— Что со мной будет? — мертвым голосом спросил побелевший как мел мужчина.
— Ну… умрешь. Убивать я тебя буду быстро — через пару часиков скончаешься от болевого шока… А потом настанет самое интересное — я возьмусь за твою душу. Что? Не веришь мне? А вот это зря. Смотри, — девушка грациозно спрыгнула с подоконника. Когда ее ножки коснулись пола — за спиной появилось два огромных белых крыла. — Теперь прочувствовал? Что ж — тогда приступим… — с этими словами из ниоткуда в ее руке появилась настоящая коса…
Я как-то отстраненно наблюдал, как за моей невестой… теперь уже бывшей, закрылась дверь. Мне хотелось кинуться вслед за ней. Но как позвольте я это сделаю? В моем теперешнем состоянии я могу только слегка повернуть голову в сторону, да раздраженно уставиться в потолок уцелевшим правым глазом… Ах да — еще я туда могу плюнуть… И все!
А как все прекрасно начиналось! Окончив институт с отличием — меня какая-то нелегкая дернула пойти в армию. Послужить за отчизну. Горячие точки подогрел на ее благо… Показал себя как хороший пилот всего что летает. Даже 'старички' признавали меня за равного. А теперь…
М-мать! Да чтоб она горела, синим пламенем, эта отчизна с ее тварями-депутатами, которые больше кладут себе в карман, чем служат народу, и докторами-взяточниками, которые ради денег годные любого на органы разобрать.
Поубивал бы. Если бы мог… А вместо этого лежу в этой палате в виде овоща без малейшей возможности пошевелиться. И лежать мне здесь всю оставшуюся жизнь… А все из-за чего? А из-за пьяного вдупель водилы, который на полной скорости вылетел на тротуар. Я тогда лишь успел оттолкнуть в сторону свою невесту… бывшую. И что? А ничего! Лежи, отдыхай теперь… Сходил называется в увольнительную. До конца жизни… И водиле, гаду такому, ничего не сделали — менты-братья отмазали, а отцы-командиры даже не почесались, чтобы если не посадить, так хоть бы денег на лечение с него выбить… Рррр…
— Добрый день, — послышался от двери нежный, с легкой хрипцой, женский голос. Приоткрыв глаз, я увидел молодую рыжеволосую девушку, на вид где-то двадцати лет. Одета она была в строгий, и, несомненно, дорогой, деловой костюм, который изумительно подчеркивал каждый изгиб ее тела.
— Угу, щаз, — рыкнул я. — Какой нафиг добрый?!
— Ну-ну, не надо так волноваться, вам это противопоказано.
Я лишь яростно сверкнул на нее глазом.
— Ну как бы там ни было, — продолжила она. — Но я уполномочена предложить вам работу…
— Овоща в вазоне? — саркастично хмыкнул я.
— Ну почему же… Мы хотим предложить вам возможность заниматься тем, с чем до этого времени вы прекрасно справлялись…
— И как вы себе представляете? — кривая улыбка против воли выползла на мое лицо.
— А? Что? А… Вы о вашем теперешнем состоянии… Ну, это небольшое недоразумение несложно исправить…
Я не нашел что ответить, лишь прикрыл глаз, пытаясь взять себя в руки. Не вышло. Они тоже парализованные.
— И что в обмен? Душа?
— Душа, тело и полная преданность от волос на голове до кончика хвоста, — последовал спокойный, слегка насмешливый голос.
— Что ж… В таком случае вам сначала придется меня вылечить, чтобы я смог подписать контракт кровью…
— Не волнуйтесь, вскоре вы сможете это сделать… И даже отомстить тем, кто сотворил это с вами. А сейчас — спите. Впереди у вас будет много трудностей, которые вам придется преодолеть… — в улыбке девушки мелькнули маленькие клычки, а легкий ветерок, проникнувший через открытое окно в палату, растрепал ее волосы, обнажая заостренные ушки и небольшие рожки. Это было последнее, что я увидел, прежде чем без какого-либо перехода провалился в глубокий сон.
Бум! Хрясь!
Блокирую удар биты тупой стороной клинка, одновременно с этим нанося удар ногой в висок очередному противнику. Раздается четкий хруст пробиваемой кости — все-таки ботинки с окованными сталью носками это вам не хухры-мухры.
Минус один.
Резкий уход в сторону с веерной защитой из зажатых в руках клинков, больше похожих на очень длинные ножи. Чмокающий звук и мокрые брызги возвестили еще о выбывании одного противника…
Звериное чутье, не раз уже выручавшее меня уводит тело без вмешательства разума в сторону. И очень вовремя — там, где только что была моя голова, со свистом пролетает труба. Раздраженно шиплю от боли — все-таки по касательной меня задело. Но плечо это не голова. Хотя хорошего тоже мало — левая рука онемела, и не желает слушаться.
А ведь противников еще слишком много…
Ну уж нет — так просто я не сдамся!
Что ж… Метнуть правой рукой кинжал в дальнего противника, после чего перехватить из левой руки второй…
По крайней мере — еще минус один. А сломанное ребро не такая уж и большая цена за подобное…
Хотя и это уже проигрыш… Видимо эту ночь мне не пережить…
Хм… И почему я не разочарован? Ех… В таком случае думаю можно будет прихватить еще одного-двух уродов с собой…
Один из противников видимо заметил в моем взгляде что-то нехорошее, потому что на мгновение оцепенел. Чем я собственно и воспользовался, тут же полоснув оного по горлу.
Хрясь! Еще минус пара ребер, — отстраненно отметило сознание, а тело уже вгоняло в висок ударившего меня тонкое лезвие клинка, одновременно ставя левой рукой блок от нападающего сбоку. Громкий хруст и режущая боль… Кости хорошенько раздроблены…
Ха! Да пофиг! Я не жилец и дополнительная сейчас особой роли не играет. Хотя… вру, наверное — именно она позволяет мне все еще сражаться. Она напоминание о том, что я потерял. Точнее кого — а именно свою старшую сестру, а потом и мать, которая на смогла вынести горя потери дочери, а вслед за ней и отца, который пустил себе пулю в висок… И все из-за таких тварей как эти — гопоты, которые собираются в стаи подобно гиенам, и умеют лишь гадить всем окружающим.
— Ненавижу, — мой голос сейчас больше походил на змеиное рычание (хотя змеи и не рычат).
Очередной удар оканчивается неудачей и выбитый из руки клинок отлетает в сторону — все-таки я не герой, а простой смертный. Мощный удар обрушивается на спину, а потом и на затылок, посылая меня в недолгий полет в жесткие объятия стены подворотни, где собственно и происходила стычка.
Сознание работает с перебоями от боли во всем теле и несомненным сотрясением мозга… И у меня больше нет сил пошевелить даже мускулом. Теперь я лишь наблюдатель… Хотя и вижу сейчас почти ничего — все застилает кровавая пелена…
А гиены уже нависают надо мной. В их глазах полыхает торжество и жажда крови…
— Хи-хи… — звучит звонкий голосок. — Твари решили поужинать?
Все присутствующие оборачиваются на источник звука. Даже я скашиваю глаза, чтобы напоследок увидеть того безумца что решил сейчас сюда сунуться… И составить мне компанию на похоронах…
Девушка… Очень красивая девушка — помесь куклы Барби и анимешки с эльфийкой. Одета в кремового цвета костюмчик с коротенькой курточкой и корсетом-топиком. На ногах легкие белые кроссовки. И длинная грива волос цвета расплавленного золота, и лишь сами кончики резко меняют свой цвет на насыщено красный. Цвет крови. Уж я-то знаю, как она выглядит…
Теперь в глазах гиен зажигается еще одно чувство — похоть.
Видимо девушка тоже это заметила. Только вот ее реакция была не такая, как должна была бы быть.
Ее губы расползлись в улыбке. Правда мне почему-то эта улыбка показалась улыбкой змеи, которая сейчас съест глупых грызунов, возомнивших о себе невесть что, и вставших у нее на пути.
— Ну, идите же сюда. Идите, — проворковала она. И ее голос был настолько чарующ, что никто не смог устоять перед ней. Даже я попытался сдвинуться хоть на пару сантиметров, чтобы стать ближе к ней…
А когда гиены подошли к ней почти вплотную, то… Ее глаза полыхнули такой яростью и ненавистью, что все, несмотря на влечение к ней, отпрянули в испуге.
Да вот только это уже ничего не значило.
В руках у девушки в мгновение ока из ниоткуда соткалось оружие. Оружие, которым по поверьям орудует сама прекрасная госпожа — Смерть.
Легкий и стремительный взмах оружием, и первый ряд гопоты окруживший девушку падает разрубленный пополам на уровне живота. Еще один взмах, и от остатков тех полутора десятков, которых до этого я успел проредить, остаются единицы. И они уже не думают ни о чем кроме как о спасении.
Бежать! Бежать как можно дальше отсюда! — вот что пылает в их маленьких мозгах огненными буквами.
Но им не дают пробежать и пары метров, как еще недавно их мертвые товарищи хватают беглецов их за ноги, тем самым валя на землю и вгрызаются в их тела… Но почему-то эта ужасная картина не вызывает в моей душе никаких эмоций… Почему? Может потому что я уже почти умер?
— О-хо-хо… Ну тебя и поклепали, — удивлено и как-то даже уважительно замечает девушка, рассматривая мое распластанное на земле тело.
В ответ я лишь молча смотрю на нее — даже если у меня бы были силы чтобы говорить, то что же я должен был бы ответить на этот, скорей всего, риторический вопрос? Не знаю… А потому я молчу, пытаясь запечатлеть в памяти каждую черточку ее лица, тела. Такого прекрасного и смертоносного одновременно…
— У меня есть к тебе предложение, — меж тем говорит она. — Мне нужны верные люди… да и нелюди тоже. Те, кто будет разделять мое мировоззрение, а также будет до конца верен лично мне. Готовый умереть за меня, но при этом не являясь фанатиком… — она немного помолчала. — И я предлагаю тебе стать одним из моих приближенных. Соратником если хочешь… Что скажешь?
— Я… — выдыхаю я. И с удивлением понимаю, что силы медленно, но верно возвращаются ко мне. — Я согласен…
— Что ж, в таком случае это — Договор… А сейчас ты заснешь — мне надо восстановить твое тело.
— Кто ты? Демон? — успеваю спросить я. Мир начинает, пока еще медленно, водить вокруг меня хоровод.
— Демон? — ее смех колокольчиком разноситься по ночному городу. — Нет, я не демон. Но если захочешь — я познакомлю тебя со своим фамильяром. Вот она действительно демон. Ну а я… Скажем так — крылья у меня есть, и еще совсем недавно они были полностью белоснежными… — дальше я провалился в липкий омут без сознания.
В мозгу отпечаталась картинка склонившейся надо мной девушки в светлых одеждах и с огромными крыльями за спиной, которые аккуратно заключают меня в некое подобие кокона…
— Живы еще собаки неверные… — презрительно скривился Махмуд, сплевывая в нашу сторону, после чего кинул нам через решетку камеры по куску лаваша. Вновь сплюнув, наш тюремщик вышел из помещения…
Тоже мне — благоверный, — скривился я мысленно. Ничем не лучше за зверей. Хотя нет — зачем на зверушек-то наговаривать? Ведь ни один зверь не возьмет больше чем ему нужно. Ну разве что бешеный… А эти… Мне на собственные глаза доводилось видеть как эти 'дети Аллаха' режут как каких-то овец молодых, еще совсем зеленых, парней, которые даже оружие в руках толком держать не умеют. Как насилуют женщин-репортеров с вроде как нейтральных стран.
Ненавижу фанатиков и тех, кто прикрывается верой. Самые мерзкие и глупые люди.
Как когда-то сказал один не менее мерзкий человек, который все же мог мыслить относительно трезво: 'Религия это протезы морали'.
И ведь это правда… Почему дети, вырастая, ради наживы готовы на все — даже запихнуть своих престарелых родителей в дешевые пансионаты ради того чтобы продать их квартиры? Почему политики ворую деньги миллионами и их еще и похвалят — 'смотрите как он хорошо поднялся'? А стоит матери украсть кусок хлеба для голодного ребенка, так ее тут же на года упекут в каталажку. И еще повезет, если еще какое-нибудь преступление не навесят. Почему насильники и убийцы из 'золотой молодежи' вместо того чтобы мотать строк — гуляют в клубах благодаря отцовским адвокатам, в то время как семьи тех кому они порушили жизни обливаются горькими слезами бессилия?