Их уверенность попахивала чем-то
физиологическим, словно реакция Андрея была подтверждена лабораторными опытами, и это ставило его даже ниже собаки, на одну ступень с
червем... Он не был червем и не был собакой. Андрей был человеком, и про него все знали заранее. Знали, что предаст. И не ошиблись.
— ...в частности, татуировка, — продолжал Стив. — Разумеется, мы не позволим вам оставить такую явную примету. Это в ваших же интересах,
Волков.
— Я не... ах, да. — Андрей махнул рукой. — Далеко мы от острова?
— Крейсер идет уже десять часов.
— И я не единственный, кого вы...
— Мы взяли на борт не всех. Но все, кого мы взяли, предпочли свободу.
— В каком смысле?
— В том же, что и вы.
— Свобода... Ясно.
— Судебное заседание по вашему делу транслировалось на всю Европу. Многие вас помнят. Либо вспомнят при встрече.
Андрей недоуменно покачал головой.
— Вы действительно думаете, что нам нужны стюарды? — осведомился Стив.
Андрей вздрогнул — именно про стюардов он почему-то и подумал.
— Нам и крейсер не нужен, — сказал пришелец. — Мы одолжили его у вашего правительства на время.
— Но вы же наняли парикмахера...
— Вы не парикмахер, Волков.
— У меня бесполезная профессия: сетевой дизайнер. Вернее, я был сетевым дизайнером. Пять лет назад. — Андрей помолчал. — Кажется, дизайнеры
вам тоже не нужны.
— Ваша новая работа будет не менее творческой.
— Что-нибудь взорвать? — Он нервно усмехнулся и вдруг замер — с нелепо растянутыми губами и с ужасом в глазах. — Новая работа, новая
фамилия... Юридически я остаюсь в «Каменном Чертоге»? Вы... да, вы говорили о проблемах с самоидентификацией...
Стив извлек из-под рамки фотографию и передвинул ее по столу. Андрей сощурился — лицо было знакомым. Молодой мужчина, обаятельный, но не
выдающийся. Три кадра: фас и оба профиля.
— Н-нет, не припомню. Где-то, кажется, встречались...
— Это лицо вы видите впервые, но с завтрашнего дня будете видеть его часто, — сказал Стив. — В зеркале.
— Я... я не согласен!
— Реконструкция черепа не потребуется, форма у вас типичная. Операция коснется только мышц. И, естественно, кожа. Пигментация, плотность,
зоны роста волос. Близкий человек может узнать вас по одним усам.
— Послушайте!.. — Андрей вскочил и шагнул к двери, но так же резко остановился. — Вы кто?! Я вас не понимаю. Я ничего не понимаю! Вы на
Земле около трех недель. И вы не просто всех подчинили — вы... уже стали хозяевами. Вы почувствовали, вы уже почувствовали себя хозяевами!
За три недели! Крейсер... самый большой корабль России у вас за прогулочную яхту!
— Как и всем другим бывшим суверенным государствам, России ничто не угрожает. Земля объединилась, и угроза международной войны исчезла.
— Как будто межпланетная — лучше!
— Мы вам не враги. Несовпадение национальных интересов наносило Земле больший урон, чем наше присутствие.
— Вот! — воскликнул Андрей. — Вот что самое... — Он потряс ладонями, будто пытаясь выловить слова в воздухе.
— Вот что самое... — Он потряс ладонями, будто пытаясь выловить слова в воздухе. — Самое отвратительное. Вы
знаете о нас столько... сколько и я! Вам даже осматриваться не нужно. Явились, как к себе домой. «Формачерепа»!.. «Усы»!.. Вы слишком
хорошо ориентируетесь. Во всем.
— Мы готовились.
— Так вы на Земле давно?
— Мы не скрываем, что наблюдали за вами. Вы находите это противоестественным? Разве вы поступили бы иначе? — Стив моргнул — впервые за все
время разговора — и словно отрубил тему. — Привыкание к новой внешности продлится несколько суток, — сказал он. — Я подразумеваю аспект
психологический. С совместимостью тканей проблем не будет, вы можете рассчитывать на все достижения нашей медицины.
— Да, кажется, мы с вами похожи...
— Мы достаточно близкие виды. Самое сложное, что вас ожидает, — освоение мимики. Улыбаться и хмуриться вы будете учиться заново. Весьма
сложная практика, но вам она должна быть под силу. Вы долгое время находились в изоляции, и ваша мимика утратила социальное значение.
— Поэтому вы вербуете из одиночных камер? Крест! — спохватился Андрей. — Оставьте мне его. Лицо жалко, но тут я не спорю. А крест?.. Я
сделал татуировку в пересыльной тюрьме. На Шиашире ее видел только врач и пара вертухаев. С другими заключенными я не общался, здесь такой
порядок. Мы даже через стену не перекрикивались — во-первых, не слышно, а во-вторых, за это наказывают. Ну кто знает о моем кресте?
— Почему вы так им дорожите?
— А почему вы так стремитесь меня... перелицевать? Перекроить во мне все. Крест — это мое, понимаете? Как заноза. Пусть она у меня будет.
Моя собственная заноза. Пусть будет!
— Я уже говорил: мы обязаны принять все меры предосторожности.
— Да отпечатки пальцев! Да форма уха! — вскричал Андрей. — Вы в курсе, сколько есть способов опознания?!
— Отпечатки мы с вами не обсуждали, потому что для вашего душевного здоровья это не критично. Но если вы думаете, что выйдете отсюда с
папиллярным рисунком человека, утопившего паром «Данциг», то я, не исключено, переоценил ваш интеллектуальный потенциал.
— Вы... для чего меня берете? — У Андрея сел голос, он прокашлялся, но это не помогло. — А?.. Для чего, Стив? Вас мало, так вам подручные
нужны? Провокаторы? Каратели? Кого вам не хватает? Парикмахеры у вас уже есть, да я и не парикмахер. Сетевое представительство открыть
захотели? Это всегда пожалуйста, сайт я вам сверстаю. Подучусь немножко, память освежу и сверстаю. Только тут можно и старыми пальцами
обойтись, своими. И своим лицом.
Прежде чем ответить, Стив дважды сложил фотографию и убрал ее во внутренний карман.
— Мы не собираемся вас на что-либо провоцировать. Ни вас персонально, ни человечество в целом. При необходимости мы способны уничтожить все
живое на вашей планете. Однако у нас нет такой необходимости.
— Зато есть какая-то другая, — пробормотал Андрей. — Какая-то другая необходимость. Это все, что вы можете мне сообщить?
— Еще две вещи. Первая: не пытайтесь убежать или спрятаться, Сразу избавлю вас от иллюзий: в вашу кровь будут введены симбиотические
элементы. Проще назвать их системой организмов, а еще проще — симбионтами.