Блейн вошел в здание и изучил схему помещений. Здесь имелись отделы Исходящих Посланий, Входящих Посланий, Переводы, Отдел Претензий, Просьб и Увещеваний. Он не совсем понимал, чем же занимается Спиритический коммутатор. Вместе со своим вызовом он подошел к справочной кабине.
— Это во Входящие Послания, — сказала ему седовласая служащая. — Прямо через холл, комната 32-А.
— Спасибо, — Блейн поколебался, потом сказал: — Можно задать вам вопрос?
— Конечно, — ответила женщина. — Что бы вы хотели спросить?
— Понимаете… Может, это глупый вопрос… Но что это за организация?
Женщина улыбнулась.
— Это не простой вопрос. В философском смысле Спиритический коммутатор можно назвать шагом к великому единению, попыткой преодолеть дуализм тела и духа, дать замену..
— Нет, — перебил Блейн, — в буквальном смысле.
— Ну, Спиритический коммутатор — это свободная от налогов, основанная на частные пожертвования организация, являющаяся переходным пунктом коммуникации между нашим миром и Пороговым Уровнем Послежизни. В некоторых случаях людям не нужна наша помощь, они могут общаться непосредственно со своими близкими. Но, как правило, требуется энергетическое усиление послания. Наш центр имеет соответствующую аппаратуру, которая делает слышимыми человеческому уху голоса покойных. Мы выполняем и другие услуги, например экзорсизм, передача увещеваний, претензий и так далее.
Она тепло улыбнулась Блейну.
— Я смогла что-нибудь прояснить для вас?
— Большое спасибо, — Блейн направился к комнате 32-А.
Это была небольшая комната с серыми стенами и громкоговорителем на стене. Блейн сел, ожидая, что будет дальше.
— Том Блейн, — послышался из динамика бестелесный голос.
— Что?! Кто это? — Блейн вскочил, бросаясь к двери.
— Том, как у тебя дела, дружище?
Блейн, уже взявшийся за ручку двери, узнал голос.
— Рей Мелхилл?!
— Точно! Я здесь, наверху, куда попадают после смерти эти толстосумы. Неплохо, а?
— Это еще слабо сказано! Но, Рэй, каким образом? Я думал, у тебя нет послежизненной страховки.
— У меня ее и не было. Сейчас я все расскажу. Они пришли за мной примерно через час после тебя.
Я так здорово разозлился, что когда меня усыпили и стерли сознание, то я так и умер злой.
— Что ты чувствовал в тот момент? — спросил Блейн.
— Это было как взрыв. Я распался на тысячу кусочков, стал больше, чем Галактика, потом эти кусочки рвались на еще меньшие, и каждый из них был я.
— И что было дальше?
— Не знаю. Наверное, помогло, что я был такой злой. Я растянулся до предела, дальше некуда, и сжался обратно. С некоторыми это бывает. Я ведь тебе говорил, что несколько человек из миллиона выживают после смерти без специальной подготовки. Я и оказался таким счастливчиком.
— Думаю, ты уже сам обо всем знаешь, — сказал Блейн. — Я пытался помочь тебе, но опоздал — тебя уже продали.
— Знаю, но все равно спасибо, Том. А хорошо ты врезал тому паразиту, который носит мое тело.
— Ты видел?
— А как же! Я не зевал. Кстати, мне понравилась эта твоя Мэри. Симпатичная малютка.
— Спасибо, Рей. Как оно там, в Послежизни?
— Не знаю.
— Не знаешь?
— Так я еще не попал в Послежизнь, Том, я на Пороге. Это предварительная стадия, вроде как мост между Землей и Послежизнью. Это трудно описать. Что-то вроде серого пространства, с одной стороны — Земля, с другой — Послежизнь.
— А почему ты не переходишь? — спросил Блейн.
Пока не спешу. Тут одностороннее движение.
Если ты перейдешь в Послежизнь, назад уже не вернешься. Связи с Землей больше не будет.
Блейн минуту обдумывал его слова, потом спросил:
— Когда ты думаешь перейти, Рей?
— Точно не знаю. Я решил пока остаться на Пороге и посмотреть, как будут идти дела.
— У меня, ты хочешь сказать?
— Ну…
— Спасибо тебе большое, Рей, но не делай этого. Переходи в Послежизнь. Я сам о себе позабочусь.
— Конечно, — сказал Мелхилл, — но думаю, что немного погожу. Ведь ты тоже поступил бы так, верно? Поэтому не спорь. Теперь слушай, ты попал в неприятную историю.
Блейн кивнул;
— Ты имеешь в виду зомби?
— О нем я ничего не знаю, Том, ни кто он, ни что он хочет от тебя. Но хорошего здесь мало, и тебе лучше держаться от него подальше, если он вдруг все вспомнит. Но я имел в виду не это.
— Как?! Это еще не все?
— Боюсь, что да. За тобой, Том, охотится призрак.
Несмотря ни на что, Блейн рассмеялся.
— Что тут смешного? — с негодованием спросил Мелхилл. — Ты думаешь, это шуточки?
— Думаю, что нет, но так ли уж это серьезно?
— Боже, да ты полный невежда! Ты что-нибудь знаешь о призраках?
— Расскажи.
— Так вот, у человека, который умер, есть три возможности. Первая — сознание может раствориться, распасться. И это конец. Вторая — сознание переживает травму смерти, и человек оказывается в Послежизни, на Пороге, становится духом. Эти два варианта тебе известны.
— Продолжай, — попросил Блейн.
— Третий вариант таков: его сознание повреждено травмой, но до конца не уничтожено. Он все-таки пробирается на Порог. Но напряжение для него слишком велико, он теряет разум. И вот это, мой друг, и есть призрак.
— Гм, значит, призрак — это сознание, потерявшее разум в результате травмы смерти?
— Верно. Он безумен и начинает охоту.
— Но почему?
— Призраки охотятся, потому что их заполняет извращенная ненависть, злоба, страх и боль. Они не уходят в Послежизнь, они стараются проводить как можно больше времени на Земле, стремятся напугать человека, ранить его, свести с утла. Охота — это самое античеловеческое деяние, само безумие. Понимаешь, Том? С первых дней человечества существовали призраки, но их число было невелико. Лишь некоторым из миллионов удавалось пережить смерть, и лишь малый процент выживших терял разум в процессе перехода, превращаясь в призраков.
Но эти немногочисленные представители рода призраков оказали колоссальное влияние на человечество, которое всегда со страхом и благоговением относилось к смерти, напуганное холодным бесстрастием трупа, потрясенное потусторонним юмором улыбки скелета. Веками создававшийся образ смерти казался полным бесконечного смысла, ее угрожающий палец указывал в небеса — в царство духов. Поэтому каждый призрак вызывал слухи и страсти, соответствующие тысяче. В призраков превращались болотные огни, шорох портьер, огни Святого Эльма, большеглазые совы, скребущиеся за стенами крысы. Фольклор развивался, создав ведьму с колдуном, демонов и дьяволов, суккубов и вампиров, инкубов и вервольфов.
Первые исследователи бесстрашно вторглись в этот лабиринт, пытаясь выяснить правду о сверхъестественных явлениях. Были разоблачены многочисленные надувательства, галлюцинации и просто ошибки восприятия. Но были выявлены и действительно необъяснимые явления, не имевшие статистического оправдания.
Все традиции фольклора пошли прахом. Статистически призраки не существовали. Но при всем этом существовало еще неуловимое нечто, которое отказывалось втискиваться в рамки классификации. Факт существования этого нечто игнорировался веками. Наконец развитие научной мысли догнало фольклор, включило в класс строгих научных фактов и придало ему респектабельность.
После открытия Послежизни стало ясно, что иррациональность призраков объясняется существованием безумных созданий в той туманной области между Землей и Послежизнью. Виды потустороннего безумия могли быть классифицированы подобно видам безумия у людей. Тут имелись и меланхолики, безутешно странствующие меж картин их великой страсти; шепчущие гиброфеники с их веселой чепухой; идиоты и имбецилы, принимавшие обличье маленьких детей; шизофреники, представлявшие себя животными; прототипы вампиров и Страшного суда; оборотни-волки, оборотни-лисицы и оборотни-собаки.
Имелись и обуреваемые тягой к разрушению полтергейсты и даже напыщенные параноидальные типы, мнившие себя Люциферами, Вельзевулами, Израэлями и Азазеллами, Духами Рождества, Фуриями, Божественным Провидением и даже самой Смертью.
Охота проистекала из болезни сознания призраков. Они рыдали на старых сторожевых башнях, смешивались с туманом вокруг виселиц, бормотали чепуху на сеансах спиритизма. Они пели, танцевали, плакали к удовольствию доверчивых, пока не появились научные исследования со своими холодными, трезвыми вопросами. Тогда призраки в страхе отступили в область Порога, опасаясь за свои иллюзии.
— Вот, значит, как все было, — закончил Мелхилл, — остальное ты и сам себе представляешь. С тех пор, как появилась корпорация «Мир иной», куда больше людей выживает после смерти. И, соответственно, большее число сходит с ума при переходе.
— Что автоматически увеличивает число призраков, — добавил Блейн.
— Верно. И один из них взял тебя на прицел, — голос Мелхилла звучал все тише. — Поэтому берегись, Том… Мне уже пора.
— Какого рода этот призрак? — спросил Блейн. — Чей он? Почему ты уходишь?
— Пребывание на Земле требует уймы энергии, — почти прошептал Мелхилл, — я уже на пределе… Надо перезарядиться. Ты меня еще слышишь?
— Да, продолжай!
— Я не знаю, где он появится, и я не знаю, чей он призрак. Я спрашивал, но он не сказал… Будь наготове…
— Я понял! — Блейн прижался ухом к динамику. — Рей, я могу еще с тобой поговорить?
— Наверное, — Мелхилла было чуть слышно. — Том, я знаю, ты ищешь работу. Зайди к Эду Франчеллу, 323, Вест, 19-я улица. Работа грязная, но платят хорошо. И гляди в оба…
— Рей! — крикнул Блейн. — Какой это призрак?!
Ответа не было. Он был один в серой комнате.
Номер 323 по 19-й улице оказался ветхим серым зданием недалеко от доков. Блейн взобрался по лестнице и нажал кнопку звонка на двери с табличкой «Эдвард Дж. Франчелл, предприниматель».
Дверь открыл крупный лысеющий мужчина в рубашке и без пиджака.
— Мистер Франчелл? — спросил Блейн.
— Да, это я, — ответил мужчина с решительной веселой улыбкой. — Прошу вас, сэр.
Он провел Блейна в комнату, где остро пахло вареной капустой. Передняя половина помещения была обставлена как кабинет — со столом, полным бумаг, пыльным шкафом-картотекой и несколькими жесткими стульями. В глубине виднелась довольно мрачная гостиная. Где-то в недрах квартиры ревел солидовизор.
— Прошу прощения за беспорядок, — сказал Франчелл, усаживая Блейна на стул. — Все никак не выберу время перебраться в новый офис поближе к центру. Просто завалили заказами… Итак, сэр, чем могу быть полезным?
— Я ищу работу, — сказал Блейн.
— Проклятье! Я думал, вы клиент, — он повернулся в сторону ревущего солидовизора и заорал: — Алиса! Выключи эту адскую машину! — Он подождал, пока сила звука немного уменьшилась, затем вновь повернулся к Блейну. — Дружище, если дела вскорости не поправятся, мне придется самому вернуться в кабину самоубийц у Кони. Работу, значит, ищешь?
— Да. Рей Мелхилл посоветовал спросить у вас.
Франчелл оживился.
— А как дела у Рея?
— Он умер.
— Ай, ай, ай! Хороший был парень. Немного, правда, сорвиголова. Он работал у меня пару раз, когда пилоты бастовали. Не желаете выпить?
Блейн кивнул. Франчелл подошел к шкафу-картотеке и вытащил бутылку пшеничного виски. На этикетке было написано «Селенитка». Он отыскал два небольших стаканчика и наполнил их с шиком опытного человека.