Его глаза были поразительно зеленым.
- Я знаю, как началась эта война.
Я знаю об этом правду.
Когда только ты услышишь ее, тебе не захочется убежать и умереть в бою сражаясь за это.
Трактирщик указал на один из пустых стульев за столом рядом с Хронистом и улыбнулся так очаровательно и легко, что его можно было принять за принца из сказок.
- Что скажешь?
Аарон долго и пристально разглядывал трактирщика, его взгляд метнулся на меч, затем вернулся обратно.
- Если вы на самом деле... - Он умолк, но на лице явно читался вопрос.
- Это действительно я, - мягко заверил его Коут.
...
можно мне тогда взглянуть на плащ без определенного цвета? - с усмешкой спросил ученик.
Очаровательная улыбка трактирщика стала жесткой и хрупкой, как кусок битого стекла.
- Ты путаешь Квоута с Таборлином Великим, - заметил
невзначай Хронист с другого конца комнаты.
- У Таборлина был плащ без определенного цвета.
У Аарона появилось озадаченное выражение лица, когда он повернулся посмотреть на писца.
- А что же тогда было у Квоута?
- Теневой плащ, - ответил Хронист.
- Насколько я помню.
Мальчик повернулся к бару.
- Можете тогда показать мне теневой плащ? - спросил он.
- Или немного магии?
Я всегда хотел увидеть что-нибудь подобное.
Достаточно было бы просто маленького огня или молнии.
Я не хотел бы утомлять вас.
Прежде чем трактирщик смог ответить, Аарон неожиданно рассмеялся.
- Я просто слегка подшучиваю на вами, мистер Коут. - Он снова усмехнулся, еще шире, чем прежде.
- Лорды и леди, но я в жизни не встречал такого лжеца как вы.
Даже мой дядя Элван не смог бы рассказать подобное с серьезным лицом.
Трактирщик потупил взор и пробормотал что-то невнятное.
Аарон потянулся через стойку и положил широкую руку Коуту на плечо.
- Я знаю, что вы просто пытаетесь помочь, мистер Коут, - тепло проговорил он.
- Вы хороший человек, и я обдумаю то, что вы сказали.
Я не рвусь вступать в армию.
Просто хочу рассмотреть все варианты.
Ученик кузнеца печально покачал головой.
- Клянусь.
Все пытаются занять меня чем-то сегодня утром.
Мать сказала, что больна чахоткой.
Роза сказала мне, что беременна, – он посмеиваясь провел рукой по волосам.
- Но, должен признать, ты превзошел всех.
- Ну, знаешь… - Коут выдавил слабую улыбку.
- Я не смог бы взглянуть твоей матери в глаза, если бы не попробовал.
- У вас был бы шанс, будь история более достоверна, - сказал он.
- Но все знают, что меч Квоута сделан из серебра. - Он бросил взгляд на меч висевший на стене.
- И назывался он не «Глупость».
Он называется Кайсера, убийца поэтов.
Трактирщик казался слегка удивлен этому.
- Убийца поэтов?
Аарон упрямо кивнул.
- Да, сэр.
И ваш писарь прав.
У него был плащ, сшитый из паутины и теней, и носил он кольца на каждом пальце.
Как же там?
На первой руке он носил кольца из камня, железа, янтаря, дерева и кости.
Остальные...
Ученик кузнеца нахмурился.
- Не помню дальше.
Там было что-то про огонь…
Лицо трактирщика было непроницаемым.
Он взглянул на свои руки, лежащие на стойке бара и спустя мгновение произнес:
Невидимы кольца на второй руке.
Одно кровью опоясано.
Одно из ветра шепота сплелось,
И все покрыто льдом другое.
Полно призрачным сиянием кольцо из огня, и без имени последнее кольцо.
- Точно, - сказал, улыбнувшись Аарон.
- У вас ведь их не там за стойкой? - Он встал на цыпочки, словно пытаясь получше рассмотреть.
Коут слабо и застенчиво улыбнулся.
- Нет. Не могу сказать, что они у меня.
Оба вздрогнули, когда Баст бросил мешок на стойку бара.
- Этого вам с Картером с избытком хватит на пару дней, - резко сказал Баст.
Аарон закинул мешок на плечо и направился к выходу, затем замялся и оглянулся на двух мужчин за стойкой.
- Ненавижу просить об одолжении.
Старый Коб сказал, что присмотрит за мой матерью, но…
Баст вышел из-за стойки и начал провожать Аарона к двери.
- Думаю, она будет в порядке.
Я также могу навестить ее, если хочешь. - Он одарил помощника кузнеца похотливой улыбкой.
- Просто чтобы убедиться, что она не одинока и все такое.
- Буду благодарен, - сказал Аарон, с искренним облегчением в голосе.
- Она была в немного расстроена, когда я ушел.
Ей не помешает утешение.
Баст замер открывая дверь трактира и взглянул с недоверием на широкоплечего парня.
Затем покачал головой и открыл дверь до конца.
- Ладно, ступай.
Повеселись в большом городе.
Не пей воду.
Баст закрыл дверь и прислонился лбом к дереву, словно внезапно обессилел.
- Ей не помешает утешение? - повторил он недоверчиво.
- Я беру назад все слова о том, что этот парень
умен. - Он повернулся к бару, указывая обвинительно пальцем на закрытую дверь.
- Вот, - уверенно заявил он, - что значит работать с железом каждый день.
Трактирщик хмыкнул, когда облокотился на стойку бара.
- Слишком хорош для моего легендарно подвешенного языка.
Баст презрительно фыркнул.
- Парень идиот, Реши.
- Я должен почувствовать себя лучше, от того, что не в состоянии убедить идиота, Баст?
Хронист тихонько откашлялся.
- Кажется, это скорее свидетельствует о результатах, которых вы здесь добились, - cказал он.
- Вы исполняете роль трактирщика столь убедительно, что они не могут иначе воспринимать вас. - Он обвел рукой пустую таверну.
- Честно говоря, я удивлен, что вы были готовы рисковать своей жизнью здесь, только, чтобы удержать мальчика от армии.
- Невелик риск, - сказал трактирщик
- Это не ахти какая жизнь, - он поднялся и обойдя барную стойку, подошел к столику, за которым сидел Хронист.
- Я ответственен за всех,
кто умирает на этой глупой войне.
Просто надеялся спасти одного.
Похоже, даже это мне не под силу.
Он опустился на стул напротив Хрониста.
- На чем мы вчера закончили?
Нет смысла повторяться, если можно этого избежать.
- Ты как раз назвал имя ветра и преподал небольшой урок Амброзу, - сказал Баст со своего места у двери.
- И ты неистово мечтал о своей возлюбленной.
Коут поднял глаза.
- Я не мечтаю ни о ком, Баст.
Хронист поднял кожаную сумку и извлек лист бумаги, на три четверти исписанный мелким, четким почерком.
- Если хотите, я могу прочитать последний отрывок.
Коут протянул руку.
- Я достаточно хорошо помню твой шифр, чтобы прочитать самостоятельно, - устало сказал он.
- Давай его сюда.
Может это взбодрит меня. - Он оглянулся на Баста.
- Присаживайся, если cобираешься слушать.
Не хочу, чтобы ты суетился вокруг.
Баст стремглав кинулся к стулу, пока Коут глубоко вздохнул и просмотрел
последнюю страницу вчерашней истории.
Долгое время трактирщик молчал.
Лицо его начало было хмуриться, но затем появилось нечто вроде слабой тени улыбки.
Он задумчиво кивнул, его глаза все еще изучали страницу.
- Большая часть моей юности была потрачена на то, чтобы добраться до университета, - сказал он.
- Я хотел оказаться там даже прежде, чем моя труппа погибла.
Прежде чем узнал, что Чандрианы больше, чем страшная история у костра.
Прежде чем я начал искать Амир. - Трактирщик откинулся на спинку стула, его усталое выражение сменилось вдумчивым.
- Я думал, что как только окажусь там, все станет легче.
Я научусь магии и найду ответы на все свои вопросы.
Мне казалось, что все будет легко, как в сказке.
Квоут немного смущенно улыбнулся, и это выражение, заставило его лицо выглядеть удивительно молодым.
- И так, возможно, было бы, не будь у меня таланта наживать врагов и напрашиваться на неприятности.
Все, чего я хотел, это играть свою музыку, посещать занятия, и найти мои ответы.
Все, чего я хотел, было в университете.
И я хотел там остаться. - Он кивнул самому себе.
- Вот с чего мы начнем.
Трактирщик передал лист бумаги обратно Хронисту, который машинально разгладил его рукой.
Хронист открыл чернильницу и обмакнул перо.
Баст нетерпеливо наклонился вперед, ухмыляясь словно возбужденный ребенок.
Яркие глаза Квоута пробежали по комнате, вглядываясь во все.
Он глубоко вздохнул и внезапно улыбнулся, на миг совершенно перестав походить на трактирщика.
Его глаза были острые и яркие, как зеленые травинки.
- Готовы?
Глава3
Удача.
Каждый семестр в университете начался одинаково: допускная лотерея, а следом целый оборот собеседований.
Они были своего рода неизбежным злом.
Не сомневаюсь, в начале эта стадия была разумной.
Когда университет был меньше, я мог представить их в качестве полноценных собеседований.
Возможностью для студента поговорить с магистрами о том, чему он
научился.
Диалогом.
Обсуждением.
Но теперь Университет принимал свыше тысячи студентов.
На обсуждение не было времени.
Вместо этого, каждый студент подвергался шквалу вопросов в течение считанных минут.
На таких коротких собеседованиях, один неверный ответ или слишком долгое промедление могло сыграть решающую роль в стоимости твоего обучения.
Перед собеседованиями, студенты учились особенно усердно.
Потом, они пили празднуя или утешали себя.
Из-за этого, за одиннадцать дней допуска, большинство студентов в лучшем случае выглядели тревожно и измотано.
В худшем случае они бродили по университету, еле волоча ноги, с ввалившимися глазами и серым лицом от постоянного недосыпа, или избытка спиртного, или от того и другого сразу.
Лично я находил странным, насколько серьезно все остальные относились ко всей этой стадии.
Подавляющее большинство студентов были из дворянства или членами богатых купеческих семей.
Для них высокая стоимость обучения была неудобством, оставляющая им меньше карманных денег на лошадей и шлюх.
Для меня ставки были выше.
Единожды назначенная магистрами стоимость обучения, не могла быть изменена.
Так что, если моя плата окажется слишком высокой, я буду исключен из Университета, пока не смогу заплатить.
В первый день допуска всегда было гулянье по этому поводу.
Допускная лотерея занимала первую половину дня, что означало для неудачливых студентов, попавших в этот временной интервал, необходимость проходить собеседование через считанные часы после этого.
Когда я пришел, длинные очереди извивались во внутреннем дворе, пока студенты, уже вытащившие свой жребий, слонялись, жалуясь и пытаясь купить, продать, или обменять свою очередь.
Я нигде не увидел Вилема или Симмона, поэтому встал в ближайшую очередь и постарался не думать о том, как мало денег лежало у меня в кошельке: один талант и три джота.
Некогда в моей жизни, это походило бы на все деньги в мире.
Но за обучение этого явно было не достаточно.
Повсюду стояли телеги, продававшие колбасу и жареные каштаны, горячий сидр и пиво.
Я чувствовал запах теплого хлеба и сала исходящий от ближайшей телеги.
Она была завалена пирожками со свининой, для тех людей, которые могли позволить себе подобные вещи.