— Ага, — сказал Джон, почувствовав его колебание, — твоё право. Значит так, дежурить будем… а… это я уже говорил. В общем, делимся по весовым категориям, я с Сеней, а Вика…
— Рысь! — сказала Вика.
— Да, извини. Э… Рысь с Хариусом. Хариус, хоть у тебя корпус и дохлый, и сам ты ещё здесь зелёный новичок, но в боевой обстановке ориентироваться можешь, я видел. Так что, не подведи. Ну и, всё. Минут через двадцать мы вернёмся.
И они отчалили.
Сразу повисла неловкая пауза.
— Ну, что, Хариус, как дежурить будем? — невинно улыбаясь, спросила Рысь.
— А, что тут думать? Сядем на камушек, повыше и будем смотреть в разные стороны — ты на запад, я на восток.
— Ну, ну… Пошли.
Они вскарабкались на самый большой, плоский валун, и уселись на его краю. Тучи на небе приподнялись и утончились. Солнце просвечивало уже сильнее, и даже слегка пригревало. Свежий ветерок с приятным запахом моря, шелестел листвой недалёкого леска и стелил волнами траву на минном поле. Они смотрели на него с другого берега, и от этого оно выглядело совсем по-иному — казалось, перед ними течёт широкая река, а по ней бегут ровные, буро-зелёные волны. Немного портили картину натоптанные тропы и редкие оставшиеся заграждения из колючей проволоки. Но при известной доле воображения, их можно было принять за перекаты и заросли камыша.
Вдоль ручья снизу вверх на высоте не более десяти метров, стремительно, со свистом разрезая воздух, пронеслась тройка уток. Сделала крутой вираж и утянулась на северную часть острова к воякам.
Интересно, подумал Алекс, а почему системы ПВО по уткам не стреляют, ведь их тут весной и осенью большущие стаи пролетают? Вертолёты рейнджеров с такой трассой полёта, уже бы раз пять срубили, даже воздушные шары сносят, а уток нет. Как они их отличают? И автоматические пулемёты тоже. Крыс не трогают, зайцев не трогают, а тебе, стоит нос высунуть — сбреют, в один момент. Словно настроили их специально под нас, как…
— Так и будем молчком сидеть? Может, расскажешь чего-нибудь? — Вика-Рысь сидела на краю камня, подогнув под себя задние и правую переднюю ноги, левой же, свесившись, болтала в воздухе.
«Ага, щас, спою», — недовольно подумал Алекс, а вслух произнёс:
— А чего тут говорить? Смотри, какая природа кругом красивая, да радуйся себе тихо.
— Такое чувство, что ты меня как-то невзлюбил, — сказала Рысь, глядя на него искоса, склонив голову набок. — Смотришь сердито и недобро, говоришь грубо…
— Я грублю!? — возмутился Алекс. — Да я с тобой и не говорил вовсе ни разу!
— Ну, вот и поговори, — насмешливо сказала Рысь. — А то всё молчишь и молчишь…
От возмущения Алекс не нашёлся, что ответить, и стал подчёркнуто внимательно, осматривать окрестности. Вот, блин! И пары слов сказать не успели, а уже отношения выясняем. Что за народ эти женщины. Взлюбил, невзлюбил… С чего она это взяла?
— А тебя, почему Хариусом прозвали?
— По знаку судьбы, — недовольно буркнул он.
— О-о! Ты веришь в Судьбу?
— Не важно, веришь ли ты в Судьбу, важно, верит ли Судьба в тебя, — он так и не понял, слышал ли он подобное где-то, или выдумал только что.
— А ты философ, — сказала Рысь смягчившимся голосом, но было непонятно, осуждают его, или наоборот. — А зачем ты новичком прикидываешься?
— Я!? Прикидываюсь!? — Алекс потерял дар речи.
— Ага. Не я же, — её просветлённая оптика с радужным отливом искрилась лукавством.
— Много будешь знать, скоро… скоро целлюлит заработаешь!
— Ага, я же говорила, что грубишь, — с удовлетворением сказала Рысь.
— А чего ты цепляешься ко мне? — возмутился Алекс.
— Я цепляюсь? Ещё скажи, что вешаюсь на тебя! Больно надо…
Алекс надуто молчал, в голове у него не было ни мыслей, ни слов — одно сплошное возмущение.
— Я к нему как к человеку, а он грубит, оскорбляет, обзывается…
— Я обзываюсь!? — Алекс привскочил. — Да ты знаешь, кто ты после этого!?
— Ругаетесь? — спросил, неслышно возвратившийся Джон-«мангуст». — Ну, как тут у нас обстановочка? Боевая?
— Боевая, — сказала Вика, и дрон её окаменел в позе сфинкса.
— Ну, что? Иди, обедай, — сказал Джон Алексу, — а я подежурю…
Алекс скинул обруч и швырнул перчатки в монитор компьютера. Резко встал из-за рабочего стола и, пиная на ходу мебель, устремился на кухню. Наливая себе морсу, плеснул через верх на стол. Ч-чёрт! Вот… ведьма! Развела, как кролика. Что я ей сделал? Он, торопливо, выпил морс. Пристала, как репей. Кошка… серая.
Он открыл холодильник, тоскливо посмотрел на засохшую корку сыра, затем достал из морозилки брикет сливочного масла и пакет с окорочками. Окорочки он положил в раковину, оттаивать, а от масла отскрёб ножом ломкую стружку на чёрствую корку хлеба. Пока закипал чайник, он растёр перемороженное масло по краюхе, и посыпал его немного солью, а затем слегка поперчил.
«Ладно, успокоились. Я что, с девчонками ругаться на Остров прибыл, или спецзадание выполнять и дрона своего выручать?» Чайник закипел и выключился. Алекс заварил из двух пакетиков кружку крепкого чая, насыпал в него три полных ложечки сахара и с хрустом стал грызть чёрствый хлеб с маслом.
«Вот, балаболка. Новичком прикидываешься… Да сама-то… Оп-па-на. Он перестал жевать. Это, что это было?» Он медленно задвигал челюстями, отпил чаю, глядя невидящим взором в кухонное окно. «Это меня раскрыли, что ли? Уже? Так быстро? И кто — какая-то… деваха, с рысьими замашками? И что же мне теперь делать?»
В детективных фильмах, в таких случаях, свидетелей ликвидируют. Мысль пришлась ему по душе, и он в подробностях представил себе несколько заманчивых методов ликвидации. И в подробностях не стеснялся.
До конца обеда осталось пять минут, он помыл кружку и убрал со стола крошки. И в магазин бы надо, да денег нет. Ха. Ха. Ха. И здесь я тоже на мели! Ладно, вечером наскребу на хлеб и пожарю окорочки, как мама советовала. Он вздохнул, и пошёл будить своего дрона.
А с этой, Рысью, сделаем вид, что ни-че-го-не-по-нял.
Алекс воплотился в дроне в том же месте, где и оставил его — на вершине приплюснутого валуна, на правом берегу долины ручья Безымянный. И первая его мысль была: — «Вот, чёрт! Из-за этой… в туалет не сходил…»
«Этой» на камне уже не было. Грузовозы прогревали движки, а Джон-«мангуст» махал ему рукой:
— Давай в строй, падаван, отправляемся…
Он твёрдо решил даже не смотреть в сторону Рыси, но не выдержал и глянул. Та, как ни в чём, ни бывало, стояла на своём месте, скромно опустив глаза долу. У-у-у, мегера…
— Поехали! — скомандовал Джон, и грузовозы, дружно взревев, тронулись в путь.
До парковки PM20 оставалось немногим более половины километра. Дорога пролегала по высокому берегу вдоль долины ручья. Свежий ветерок обдувал тела дронов, способствуя лучшему охлаждению механизмов, а солнышко, что пыталось пробиться сквозь редеющие тучки, радовало глаз и веселило душу. Сытое послеобеденное настроение и улучшающаяся погода убаюкали бдительность охранников каравана, и поэтому, когда Джон, шедший, как положено по регламенту — впереди, подорвался на взрывпакете, никто сразу и не понял, что случилось.
Взрывпакеты на Острове были, в основном, самодельными, и в их задачу не входило убивать и травмировать, главное — оглушить и напугать. Взрывной волной лёгкого Джона сбило с ног, и теперь он валялся в поднятой пыли, судя по всему, в полной прострации. А в это время из близкого леска с воплями и улюлюканьями вылетела банда граберов, в количестве пяти экземпляров.
Очевидно, они заранее распределили цели для нападения и в силу своего неведения, заранее были обречены на неудачу. Дроны у них не выделялись из среднего уровня ничем особенным, ни крупными размерами, ни крутой прокачкой. Зато очевидно выделялись слабой прокачкой мозги их владельцев — нападать на факторианский караван, да ещё охраняемый рейнджерами, было очень глупо. Фактории никогда и никому не спускают подобную наглость, а рейнджеры действительно были настолько сильным кланом, с обширной зоной влияния, что не учитывать это совершенно непростительно. Возможно, благодаря перевесу в силе, граберам и удалось бы разгромить бригаду охраны и разграбить караван, но, позднее, их всё равно бы вычислили, и привлекли к суду рейнджеров, со всеми вытекающими последствиями. Вплоть до отлучения от Острова.
Как бы то ни было, а цели бандиты распределили следующим образом. На Алекса с Джоном напали два лёгких разведчика, так как они представлялись им самыми слабыми звеньями в цепи обороны. Их рассчитывали быстро выбить из игры и перейти к подавлению главной цели — «краба» Сени, на которого сразу отрядилось два средних грабера. Рыси же отводилась роль закуски, на неё налетел средний дрон с главной целью — связать боем и отвлечь от помощи главному бойцу. В этих, в принципе верных размышлениях, не учитывалось одно — боевой опыт неприметного «новичка».
Своего визави Алекс вырубил сразу — просто метко врезал ему прямым ударом передней ноги в лоб, отчего у того вмялась обшивка лица и съехали к переносице окуляры глаз. И он, мгновенно потерявши пространственную ориентацию, и движимый инерцией своего разбега тупо проехал мимо. Быстрым и точным движением клешни Алекс разорвал у него интерфейсный кабель, идущий от антенного блока, расположенного в голове, к центральному блоку управления, расположенному в торсе. Данный приём требовал большой ловкости и сноровки, и хорошего знания анатомии дронов. Алексу приходилось не раз применять его, когда они с Педро Кротом совершали вылазки на земли, принадлежащие «головоглазам».
Итак, первый грабер был напрочь выведен из строя уже в первые секунды сражения. Алекс быстро огляделся. Вика визжала на немыслимо высоких нотах, отбиваясь когтистыми, рысьими лапами, от нападавшего на неё бандита, бестолково размахивающего толстой палкой. Тяжёлый и мощный Сеня, азартно хекая, звонко отбивал удары дубин своих оппонентов. А вот Джону-«мангусте» было плохо. Не успевшего оправиться от контузии, его сейчас беспощадно избивал древком лёгкого копья дрон-траппер марки «пионер». Подхватив с земли дубинку своего поверженного противника, Алекс в несколько прыжков достиг места отвратительного побоища и расправился с нападающим жестоким способом — одним ударом сбоку выбил ему оба глаза.
И оставив Джона разбираться далее со своим ослепшим обидчиком самому, устремился на помощь Рыси, ибо та орала уже столь нестерпимо, что это безобразие надо было немедленно прекращать. С её противником он тоже не стал церемониться — двумя резкими ударами выбил из его клешнёй узловатую палку, длинным взмахом подсёк передние ноги, а когда тот упал на брюхо, ударом сзади по кумполу напрочь вывел из строя связевой блок.
«Убитый» грабер всё ещё падал, когда Алекс устремился на помощь Семёну. Нападавшие на того два оболтуса, так и не смогли за весь бой, достичь хоть какого-то успеха. А видя явный неуспех своих неудачливых сотоварищей, покидали дубины и во всю прыть припустили наутёк. В след им летел грозный рык Казимира, который только так и мог принять участие в скоротечной баталии. Догонять их никто не стал.
Далее, согласно классике, — «… считать мы стали раны». Ран оказалось немного и все у Алекса. Ну, во-первых, он порвал себе одну мышцу из трёх на передней ноге. И теперь ходил прихрамывая. Во-вторых, критически перегрузил аккумулятор и сорвал ходовой движок. Теперь их надо было только менять — вся индикаторная панель сияла оранжево-красным цветом, и зеленеть не собиралась. Всё-таки не стоило, наверно, так перенапрягаться в этом хилом дроне.