«Это только начало!»
Вейас не успел обернуться, как мертвецкую тишину поразил истошный вопль. Не стихал, грозил разорвать голову. Оглушённый, Вейас чуть не рухнул на пол. Мимо проскочил слуга, схватил простынь и дёрнул Вейаса за плечо, чтобы вывести из ступора.
— Скорее, нужно стянуть её оттуда, — уже в голос позвал здоровяк, указывая куда-то вверх.
Вейас проследил за его взглядом и ахнул. Лайсве висела под потолком в углу над кроватью. Держалась там непонятно как, выгибалась всем телом, словно в припадке, и кричала непереносимо жутко. Голос медленно затухал. Слуга снова пихнул Вейаса и присел. Вейас вскарабкался к нему на плечи, и здоровяк с кряхтением поднялся. Плавно, чтобы Вейас не потерял равновесие и не рухнул. Он с трудом дотянулся до сестры и, накинув ей на лодыжку связанную из простыни петлю, потянул. Лайсве снова закричала и дёрнулась, изо всех сил пытаясь вырваться. Вейас не удержался.
— Почему я не телекинетик? — досадовал слуга, перехватив его за талию. Теперь тянули вместе. Лайсве цеплялась ногтями за стену, оставляя на ней глубокие борозды. — Тяни, не жалей. Лучше потрёпанная, но живая!
После долгих мытарств, она была внизу, но продолжала отбиваться. Вейас никогда не думал, что в её тщедушном теле сокрыта такая сила. Слуга принялся скручивать её простыней:
— Неси ещё что-нибудь. Нужно, чтобы она лежала тихо!
Они спеленали её по рукам и ногам. Только тогда Лайсве перестала вопить. Вейас со слугой бессильно опустились на пол. Как будто с полчищем Ходоков сражались, не меньше.
— Если можешь передать мне силу, делай это сейчас, — здоровяк пришёл в себя всего за два вздоха, а вот Вейасу понадобилось гораздо больше времени. Он взял слугу за руку и постарался сосредоточиться.
— Я знаю: не геройствовать и будить сразу, если станет худо, — сказал напоследок.
Здоровяк качнул головой:
— Нет, на этот раз всё или ничего.
В глубине сознания Вейас нащупал источник непоколебимого спокойствия и силы, что даровала его роду стихия ветра. Представил, как тоненькой струйкой голубое сияние переливается в ладонь, а оттуда в здоровяка. Ради Лайсве. Только ради неё.
— Помоги нам, брат Ветер!
***
После ухода Найта я не поднималась с кровати. Думала о нём, считала часы до нашей встречи. Шли дни под неусыпной опекой молчаливых тётушек. Я изводила себя ожиданием, отказывалась от еды и даже ото сна. Бредила Найтом.
Он явился только на четвёртый день точно с заходом солнца. Печально улыбался и гладил по волосам. Молчал. Наверное, боялся спрашивать о моём решении. Я заговорила сама:
— Я согласна. Лучше смерть, чем жизнь в клетке.
Его улыбка стала шире, тёплой и радостной. Я радовалась вместе с ним робким поцелуям и томительному ожиданию счастья.
Найт на руках вынес меня из дома и доставил к заброшенному кладбищу манушей, тому самому, что напугало меня жизнь назад, когда мы ехали в город вместе с братом. Теперь оно не казалось мне ни страшным, ни мрачным. Была в нём своеобразная таинственная грация безмолвных каменных плит с лёгким ароматом чертополоха и тлена.
Мы остановились у одного из обветшалых склепов, выделявшихся на фоне белого снега помпезным каменным кружевом из серого камня.
— Проход в мой мир спрятан внутри. Ты должна войти по своей воле, — Найт бережно поставил меня на ноги и одним прикосновением отпер увесистый замок.
Там действительно что-то было. Я ощущала это даже несмотря на истощение и усталость. Оно манило загадками, предвкушением того, чего ни с кем ещё не было и не будет никогда. Я шагнула за порог, в мир вечной ночи. Здесь было затхло. Весь пол испещряли желобки с глубокими лунками в центре гексаграммы. На стенах вырезаны заклинания на теркийском, а может даже доманушском языке. Найт надрезал своё запястье и, приложив его к выступу на стене, попросил меня сделать то же. Но стоило поднести к руке кинжал, как в голове зазвучал голос Вейаса. Он молил остановиться и бежать. Просил прощения, угрожал, кричал, но я не слушала. Видела только Найта и слышала тоже только его.
Когда кровь попала на стену, на месте гексаграммы образовался колодец. Найт снова поднял меня на руки и прыгнул вниз. Над головой сомкнулась кромешная тьма.
Я очнулась посреди огромного зала, освещённого множеством свечей, шикарно обставленного обитой бархатом мебелью. Стол ломился от изысканных яств. В камине весело полыхал огонь. На огромной двуспальной кровати приветливо отогнут балдахин. Дома я никогда не ценила богатую обстановку и удобства нашего замка, а проведя столько времени вдали от них, соскучилась. Забыв о слабости, я подошла к столу, отщипнула ягоду от лежавшей на серебряном подносе грозди винограда и положила в рот. Невероятное наслаждение. Никогда ещё не чувствовала так остро.
Найт смотрел на меня со всей любовью и страстью, на которую только способен мужчина. Его ласковый голос, мягкие поцелуи, нежные прикосновения околдовывали меня, лишая осторожности и стыда. Я отдавалась ему самозабвенно, хотя чувствовала, что руки Найта становились холоднее, а поцелуи жёстче. По коже лёгкой щекоткой прошлись клыки, впились в шею, посылая телу шоковую волну.
— Брат мой, Ветер, помоги! — услышала я собственный звонкий голос, повторяющий позабытую молитву.
Мощный порыв ветра разбил окно. В зал хлынуло голубое сияние. Никогда не видела его настолько ярким. Внутри обозначился силуэт громадной кошки. Мой зверь! Как я могла тебя забыть?!
Но тьма уже выжрала меня без остатка, превратив в жалкое безвольное существо. В крови бродил яд, я не могла даже пошевелиться. Голова наливалась тяжестью, разум затуманился, и уже не хотелось ничего. Только уснуть вечным сном и видеть сладострастные сны о любви, которой не было и быть не могло.
«Отринь тьму, которой тебя отравили, — заговорил зверь внутри моей головы. Впервые! — Нетореный путь тернист и полон коварных ловушек. Не сдавайся на волю лиходеев. Услышь мой глас, следуй за ним, как за путеводной звездой на север. Вспомни, кто ты есть и зачем сломала собственную судьбу. Неужели ради этого?»
От удара мощной когтистой лапы Найт отлетел в сторону.
«Борись! У тебя больше сил, чем ты думаешь. А если их не хватит, я поделюсь своими. Ты не падёшь жертвой нелепых интриг низших тварей. Ты важна, ты была рождена для большего!»
Горящая рыжим морда надвинулась на меня и прошлась по лицу шершавым языком. Как будто с головой окунуло в ледяную воду. От резкой боли пелена спала с глаз, и я, наконец, прозрела. Вокруг оказалась всё та же комната с заколоченным окном. Я никуда не уходила — лежала на кровати, впечатавшись в перину, и жадно глотала ртом воздух. Зверь пропал. Только Найт сражался с кем-то невероятно сильным. Но то был всего-навсего человек.
— Теперь ты видишь? — выкрикнул телепат, я узнала голос. — Видишь, во что ты вляпалась, принцессочка? Посмотри по сторонам. Видишь, во что эта тварь превращает таких, как ты?
Я обернулась. Яркий свет прогнал тень даже из дальних углов. Там к стенам жались бледнокожие создания: лысые, морщинистые, сгорбленные, с выпавшими зубами и бесцветными слепыми глазами. Из них словно выпили всю жизнь, а оболочку сохранили, чтобы посмеяться над жалким существованием. Они колотились то ли от немощи, то ли от страха. На шеях были заметны шрамы от клыков: застарелые, синие, распухшие, как будто к ним прикладывались ни один раз.
— А теперь взгляни на того, из-за кого ты хотела обречь себя на вечные муки.
Телепат ударил Найта под дых, схватил за плечи и развернул ко мне лицом. Я забыла, как дышать. Он был не просто уродлив, он был… огромным нетопырем со свисающими до подбородка жёлтыми клыками, кончики которых алели от крови. От моей крови! Вокруг плащом клубился непроницаемый чёрный туман.
— Ну как, нравится? Хочешь быть его пищей? Понимаю, его чары куда приятней, чем настоящая жизнь, но разве морок стоит таких страданий?
— Нет, — тихо простонала я.
Нетопырь дёрнулся и прохрипел:
— Внешность ничего не значит, родная. Тот демон, что сидит в этом Убийце, намного страшнее всех моих сородичей вместе взятых.
Телепат зло скрипнул зубами и ухватил Найта за горло:
— По крайней мере, я не пью жизнь из невинных девушек! — и снова обратился ко мне: — Ну же, говори, желаешь остаться здесь с ним навечно?
— Нет! Забери меня отсюда, умоляю, — ответ был у меня на устах прежде, чем он успел докончить. — Я вернусь домой и выйду замуж за твоего хозяина, только забери.
— Слишком поздно, — хмуро бросил здоровяк и легко, словно былинку, переломил Найту шею.
Мне сделалось дурно. Мир снова погрузился во тьму.
***
Я очнулась от жуткого грохота и воя. Было темно, только в щели между досками, которыми было забито окно, пробивались отблески ослепительных вспышек. Голубое свечение заполоняло собой тьму, пожирало её. Стало трудно дышать. Воздух искрил, напитываясь странной, но все же давно знакомой силой. Я чувствовала себя былинкой, застывшей перед гигантским штормовым валом. Вот-вот накроет, сметёт и мокрого места не оставит. Я сжалась у стены и испуганно заскулила. Тёплые руки притянули к себе. Обволокло родной аурой, понятными и столь желанными нежными эмоциями. Тоненькая пуповина близнецовой связи восстанавливалась. Я цеплялась за неё ладонями, пытаясь выбраться из когтей ужаса и безумия.
— Тише, родная, всё уже закончилось. Теперь мы снова вместе, и всё будет хорошо, — шептал на ухо успокаивающий голос брата. Я обмякла в его объятиях, и страх начал уходить, а мгла вокруг рассеиваться, как нереальный ночной кошмар.
Раздались гулкие шаги. Заскрипела отворяемая дверь. Комнату осветил яркий факел в руках у невысокого бледного воина. Приглядевшись, я различила вышивку в виде цветущего вереска на его накидке. Туат — эхом отозвались воспоминания из прошлой жизни.
— Это просто невероятно! — взволновано затараторил он, размахивая свободной рукой. — Гроза посреди ясного неба. Зимой. Молнии испепелили всех Ходоков до единого, будто сами боги встали на нашу сторону сегодня!
— Скажете тоже, боги. Хотя... — послышался от окна низкий голос телепата. — Было что-то странное перед моей схваткой с фантомом. Словно кто-то уже лишил его большей части силы.
— Да тихо, вы пугаете её! — укорил их Вейас, баюкая меня, как ребёнка. — Если хотите что-то обсудить, проваливайте за дверь.
Туат виновато потупился. За его спиной уже толпились другие его соплеменники, обжигали любопытными взглядами. Я так чётко видела их перевитые фиолетово-сиреневыми прожилками ауры, что аж в глазах рябило. Вейас и телепат... они буквально набухли голубым свечением, сгустки алого под ним размечали раны на теле, учащённая пульсация обозначала не успокоившееся после схватки сердцебиение. Странно. Раньше я никогда не видела ауры так чётко, а теперь могла читать их слой за слоем. Неужели открылся дар? В голове звучали слова зверя: «Ты важна, ты была рождена для большего!» Был ли это бред воспалённого разума или зверь в самом деле заговорил со мной? Может, он бы помог мне найти свою судьбу и не выходить замуж. Но Вейас дал обещание, а против него даже зверь бессилен.