На самом верху лестницы стоял высокий клоун в белом балахоне с огромными пуговицами и в матросском берете. Огромный рот был намалеван на его безглазом лице – хищный рот со множеством мелких острых зубов…
Волков застыл в дверях. Внутри дворца происходило что‑то невероятное: его бойцы хлестали длинными очередями по стенам, окнам… летела пыль, штукатурка, осколки камня, стекла… от порохового дыма тут же заслезились глаза…
Одновременно он видел, конечно, груды окровавленных тел, раскинутые руки, широко разинутые кричащие рты… но это были призраки. Даже не слишком похожие на реальных людей. Нечеткие, непропорциональные…
Вот что значит наметанный глаз.
Он уже знал, что все кончено. Но следовало понять почему.
Первый же взгляд вниз, под ноги, снял все вопросы. Шесть знаков Азахави, соединенных двойной змеей, были нарисованы на полу простым белым мелом. Если бы он переступил эти знаки, он видел бы сейчас то же самое, что и его обреченные люди. А сейчас он мог просто стоять и смотреть, как их будут убивать.
Или не смотреть.
Сделать уже ничего было нельзя. Переступившие знаки Азахави были обречены – все равно как если бы они шагнули на мины, или проглотили ложку мышьяка, или были брошены в яму со змеями…
Но кто же посмел здесь, в лесу Броселианда, применить такое средство?
Не важно. Кто‑то посмел. А значит – расколол план. И еще этот кто‑то сумел пробраться сюда раньше, чем он. Или предупредил внутреннюю охрану. Что, по сути, не имело уже никакого значения.
Вот и сыграна твоя последняя партия, Волков. На выход, с вещами…
Он повернулся и пошел к драконам. Двое, остававшиеся возле зверей, смотрели на него с удивлением.
– Все, – сказал он. – Идите, помогите пока ребятам. Я тут и сам…
Варга был клоуну по пояс. Тот прошел мимо; от его балахона невыносимо пахло морозом и мятой; вместо матросского беретика голову его теперь венчала королевская корона. Варга видел, как клоун схватил за ноги одного из бойцов, ползущих по лестнице, поднял его над своей запрокинутой головой и опустил, извивающегося, внутрь себя. Варга услышал нечеловеческий вопль и клацанье зубов…
А потом сверху стал спускаться кто‑то еще, но кто – Варга уже не видел, потому что ужас вдавил его взгляд в ступени. Если смотреть вот так вот вниз, то ничего не случится.
…Первый из террористов выпал в предназначенное для выпадения место и куда‑то пополз, подвывая; короткая очередь оборвала этот вой. Выпали еще двое, их тоже прикончили.
– Ребята, не всех! – еще раз предупредил Штурмфогель.
Хете успокаивающе помахал рукой.
И тут Штурмфогеля позвала Рута. Она стояла у окна и смотрела вниз и вдаль – туда, где сидели драконы.
Человек в полицейской форме шел к тем двоим, что стерегли драконов. Потом он остался там, а бойцы бросились бегом ко дворцу. Это Волков, сказала Рута. Это он. И он убегает.
Если бы была хоть одна винтовка!..
– Хете, со мной! Девочки, задержите его!
Ударом ноги Штурмфогель выбил окно. Черт, метров пять… без крыльев… Сзади набегал Хете, и он прыгнул. Крапицы обогнали его еще в воздухе, приземлившись далеко впереди. Ну, девочки…
Удар о землю был ничего себе. Показалось, что‑то лопнуло в паху. Сзади ухнул Хете. Зато крапицы уже неслись к драконам, еле касаясь земли. Бег их был стремителен, как полет.
И все же они не успели. Дракон ударил крыльями и тяжело поскакал, подпрыгивая все выше, выше, выше… А потом вытянул лапы, лег на крыло, заложил крутой вираж – под ветром пригнулись деревья – и скрылся за крышей дворца.
Штурмфогель бежал, в полном смысле слова не чувствуя под собой ног. Но бежал, а это значит – цел.
Рута уже выводила дракона.
Улыбка ее была опасной.
Такого облегчения Волков просто еще никогда в жизни не испытывал. Хотелось кричать от какого‑то черного, жуткого, мучительного наслаждения.
Он был один в этом бескрайнем небе!
Он наконец был один…
Такого провала ему не простят. Но он и не станет испрашивать прощения. Скоро кланяться станут ему. И просить станут его…
Когда найдут. А найдут не скоро. У него будет много времени для того, чтобы запустить один странный, один очень важный процесс.
Один в бескрайнем небе…
Мы не догоним, подумал Штурмфогель. Мы не догоним его. Я его уже почти не вижу… Сзади и сбоку держался дракон, на котором летел Хете. Где‑то сзади должен был быть еще один, с Айной и Нигрой. Взлетев, Штурмфогель видел, как девочки выводили его…
«Летим вперед, – вдруг очень спокойно сказала Рута. – Летим. Закружим ему голову».
«Как это?» – Он еще задавал вопрос, когда уже все понял.
«Летим!» – Непонятно, кто это сказал. Но сказал радостно.
Уйти вдвоем с Рутой оказалось легко. Еще легче, чем недавно, когда летали на разведку. Возможно, потому что уже верил. Тогда нужно было затратить силы еще и на то, чтобы поверить, а сейчас – только на сам взлет. Или вылет. Или улет.
…Это почему‑то оказался не промежуток меж двух стен, как обычно, а беспредельное пространство над кружащейся пенной чашей. И цель впереди была только одна, не нужно искать и догадываться, где и кто. Вся эта пенная чаша и была тем самым человеком.
Хоть какой‑то толк от этого идиотского леса Броселианда…
Штурмфогель не заметил того момента, когда отставшие крапицы нагнали его; теперь он летел, большой и тяжелый, с трех сторон окруженный ими, маленькими и юркими.
Вот он, вход. Черный круг на фоне стремительно меняющихся облаков. Когда‑нибудь пилоты космолетов будущего именно так будут пикировать сквозь атмосферы далеких неспокойных планет…
Добраться до сознания Волкова оказалось легко. Путь высвечивал дымно‑огненный след. Вихри были попутны.
Они оказались над островом, окруженным тьмой. Железные колонны соединяли остров с небом. Светящийся след рассыпался вверху бесконечным фейерверком. Штурмфогель опустился почти к самой земле. Плывущие сверху вниз голубые искры создавали пылающий купол. Теней не было.
В центре острова стояли двери.
Он пролетел сквозь них с ходу.
За дверью расстилался зеленый луг. На лугу играли дети: два мальчика и девочка. Младший мальчик, в белом матросском костюмчике, вдруг замер, поднял голову и стал смотреть на летящих птиц.
Вторые двери открылись рядом с ним.
Когда Штурмфогель пролетел сквозь них, он уже все знал об этом мальчике. Больше того: он любил его.
За дверью его ждали казарма, запах стоялой воды, тлена и немытых тел. Казарма была огромной – такой ее видела бы летящая оса. Дверь открылась в дальнем конце невероятного помещения…
После нее Штурмфогель знал все о подростке‑беспризорнике.
За этой дверью были выгоревшие под солнцем горы и какие‑то люди с оружием, а дверь вела прямо внутрь горы. После нее голова Штурмфогеля раздулась от таких знаний, за которые еще полгода назад он легко отдал бы правую руку…
Теперь он вновь оказался на острове, окруженном тьмой. Только не было железных колонн, а прямо в лицо катила туманная волна высотой до небес. Гребень волны светился; нервные сиреневые змеи дергались и впивались в глубокое фиолетово‑черное небо.
Лицом к волне и спиной к Штурмфогелю стоял высокий человек, обернутый вокруг могучей талии куском звериной шкуры.
Не оборачиваясь, не глядя – он махнул рукой…
Штурмфогеля спасло какое‑то чудо. Или безумная реакция. Он успел уклониться от страшного удара, который разнес бы его на перья. Даже прошедший вскользь удар был сокрушителен – Штурмфогеля оглушило и отбросило далеко на камни.