая бурая сигарета марки
«Новость».
— Василий Вениаминович, из каких же она годов? — поинтересовался Шорохов.
— Из прошлых. Их знаешь, кто курил? Сам да-ра-хой и у-ва-жа-е-мый…
— Брежнев, что ли? Служба и до него добралась?
— Брежнев нам ни к чему, — серьезно ответил Лопатин. — Ася, ты шубу-то сними! — крикнул он.
— Вспотеешь, простудишься, — добавил Олег. — Между прочим, тут пепельница нашлась.
В туалете сердито загромыхали ведрами.
— Василий Вениаминович, я еще спросить хотел. Документы, которые здесь лежат… они, может, не очень-то и секретные…
— Секретные, Шорох, секретные.
— Тем более. С нашей дверкой, даром что она бронированная…
— Любой дурак справится, да? — угадал Лопатин. — Не беспокойся, дураки сюда не попадают.
— На хитрый замочек надеетесь? Но есть же «болгарка», автоген, тротил, наконец…
— На свете много чего есть хорошего, — согласился Василий Вениаминович. — Только замок у нас хитрее, чем ты думаешь. Потом как-нибудь
проверишь, когда время будет.
Олег кивнул и начал совать в машинку сразу по три листа. Ножи гудели натужней, но все же справлялись. Лопатин, бросив бороться с пылью,
принялся освобождать ящики в столах. Из смежной комнатушки вышла Ася с ведром воды и дырявой тряпкой на перекошенной швабре. Шубу,
вероятно, из принципа, она так и не сняла.
Отправляя листы в уничтожитель, Шорохов невольно скользил взглядом по блеклому шрифту, выхватывая отдельные строчки:
_«ОБЪЕКТЫ:_М.,_2_дня,_Россия,_1995;_М.,_2_дня,_Россия,_1995._
_ВТОРЖЕНИЕ:_полная_замена…»_
«Самое банальное, что только можно изобрести», — прокомментировал про себя Олег.
_«ОБЪЕКТ:_М.,_21,_Россия,_1993._
_ВТОРЖЕНИЕ:_передача_коммерческой_информации…_
_ЦЕЛЬ:_вложение_капитала_в…»_
«Нет, дорогой. Так бизнес не делается. Даже в России девяносто третьего».
_«ОБЪЕКТ:_Ж.,_17,_Россия,_2003._
_В_ТОРЖЕНИЕ:_попытка_задержать_объект_по_пути_в…_
_ЦЕЛЬ:_предотвращение_насилия…»_
«Эту жалко. Семнадцать лет… Что там с ней было? А, уже прожевалось…».
Его внимание привлекла мятая страница с жирным пятном посередине. Отчет был подписан опером по имени Лис, но Олегу бросилось в глаза не
это.
_«СЛОЖНОСТЬ:_особая,_класс_С._
_КОМПЕНСАЦИЯ:_нестандартная_(рапорт_прилагается)._
_ДОПОЛНИТЕЛЬНО._В_связи_с_чрезвычайной_ситуацией,_оператор_принял_решение…»_
Шорохов, продолжая читать, взял со стола следующую бумажку и в этот момент почувствовал, что у него за спиной кто-то появился. Дверь не
шелохнулась, шагов по лестнице Олег тоже не слышал, однако он был уверен, что в кабинете их уже не трое, а четверо. Он рванул с пояса
станнер, но тут заметил реакцию Лопатина. Если начальник и удивился, то удивился приятно.
— Здрась, Василь Вениаминыч! — скороговоркой бросили сзади. — Привет, Аська! — Швабра упала и громко ударилась о край ведра. — Какая ты
нескладная, Прелесть! Кто же в шубе полы моет?… Здорово, Шорох.
Олег обернулся и увидел то, к чему давно уже был готов. Возле антикварного шкафа стоял мужчина его роста и его комплекции, с сигаретой в
зубах и с глупенькой улыбочкой на небритом лице. На его собственном, Олега, лице.
— Здорово… — медленно выговорил Олег. — Здорово, Шорох…
* * *
Близился к концу третий месяц пребывания на базе. Октябрь принес с собой мутное темное небо и бесконечные дожди. Народ, и до этого
выходивший на улицу нечасто, сидел в корпусе целыми сутками. За половину учебного срока группа сократилась до двадцати человек, зато те,
кто удержался, были уж точно людьми неслучайными.
На какое-то время ситуация с отчислениями стабилизировалась: в последние две недели из группы не выкинули никого. Оставшиеся курсанты
расселились по свободным кубрикам согласно симпатиям, однако до общих комнат все-таки не дошло — «мальчики» и «девочки» по-прежнему жили
отдельно. Хотя спали, как правило, вместе.
Друзьями Олег так и не обзавелся, более того — перестал к этому стремиться. На его глазах распалось уже столько компаний, что
относительность дружбы на базе стала очевидной. Приклеившийся Иван Иванович Иванов, ходячий фельетон курса, каким-то чудом не вылетел и за
три месяца окончательно превратился в шороховский придаток.
На очередном занятии он сел, как всегда, перед Олегом. На улице моросило уже пятый день, листья с берез обреченно срывались и прилипали к
мокрому асфальту. В классе горел свет, и от этого вид за окном казался еще тоскливей.
Невзирая на пакостную погоду, курсанты пребывали в приподнятом настроении.