Система способна к самовоспроизводству. Она не бессмертна, но
более жизнестойка, чем вы сами. С точки зрения вашей науки, симбионты — это ничто. Вы не в состоянии их обнаружить и не старайтесь этого
сделать. Однако помните о них. Помните, что при необходимости мы в любой момент сможем не только определить ваши координаты, но и
прекратить ваше существование.
— При необходимости... — отрешенно повторил Андрей.
— И второе: если вы откажетесь от сотрудничества, вертолет доставит вас обратно на Шиашир за сорок — сорок пять минут. Пилоты готовы и ждут
команды. Код авиазвена — три пятерки.
Стив указал на вертикальный блок терминала. Крышка была уже открыта, экран оставался черным, но кнопки светились. Кнопки, как и пилоты,
ждали.
— Это я должен сделать? Обязательно я? — Андрей уперся лбом в стену — чтобы не упасть, не позволить нервам взять тайм-аут, не вручить свою
судьбу кому-то другому.
Его все же спросили. Ему дали выбор, и это был худший выбор из всех возможных. Вчера он презирал человека, служащего на корабле
парикмахером. А сегодня... сейчас... он решал, презирать ли ему себя. Решал, как относиться к самому себе — всю оставшуюся жизнь. И
главное, выбирал — какой она будет, его жизнь. Оставшаяся. Вся.
Андрей трижды ткнул в клавишу. Монитор не включился, но в динамике что-то тренькнуло, и голос, чистый, какудиктора, произнес:
— Слушаю, Андрей Алексеевич.
— Сволочи... — прошептал он.
— Не понял вас. Повторите команду.
Андрей долго посмотрел на Стива и, склонившись к панели, сказал:
— Пилотам — отбой.
* * *
— Здравствуйте, Виктор, — проговорила Ксена.
Человек в мониторе поднял глаза и обреченно посмотрел на нее. Президент Единства заметно сдал: если во время первого контакта он был
сдержан и сохранял достоинство, то сейчас Виктор Ф. Кастель напоминал больного воробья.
Воробьев Ксена пока не видела — ни больных, ни здоровых, этот образ пришел из учебного курса. Теперь она имела о них некоторое
представление.
— Отбор в «Каменном Чертоге» закончен, — сказала она. — Мы освобождаем пять человек.
— Я принял к сведению, — тихо ответил Президент. Она просмотрела отчет по Северной Америке.
— В «Алькатрасе-2» мы выбрали троих.
— Понятно, — произнес Кастель. — Вы назовете их имена?
— Не раньше, чем будет сформирован полный список амнистированных
— Судя по адресам вашего... — он поджал губы, — турне, вы ищете самых отъявленных негодяев, людей без морали, без души. Где и когда нам
ожидать вспышек насилия?
— Они не причинят вреда человечеству. Каждый из них получит новую внешность и новые документы.
— И новую душу?..
— Второй отряд Миссии отправляется в Неваду, — объявила Ксена, проигнорировав его реплику.
— Особый лагерь «Скай Фикшн», — печально заключил Президент. — Зачем вы мне это сообщаете?
— Вы дадите команду местным властям оказывать нам содействие. — Ксена вспомнила подходящую конструкцию и не преминула ею воспользоваться: —
Это было во-первых.
— И во-вторых? — без удивления произнес Кас-тель.
— Во-вторых, Миссия лояльно относится к государству Единство. Не в наших интересах конфликтовать из-за пустяков. И не в ваших тоже.
— Я свяжусь с тюремной администрацией. От меня все равно ничего не зависит. На вашу деятельность я повлиять не могу.
— Виктор, вы совершенно правы. До свидания.
Закрыв терминал, Ксена откинулась в кресле и некоторое время рассматривала ногти.
— У вас что-то новое, Стив? — не оборачиваясь, спросила она.
— Сомнения, — отозвался тот, заходя в каюту. — У меня сомнения, Ксена. Очень большие.
— У вас?! — Она толкнула кресло и, откатившись от стола, с любопытством взглянула на Стива.
— Вы велели предупредить объект о внедрении...
Он замялся, подбирая адекватный перевод. Схожих понятий на Земле не было, соответственно не было и слов. Стив уже хотел перейти на родной
язык, но Ксена его опередила, снова по-русски:
— «Автономная квазиинтеллектуальная симбиотическая система», примерно так. Пустой звук. К тому же слишком длинно. Давайте будем называть
эту систему просто симбионтами, как она была представлена объекту. Ну и что вы собирались мне сказать? В чем ваши сомнения?
— Было ли это столь необходимо?
— Наши сотрудники должны чувствовать, что они максимально защищены. Это во-первых, — добавила она не без удовольствия. — И во-вторых. Они
должны быть максимально уязвимы для нас. Почему я вам это рассказываю, Стив?
— Я о другом. — Он осторожно присел на стул. — Если учитывать неопределенность ситуации и свойства самих кандидатур, то частичное
переподчинение их организмов необходимо. Однако нужно ли их об этом уведомлять?
— У нас остается все меньше времени, — ответила Ксена. — Это во-первых. И во-вторых, — сказала она, повысив голос. — Напоминаю, что критика
моих решений не входит в ваши обязанности.
— И все же меня кое-что смущает.
— Сначала сомнения, а теперь и смущение, — язвительно отозвалась она. — Вы прогрессируете. Далек ли тот день, когда вы начнете употреблять
алкоголь и табак?
— Не угрожайте мне. Мы одинаково отрезаны от Родины, и ответ на ваш рапорт придет не раньше, чем ответ на мой, — через двадцать лет. Ваши
полномочия могут быть сколь угодно широкими, но...
— Фотонного порога они не отменяют, — согласилась Ксена.
— Здесь его принято называть «световым барьером».
— Ладно, Стив. Я не посылаю рапортов. Вы правы, это бессмысленно. И разрушать наши отношения я тоже не собираюсь. Вам действительно
необходимо что-то обсудить?
— Меня кое-что смущает, — повторил Стив. — Никакие программы обучения не погрузят нас в чужую культуру полностью, но я чувствую, что Волков
находится вне социальной нормы.
— Ну вот, теперь вы еще и «чувствуете», — беззлобно вставила Ксена.
— В Волкове слишком многое неестественно или, по крайней мере, нешаблонно, вы сами это отметили. В частности, его прошлое.
— Оно асоциально, как у многих кандидатов. Это и есть наше основное требование.
Стив удрученно помолчал и наконец поднялся.