— Стражи, — безрадостно выдохнула женщина и пропустила внутрь.
В единственной комнате на дощатом полу возились двое маленьких мальчишек. Старший строил пирамидку из камешков и веточек, а младший на коленках ползал рядом. Увидев незнакомцев, старший оробел и сжался. Младший, улучив момент, выдернул снизу камушек. Хлипкое строение рухнуло, и старший громко разрыдался. Младший настолько был увлечён своей находкой, что не обращал внимания ни на гостей, ни на плачущего брата.
— Норборг, хватит ныть! — прикрикнула целительница. — Бери Эглаборга и идите в свой закуток — у меня работа.
Потирая распухшие от слёз глаза, старший потянул брата в отделённый занавеской угол. Там они затихли.
Вейас неуютно передёрнул плечами. Женским способностям доверия мало. Какое тут врачевание, когда за сопливой мелкотой смотреть нужно? Но судя по ауре других целителей в округе не наблюдалось.
Женщина уложила раненого на кособокую лежанку, укрытую свежей простынёй. Умелые руки запорхали над раной, полился речитатив целительного заговора. Когда кровь остановилась, женщина сняла с раненого рубашку и задвинула стоящую рядом ширму. Наверное, любопытные взгляды отвлекали её от работы.
Йорден пришёл в себя и первое время сидел на полу, бестолково глядя в потолок, а потом подскочил и накинулся на слугу:
— Ты же сказал, что мы справимся!
— Я сказал, что мы справимся, если будем вести себя разумно. Извините, но то, как мы вели себя там, вряд ли можно назвать разумным, — развёл руками здоровяк и тут же схлопотал знатную оплеуху.
Он не шелохнулся, только взгляд стал пустой, а глаза почти прозрачные, как будто через воду горного ручья смотришь.
— Твоя забота была приглядывать, чтобы никто не погиб. Мы на тебя надеялись. Ты виноват, ты! — орал Йорден так, что закладывало уши.
Вейас с негодованием выдохнул. Почему простолюдин должен был смотреть за тремя прошедшими испытание Стражами? По-хорошему, битвы с демонами вообще не его забота, он не рыцарь! Да и в Кодексе, который даже Вейасу в голову вдолбили так, что он ночью мог его процитировать, ясно сказано: помогай во время битвы другим, но полагайся только на себя. Впрочем, Вейас прекрасно понимал, что слуга мог защитить и Дражена, и его раненого товарища, только предпочёл спасти Вейаса и попробовать достучаться до Лайсве.
— Не кричите, он уснул, — таким же строгим тоном, как выговорила своему сыну, целительница укорила Йордена, выглянув из-за ширмы. — Потерял много крови, но если удастся избежать заражения — жить будет. Кто следующий, вы? — она недвусмысленно покосилась на пропитавшуюся кровью одежду слуги.
Вейас в который раз подивился, как здоровяк держится на ногах с такими ранами.
— Я не буду за него платить! — презрительно бросил Йорден. — Пускай подыхает под забором, как собака. Он только этого и заслуживает.
Женщина недобро сощурилась и упёрла руки в бока.
— Не стоит беспокоиться, добрая госпожа, на мне и заживает, как на собаке, — будто извиняясь за глупость Йордена, улыбнулся слуга.
— Я не могу оставить раненных без помощи. Если я нарушу священную клятву целителей, боги отнимут дар и у меня, и у моих детей. Тогда все силы и знания, что накапливала моя семья в течение десяти поколений, пропадут, — настаивала женщина. — Я готова лечить вас бесплатно.
Вейас не смог больше выносить это унижение:
— Подлатайте его, я заплачу.
Женщина кивнула и увела слугу за ширму. Йорден буравил затылок Вейаса негодующим взглядом. Но молчал. По крайней мере, за это Вейас был ему благодарен.
Вскоре слуга вышел из-за ширмы с перевязанным белой материей плечом и головой. Целительница вручила ему туесок с мазью и какие-то травы. Второму, сказала, придётся задержаться тут на пару недель, прежде чем он сможет встать на ноги.
Разумно. Да и судя по тому, насколько лучше стал выглядеть слуга, со своими обязанностями женщина справилась достойно. Вейас отсчитал установленную орденом пошлину за лечение одного раненого, накинул пару медек сверху и со словами благодарности вложил в раскрытую ладонь целительницы.
— А я платить не буду. Раз долг-клятва, пускай всё за так делает, — заартачился Йорден, сложив руки на груди.
Губы женщины сжались в тонкую полоску. Не было в целительнице подобострастия простолюдинов, она знала орден изнутри, не боялась и не восхищалась. Просто смотрела разочарованно, бессильно, презрительно. Теперь Вейас понимал значение её безрадостного вздоха во время приветствия.
— Ну чего? — выкрикнул Йорден, затравленный тяжёлыми взглядами. — Да плевать, что у неё дети малые голодными останутся. Нечего было голытьбу рожать!
Вспомнилось, как Вейас вот также не чурался обирать и обманывать селян, чтобы раздобыть денег. Сестра, должно быть, видела его таким же мерзким, жадным и отвратительным, каким он сейчас видит Йордена. Вейас снова полез в кошель дрожащими руками. За двоих обычно дешевле обходится, но... плевать! Он обсчитался, кажется, не в свою пользу. И мало, очень мало осталось, но нет... если такими крохами можно откупиться за то, что он творил раньше, то пускай хоть всё заберут. Он не будет таким, как мудозвон Йорден. Никогда!
Целительница не взяла ни одной лишней монеты и, осенив их знамением божественной воли, проводила на улицу:
— Добрые духи вам в помощь, — бросила она с порога и ушла заниматься домашними делами.
По дороге на постоялый двор Йорден пытался стребовать возмещение ущерба от потери Дражена. Надо же, оценил жизнь «лучшего друга» в несколько золотых. Жадная убогая скотина! Если бы у Вейаса были эти несколько золотых, то точно бы швырнул их в напыщенную рожу.
На постоялый двор пришли глубокой ночью. Хозяин, заспанный, в пожелтевшей от старости ночной рубахе и несуразном красном колпаке, понося их забористой бранью, отпер лишь через десять минут. Не обращая внимания на его недовольство, они поднялись в комнату ищеек.
— Что стал, кулёма? Быстрее вещи собирай. Не хочу больше ни часа задерживаться в этой дыре! — с порога принялся понукать слугу Йорден.
— А как же твой раненый товарищ и моя сестра? Как же твой друг Дражен, неужели ты не хочешь за него отомстить? — удивлённо моргнул Вейас. — А весь этот город? Если мы не остановим Ходоков сейчас, к приезду другого отряда Стражей здесь камня на камне не останется.
Йорден презрительно скривился.
— Что Дражену дела живых, когда он уже на том берегу? А я хочу остаться на этом. Город и без того вымрет рано или поздно — ничего в таком гиблом месте не приживётся. А уж до сумасшедшей потаскушки, соблазнившейся на вшивого демона, мне и вовсе дела нет. Хотя... всё, что ни делается, к лучшему. Может, от неё и дети такие же порченные вышли.
Вейас сжал руку в кулак, чтобы расквасить наглецу всю его самодовольную рожу. Но слуга опередил. От сильного удара по лицу Йорден полетел на пол, глупо взмахнув руками.
— Как же долго я мечтал это сделать, — пробормотал здоровяк, с нескрываемым удовлетворением глядя, как Йорден сплёвывает с разбитых губ кровь.
— Ты чего?! Ты не должен! Я всё расскажу отцу. Можешь распрощаться с местом в ордене навсегда! — совсем уж жалко проскулил Йорден, с кряхтением подбирая себя с пола.
— Как будто оно мне хоть когда-то светило, — безразлично отмахнулся слуга. — Хотел уйти ещё до отбытия из Заречья, но ваш отец упросил проводить вас в Белоземье на помолвку. Зачем я поехал с вами дальше, и сам не знаю, но возвращаться не намерен. Я хочу убивать демонов, а не прислуживать трусам и подлецам. Ваша принцессочка пускай и не самая умная, но не виновата в том, что к ней привязался Ходок. На её месте могла быть любая, а в смерти Дражена, если уж на то пошло, виноваты те, кто делал ему поблажки. Не научил сражаться и помнить, что сегодня ты охотник, а завтра жертва. Это сказано в вашем же красивеньком и благородненьком Кодексе, который, как оказалось, всего лишь пустые слова на бумаге.
Он замолчал, переводя дыхание, и повернулся к Вейасу:
— Идём к твоим друзьям-туатам. У меня есть запасной план. Либо убьём гада, либо сами сдохнем.
Вейас кивнул, злорадно поглядывая на растерявшего всю спесь Йордена. Очень хотелось пнуть сапогом напоследок, но лежачих не бьют, иначе он сам станет таким же тщетным.
— Ну и валите! — крикнул шакалёнок, с трудом поднимаясь на ноги. — Пускай они вас обоих сожрут, Мидгард только лучше станет. А ты, цыплёночек, не надейся, что эта сволочь будет служить тебе верой и правдой. Он всех предаёт!
Вейас не выдержал и всё-таки сжал его голову телепатическими клещами. Не сильно, просто чтобы заткнулся.
***
Вейас сомневался, что туаты пустят его во дворец с чужаком, от которого «смердит пролитой кровью демонов». Но привратники без лишних вопросов провели их в уже хорошо знакомый гостевой покой. Вскоре явилась сама Эйтайни и придирчиво проверила их раны. Осмотрела повязки, поводила над ними руками, шепча заклинания, но работой целительницы осталась довольна и перелечивать не стала.
Когда она собралась уходить, Вейас последовал за ней в коридор, чтобы перекинуться парой слов наедине:
— Ты ошиблась. Суженый Лайсве сбежал отсюда, как последний трус, стоило Ходоку обнажить клыки.
— Я никогда не ошибаюсь, — снисходительно усмехнулась принцесса, бросив короткий взгляд на дверь в гостевой покой, и скрылась за поворотом.
На следующий день их проводили в тронный зал, в котором Вейас когда-то просил руки принцессы у короля Ниама. Вместо него на мраморном троне восседала Эйтайни, чьи плечи укрывал отороченный роскошным соболиным мехом плащ. Зелёными кристаллами посверкивал надетый на голову серебряный венец в виде переплетённых цветков вереска.
Ярусы ступеней у стен полностью занимали туаты, большинство из них были вооружены короткими мечами или луками. Вейас оробел под их враждебными взглядами. А вот слуга держался гордо, уверенно. Даже виду не подавал, что был серьёзно ранен накануне.
Эйтайни пригласила их говорить к установленной недалеко от трона деревянной трибуне. Вейас пропустил к ней слугу, чтобы тот сам поведал свой план.
Здоровяк предлагал сразиться с фантомом внутри иллюзорного мира, который тот создал для Лайсве. Во время новолуния фантом попытается окончательно её обратить — тогда он будет наиболее уязвим, а Лайсве сможет увидеть его истинную суть и сама лишит силы. Это последний и единственный шанс её спасти. После обращения её уже будет не вернуть.
— Разумный план, — взяла слово Эйтайни, обхватив ладонями ручки трона в виде бараньих голов. — Именно это пытался сделать мой отец, только у него ничего не вышло. Почему ты думаешь, что у тебя получится?
— Ваш отец не ненавидел их так, как я, — ни капли не смущаясь ни перед толпой, ни перед монаршей особой, ответил слуга. Словно и сам был королевских кровей.
Эйфория от моральной победы над Йорденом прошла, и теперь Вейас наблюдал за здоровяком с тревогой. Откуда этот парень так хорошо знает повадки демонов и почему так горит желанием сложить голову, сражаясь с ними за чужой город и чужую сестру? Может, последние слова Йордена пробудили мнительность, а, может, дело было вовсе не в этом. Какая-то мысль теплилась в глубине сознания, но как только Вейас цеплял её за хвост, она ускользала. Или он сам её выпускал.