— Н — да уж… — только и смог что на это ошеломлённо вымолвить я, покачав головой и посмотрев вслед бедным каторжанкам. Которых, в отличии от животных, тут, похоже, никто жалеть не собирается…
— Да не переживайте вы за них, сэр Кэрридан… Аккуратно тащить будут — так не расплещут реагент, — поспешно успокоил меня старший триарх. Вот только весь эффект убило его следующее глубокомысленное замечание, сделанное после неловкой паузы: — Ну а нет — так сами виноваты…
— Не, всё‑таки для того чтоб надзирателем быть, особый характер нужен, — не сдержав чувств, сердито бросил я.
— Ну вы прямо нас за злодеев каких‑то держите, сэр Кэрридан! — малость уязвлённо высказался на это одёрнувший мундир и заговоривший на повышенных тонах Бартинелли. — И никак не хотите принять того факта, у нас здесь как‑никак — каторга! Каторга! А отнюдь не пансионат для благородных девиц!
— Я это прекрасно осознаю, — поморщившись, возразил я. И добавил хмуро: — Но с женщинами, по — моему, можно было бы обходиться и помягче…
— Да для них и так особый режим предусмотрен, — заявил сбавивший тон старший триарх. — Не то что для мужчин. — И начал пальцы на правой руке загибать, перечисляя существующие на женской каторге послабления: — У наших же заключённых: и сокращённый на два часа рабочий день в праздничные дни, и право на свидание единожды в год имеется, и свободная переписка с родными и близкими разрешена! Да что там говорить, — вдруг махнул он рукой, — если у них даже выходные есть!
— Ну если выходные — то конечно! — не сдержавшись, фыркнул на это я.
— Зря вы так, сэр Кэрридан, — осуждающе покачал головой Оскар Бартинелли. — Зря. Да, конечно, работать у нас осужденным приходится в поте лица… но и не более того. Никто над ними тут не измывается, к какой‑то своей злодейской радости, и не притесняет. Всё согласно буквы уложения «О лицах приговорённых к каторжным работам». — И добавил ещё. — А простой, хоть и тяжкий труд, он, уж извините за прямоту, даже леди — только на пользу.
— Ладно, признаю, был не вполне прав… — медленно произнёс я немного смущённый отповедью старшего триарха. И, потерев лоб, встряхнулся. Это — дабы хоть немного себя в чувство привести. А то уже загоняться стал не на шутку, не по делу нагнетая обстановку и на всех каторжанок перенося ангельский образ Энжель… Отчего совершенно неуместным сочувствием ко всем ним проникаюсь… Видимо четвёртые сутки без сна так дают о себе знать — критичность восприятия нарушая…
— Да чего уж там, — легкомысленно отмахнулся старший триарх, похоже не раз сталкивавшийся с подобными несправедливыми упрёками со стороны родни и знакомых пребывающих тут каторжанок в изуверском обращении с осужденными. И, мотнув головой в сторону строения, к которому мы направлялись, сказал:
— Дорога уже свободна, идёмте.
И мы пошли дальше… Выбрались на дорогу, по которой только что проследовала влекомая каторжанками телега с дубильным реагентом, и проследовали по ней к логову местных алхимиков.
Внутрь его я, правда, зайти так и не смог… И остался стоять у входа, заткнув нос рукавом. Ну совершенно нечем оказалось здесь дышать!
Мой же сопровождающий, поглядев на меня и попросив его чуть подождать, преспокойно зашёл туда. И, быстро пересекши небольшую площадку, исчез из виду средь сущей фантасмагории покрытых инеем разномастных металлических бочек, парящих открытых чанов, огромных, дрожащих котлов и хаотичного сплетения труб, трубок и желобов.
Удивительная, прямо скажем, открылась моему взору картина. Захватывающая даже. Настолько захватывающая, что, разглядывая здешнее алхимическое производство, я и не заметил как вернулся мой сопровождающий. Спохватился и опомнился только когда он сунул мне в руки какую‑то побрякушку — серебряный кулон на тонкой цепочке того же металла с небольшим, ромбовидным, стеклянно поблёскивающим кристаллом мутно — зелёного цвета, навряд ли драгоценным.
— Вот, сэр Кэрридан, возьмите и задействуйте, — велел старший триарх.
Я послушался. Цепочку на шею нацепил, кулон в левой руке легонько сжал и отправил в него ментальный посыл — приказ. И о диво, с едва слышимым хлопком вокруг меня расширяющимся пузырём немедля разлетелась зелёная дымка, тут же развеявшаяся, а тревожащий обоняние мерзкий запах, мгновенно исчез! Полностью! Что позволило мне вздохнуть, наконец, полной грудью.
— А отличная штука этот ваш доработанный «Поглощающий покров Воздуха»! Сразу видно — мастер делал! — не удержался я от комплимента в адрес тутошнего мастера сотворившего такое облегчение для людей, работающих на столь благоухающем производстве.
— Да, доработанный «Поглощающий покров Воздуха» и в самом деле отличная штука, — согласился со мной старший триарх. И похвалился: — Личная разработка нашего мастера — алхимика тьера Морина!
— Передайте ему моё восхищение его работой, — сказал я, с удовольствием чистым воздухом дыша. У меня же даже настроение начало подниматься от этого…
— Да вы и сами можете это сделать, — сказал вдруг обернувшийся Бартинелли. — Вот же и он сам… — И кивком указал на тщедушного мужичка, возрастом далеко за полтинник, в обычной серой робе, не иначе как выбравшегося из своего фантасмагорического логова, дабы полюбопытствовать кому понадобилось его изделие.
— Прекрасная работа, мастер, — обратился я уже к нему, касаясь левой рукой кулона. И полюбопытствовал тут же: — А скажите, этот ваш доработанный «Поглощающий покров Воздуха» действует как‑то выборочно? Или совершенно все запахи поглощает?
— Абсолютно все, — ответил приблизившийся к нам мастер Морин. — Оставляет один лишь чистый воздух. — И соизволил пояснить, видя мой неподдельный интерес к его работе. — Дело в том, что полную фильтрацию воздушной среды много проще делать, нежели выборочную, по каким‑то параметрам.
— То есть доработанный вами эффектор магического воздействия не только с отвратными запахами борется? — задумчиво уточнил я.
— Да нет, что вы, — соизволил усмехнуться мастер. — Этот, теперь уже — маго — алхимический эффектор воздействия, разработан мной по запросу военного ведомства для очистки воздуха от боевых отравляющих веществ… А всё остальное, это, так сказать, всего лишь интересный сопутствующий эффект. — И с сожалением вздохнул. — Увы, пока не удаётся решить главную проблему моей разработки — высокую энергоёмкость поддерживающего заклинания, на котором она зиждется, поглощающего в развёрнутом состоянии не меньше магического щита пятой ступени…
— А с этим что не так? — не понял я.
— Цена, — кратко пояснил вмешавшийся в разговор Бартинелли.
— Да, цена, — печально кивнул мастер — алхимик. — Стационарные изделия такого типа приняты у меня военным ведомством без оговорок, а вот индивидуальная защита… над ней я пока бьюсь… И решения проблемы пока не вижу… Недорогие кристаллы, при условии приемлемости их размеров, не отвечают требованиям по ёмкости, а драгоценные или полудрагоценные камни в качестве накопителя обходятся слишком дорого…
— Поэтому вы не природный, а магически выращенный кристалл в кулон и вставили? — спросил я, вертя в руке безделушку.
— Да, сейчас я экспериментирую с ними. Может удастся подобрать удобоваримый баланс стоимости и ёмкости накопителя… — со вздохом ответил явно переживающий за свою работу мастер.
— И что, есть успехи? — с интересом спросил я.
— В какой‑то мере, — немного уклончиво ответил мастер Морин. — Пока мне удалось снизить затраты на создание одного эффектора лишь с шести до почти четырёх золотых…
— Да, всё равно выходит дороговато… — поделился я своим мнением, подумав: «Военное ведомство, несмотря на всю полезность такой защиты, столь дорогие вещицы закупать явно не станет. Ибо никакой казны не хватит, чтоб всю армию такими эффекторами экипировать…»
— Дороговато… — согласился со мной мастер — алхимик и повернулся что бы уходить.
— Постойте! — окликнул я его, озарённый одной идейкой. И спросил, когда мастер обернулся: — А как на счёт дыма и пыли? С ними ваша разработка борется успешно?
— С дымом и пылью вообще нет никаких проблем, — пожал плечами удивлённый моим вопросом алхимик. — С ними доработанный «Поглощающий покров Воздуха» справляется при минимальном расходе энергии.
— Отлично! — обрадовался я. И решительно полез в суму — за деньгами.
— Что вы делаете, сэр Кэрридан? — спросил удивлённый моими действиями Бартинелли.
— Хочу пару таких эффекторов у мастера Морина прикупить, — пояснил я, добравшись до своего кошеля. И, вытащив его из сумы, утвердительно спросил у своих собеседников: — Надеюсь это возможно?
Старший триарх не смог ответить на этот вопрос и в некотором замешательстве уставился на мастера — алхимика. А тот, помедлив чуть, пожал плечами и сказал: — Да почему же нет? — И спешно засобирался в своё логово, со словами: — Сейчас ещё один принесу!
«Тебе бы только деньги тратить на всякую ерунду!» — проворчал недовольный предстоящими тратами бес.
«Никакая это не ерунда, а крайне полезная штука — защищающая от всякой гадости развеянной в воздухе», — осадил я этого жмота. В памяти‑то ещё живо яркое воспоминание о том, как нас чуть не взяли тёпленькими охотники на чужих демониц, сбросив с высоты мешки с удушающей пылью. И если б не гуляющий на месте боя ветер, всё могло бы сложиться тогда куда как печальнее… Так что стоит позаботиться о том, чтоб подобная ситуация в принципе не могла повториться. И десятка золотых за это нисколько не жалко!
Бес посопел — посопел, но спорить со мной не стал. И ему видать была очевидна вся полезность такого приобретения. Продаваемого по сути совсем недорого… Ведь всего‑то в девять золотых мне обошлись два кулона — тот, что висел на моей шее, и тот, с камнем менее насыщенного оттенка, что был вынесен вскоре мастером Морином.
В общем, расстались мы с ним весьма довольные друг другом. Я радовался тому какую полезную защиту приобрёл для себя и Кейтлин, а алхимик — тому, что возместил свои затраты на какую‑то часть своих экспериментальных изделий.
— Ну что, сэр Кэрридан, теперь можно и перекусить? — потерев руки, спросил у меня Бартинелли по завершении сделки.
— Да теперь можно, — согласно кивнул я, приходя в хорошее расположение духа.
Только насчёт того, где состоится наша трапеза, я ошибся. Мы не вернулись от логова алхимиков назад, к харчевне у конюшни, как я полагал. Нет, вместо этого мы пошли по гравийной дороге вглубь каторги. Свернули на ближайшем ответвлении налево и проследовали мимо красивого, белого двухэтажного здания каторжного управления, разбитого словно посреди цветника к вытянутому, приземистому строению из обожжённого кирпича под черепичной крышей.
— А это у вас тут что?.. Ульи что ли?.. — удивлённо спросил я, глядя на занявшие пространство между этими зданиями прямоугольные металлические короба на коротеньких ножках, с круглыми дырками — летками, выстроившиеся в четыре ровнёхоньких ряда по дюжине штук в каждом.
— Да нет, какие же это ульи? — рассмеялся мой сопровождающий.