Род Самира – был устроен своеобразно. Учение – происходило необычно долго – до тридцати, до тридцати двух, порой до тридцати пяти лет. За это время – студент успел сменить несколько профессий, часто и несколько личин – он должен был быть своим везде. Дальше – ему покупали лавку или какое-то дело… но это было не его, это принадлежало общине. Если товар не идет – община заберет его, даст тебе другой. Община же – даст тебе денег на раскрутку, община, род, защитят от лихих людей, которых полно в любой стране и которые не прочь обложить бедного купца данью. Бывали и такие… приходили и говорили – плати джизью. Потом – сдавали назад… а те, кто не сдавал – чаще всего кончали на виселице или перед расстрельным взводом… у таких как Самир не было собственных отрядов боевиков, но они умели использовать государство, власть, сдавай ей тех, кто против них, и даже набирая на этом очки. Тот же Самир – не только не числился ни в одном из списков как подрывной элемент – но и проходил как агент спецслужбы, что давало ему необходимую защиту в критической ситуации. Они всегда умели различать тактику и стратегию, различали ее очень конкретно и никогда в этом не ошибались. Ради тактического преимущества – можно стать агентом полиции, стучать, сдать врага, и даже своего, если это необходимо. Но цель – одна, стратегическая, невиданного размаха цель – возрождение Хазарии. Восстановление Итиля, порушенного войсками Святослава много веков назад. И ради этого – можно и с русскими подружиться, и с таким надутым, жирным индюком, как этот Абу. Не стоит самим пачкать кровью руки – куда лучше, если твои враги сами будут уничтожать друг друга, истекая кровью. А ты – будешь другом всем, и даже что-то заработаешь…
Основой власти рода Самира было золото. Золото – они взяли во время исхода из Египта – совсем не просто так послал фараон за ними войско – он хотел вернуть награбленное! Золото – они высосали из Персии, когда там правили арии – ценой этого был голод, но это невелика цена за золото. В золоте – они хранили деньги, когда жили в Итиле и в золоте же – они их спрятали, когда бежали – а потом нашли. Золото – вот то единственное, что позволяет сохранить деньги на века, золото – ключ, открывающий двери любой крепости, мерило всего. И представьте же себе, сколько золота могло быть у таких как дом Самира, что копили его не годами, не десятилетиями – столетиями! Копили, торгуя хлебом с голодающими, трофеями с воинами, рабами на рынках, телами и душами человеческими. Может быть, они зарабатывали относительно немного – не это было главным. Главным было – не терять. И вот это – они умели превосходно.
Последние годы – Самир жил в Дубае. Под чужим именем, конечно, каким – неважно. Он был лекарем – на Востоке лекари пользуются непререкаемым авторитетом и уважением, и кроме того – эта профессия позволяет принимать самых разных людей и ходить по самым разным домам: объяснений не надо каждый может заболеть. Но, кроме того – через подставных лиц он владел семью постоялыми дворами, в должниках у него было как минимум треть лавочников, он снаряжал караваны, и к нему надо было идти, чтобы получить на реализацию самый лучший товар – в долг и на длительное время. В Дубае – он осел потому, что этот город был удачно расположен и приобретал все больший и больший вес в мировой торговле золотом: отсюда шли подпольные золотые лодки в Индию, в Индостанский субконтинент. Но в последнее время – Самир все чаще и чаще слышал о южном побережье Аравийского полуострова, и о новом, еще более великолепном средстве, чтобы хранить деньги – об алмазах! Или бриллиантах – которые представляют собой те же самые алмазы, только ограненные. Они были на порядок дороже золота, если не на два порядка, отдельные камни вообще не имели цены. У них была твердая цена, поддерживаемая невидимым картелем. И этот картель контролировал люди его народа – других родов, но все же люди его народа. Мазал у'Браха, что означало – благословение и успех – такими словами завершалась каждая сделка на этом тайном во многом рынке. И никакие документы при этом – не составлялись…
Алмазы – шли из Африки, там, наряду с официальной добычей – существовала и неофициальная. Два заклятых врага – Англия и Германия – как то умудрялись мирно сотрудничать и договариваться в рамках картельного соглашения с Де Бирс – крупнейшей корпорацией по добыче алмазов. В картель – входили и Англо-Американ, и Дойче Диамантен, и даже русские, которые мыли алмазы у себя в Сибири – тоже входили в это картельное соглашение. Но помимо официальной добычи – существовали тайные прииски, существовало и воровство – алмаз могли вынести в желудке, в гноящейся ране на ноге, где угодно. Все эти алмазы – попадали в тайную сеть торговли, связанную в основном с хавалой – хавале нужно было что-то, что имеет непререкаемую ценность, малый вес, легко перевозится. Но Хавала с ее тайной сетью – была на евроазиатском континенте, на Аравийском полуострове, в странах Магриба – именно туда шел тайный бриллиантовый путь. И в Аравии – он начинался не с Адена – он начинался с островов и неприметных портов, часто пиратских. Ходейда, Перим, Занджабар, Шукра, Мирбат…
Самиру нужна была эта бриллиантовая комета, эта бриллиантовая дорога, эта бриллиантовая река. Но, кроме того – ему нужна была и кровь, ему нужны были рабыни и рабы, которых можно переправлять в Африку – а здесь детей продавали на рынках. Поэтому он был здесь, почетным гостем у нечестивца Абу, который имел большой гарем, но не из девочек, как обычно бывает – а из маленьких мальчиков…
Абу, уже мнящий себя королем не в засранной Шук Абдалле, а в самом Адене – принял гостей радушно, даже более чем радушно, чем это полагалось по местным правилам гостеприимства. С дороги их накормили, каждому из них отвели хорошую комнату, и их животных, и их слуг – тоже накормили и разместили. А на следующий день – Абу проявил особе гостеприимство, пригласив их в город, присутствовать на особой церемонии, призванной продемонстрировать могущество, свирепость и непреклонность правителя Шук Абдаллы.
Догадались? Конечно же, это была казнь…
Казнь в арабских странах – это больше, чем казнь. Это одновременно и театрализованное представление, и способ продемонстрировать правителю, насколько ты любишь и уважаешь его, и для правителя – это возможность продемонстрировать либо свирепость, либо наоборот – милосердие. На казни – обязательно собирался народ, казни были этаким народным гулянием. Но, несмотря на это, в арабских странах трудно было подобрать палача: по законам пустыни, по бытовавшим здесь обычаям, палач был обыкновенным убийцей, и на него могла лечь кровная месть родственников осужденного и казненного – а здесь у всех было много родственников. Поэтому – чаще всего, штатных палачей не было, вообще на эту роль подбирали или пришлых, или кого-то из преступников, обещая через некоторое время помиловать его самого. Иногда это обещание исполнялось, иногда – нет. Казнь в виде побивания камнями исполнялась самим народом, желающих было достаточно. Были специальные указания из Мекки насчет этого способа казни, в частности, предписывалось подбирать камни среднего размера, примерно равные по весу, круглые или близкие к круглым, по всяком случае без острых граней. Камни должны были быть такого веса, чтобы не вызвать смерть осужденного от одного удара – но при этом, они не должны быть такими, что их нельзя назвать камнями. Перед казнью – камни привозили на повозках, и ссыпали на площади и любой мог взять камень и бросить…
Так что казнь в этих местах была серьезны ритуалом, исполнявшимся с особым пониманием ее значимости в регулировании жизни общества и необходимости в поддержании его традиций. Надо сказать, что при Абу количество казней увеличилось, но люди не роптали против этого, наоборот – участвовали и весьма активно. Все они – жили убого и страшно, и каждая казнь – напоминала им о том, что есть те, кому хуже, чем им, кого-то – сейчас лишат руки, а кого-то – и головы. Одна из технологий власти на Востоке…
В город – они выступили с восходом солнца, после того, как отстояли первый намаз – сам Абу призвал всех к намазу, он все-таки был муллой. В Шук Абдалле – Абу был одним из немногих, кто пользовался автомобилями, а топливо ему, в качестве дружеской услуги доставляли англичане – они были мастаками на такие вот мелкие дружеские услуги, якобы ни к чему не обязывающие. В качестве своего транспортного средства Абу использовал полувоенный легкий грузовик Додж производства Аксайского автомобилестроительного товарищества. Только вместо банального тента – местные умельцы создали что-то вроде полуоткрытой кареты, роскошно отделанной шелком и дорогим, африканским черным деревом. Эта машина – использовалась еще прежним князем, но Абу приказал сделать ее еще роскошнее, в частности заменить шелковую обивку с простой – на набивную, да еще расшитую золотыми нитями с арабской каллиграфией. Еще – к машине сделали что-то вроде небольшого трапа, с помощью которого Абу поднимался в свое транспортное средство и выходил из него, с полным осознанием собственного достоинства и гордо неся перед собой свое обширное пузо.
Для гостей – подали такие же транспортеры, но обычные, модификации КэрриОлл, они в большом количестве шли в армию, а потом списывались и попадали в частные руки. Британцы – передвигались на таких же машинах, и более легких германских пустынных Мерседесах – у Мерседеса была специальная, пустынная серия машин, дорого стоящих, но примитивных по конструкции, и при этом почти неубиваемых, рассчитанных на варварские условия эксплуатации. На каждой британской машине – был либо люк, в котором находился пулеметчик, либо турель с пулеметом, иногда крупнокалиберным. Часть британцев – и вовсе шла рядом с машинами.
Двигались медленно. Абу не переносил передвижения быстрее, чем передвигается верблюд, потому – машина постоянно закипала, и приходилось останавливаться, ждать, пока немного остынет. Британцы – явно терпели это, лишь сцепив зубы – но делать было нечего, это была их служба, от которой никуда не денешься. Часть охраны – ехала верхом на низкорослых, совершенно не похожих на арабских призовых скакунов, кривоногих горских лошаденках. Конвой Его Высочества, как он себя любил называть – составлял более ста человек, и эти сто человек ждали одного, боявшегося ехать быстрее, чем идет верблюд. И это считалось и казалось нормальным…
Сам Абу, ничуть не смущаясь, разговаривал с гостями. Пока говорили не о делах – вполне обычный, типичный для Востока вежливый разговор ни о чем, где собеседники стараются удивить друг друга знанием мельчайших подробностей жизни собеседника и его самых дальних родственников, их деяний, столь славных, что их нельзя не занести в летописи истории. Такие разговоры имели и другой смысл – показать, что ты хорошо знаешь и собеседника и всех его родственников, и в случае кровной мести…
– Аллах… – с этими словами Абу назидательно поднял палец – делит джихад на две категории, джихад фард айн и джихад кифайя. Из них первый – является индивидуальной обязанностью мусульманина, и имеет место лишь тогда, когда совершено нападение на земли, принадлежащие правоверным. Второй вид джихада – является коллективной обязанностью мусульман и может быть объявлен лишь правителем или квалифицированным мусульманским ученым, специалистом по фикху. Хвала Аллаху, у нас здесь я – главный специалист по фикху…