К чему? Агата поглядела через плечо.
– Да, – отозвался Келдыш.
Слухач поднял тяжелые белые веки и посмотрел на Келдыша. На Агату. Глаза его были такими прозрачными, что казалось, еще чуть-чуть – и можно увидеть, что находится за ними в черепе.
И еще – Агата его где-то видела. Нет, не встречала никогда, потому что такого не забудешь.
Просто она его… помнила.
И он ее помнил.
– Понятно, – сказал Слухач – непонятно для Агаты и Келдыша. Неожиданно проворно поднялся. Поманил Агату толстым пальцем. – Идем-ка…
Они вошли в затемненную комнату. Посреди стояла высокая кушетка, накрытая серым покрывалом, рядом – табурет. И больше ничего. Никакой аппаратуры или привычных с детства магических предметов-определителей. Слухач показал на кушетку и пошел задергивать плотные черные шторы, сквозь щель в которых пробивалась узкая пыльная полоска света. Он так долго ловил и уничтожал этот лучик, что Агата успела заскучать, сидя на дурацкой кушетке. Келдыш стоял, прислонившись спиной к стене. Пол разглядывал. Слухач справился с солнцем и сел на табурет, обхватывая его ножки толстыми ногами.
– Начнем?
Агата насторожилась.
– Наверное…
В поисках поддержки взглянула на учителя. Теперь тот исподлобья следил за Слухачом.
– Посмотри на меня, – сказал Слухач своим мягким голосом. Агата посмотрела. Слухач подался к ней на табурете и взял ее руку в теплые ладони.
– Смотри на меня. Ляг, откинься на подушку, но смотри на меня.
Агата вновь испуганно покосилась на Келдыша.
– Смотри на меня, – напомнил Слухач. Агата послушалась. Через секунду пожалела, но взгляда было уже не отвести – прозрачные глаза Слухача вдруг превратились в черные колодцы, дыры, в которые Агата проваливалась и летела – вниз, вниз, вниз…
* * *
– …ты, ублюдок, – говорил кто-то, – ты чуть не убил ее, с-скотина!
– Ты сам говорил, что она готова, – отвечал кто-то другой – гнусавым жалобным голосом. – Ни черта она не готова… привел девчонку… а она не готова… кто тогда из нас ублюдок?
– Вы со своей жадностью меры не знаете… всю бы высосал… пшел вон!
– Ага… – сказал второй с облегчением. – В себя приходит.
Легкие шлепки по щекам.
– Ну, давайте, просыпайтесь, давай, девочка, пора вста-ва-ать…
Агата двинула головой. В голове звенело, и казалась она легкой и пустой – вот-вот взлетит над подушкой, как воздушный шарик. Агата разглядела опрокинутое над ней лицо. Теплые пальцы касались ее щек, лба, висков…
– Не спать!
Вздрогнув от резкого приказа, она вновь открыла глаза. Хмурый Келдыш стоял, положив одну ладонь на ее лоб, а второй взяв за руку. Только тут она начала чувствовать свое тело – словно до того отлежала его целиком. Агата вздохнула и выдохнула – получилось какое-то хныканье, – и Келдыш сказал, не открывая глаз:
– Все-все, успокойтесь.
Агата поискала взглядом. Слухач, съежившись, сидел в углу на корточках; и что он так, ему ведь неудобно – вон же лежит уроненная или отброшенная табуретка… Теперь уже он следил за Келдышем.
Келдыш вздохнул, открыл глаза и посмотрел вниз. На нее. Агате стало неудобно.
– Можно, я сяду? – спросила, чуть ли не извиняясь.
– Да, – сказал Келдыш и убрал руки. – Конечно. Но не быстро.
Быстро у нее не получилось. Наверное, вообще бы не получилось, если б он не помог, а потом еще и не поддержал за плечи. «Отлежанное» тело совершенно не хотело слушаться.
– И что… – сказала Агата. – Нашли?
Келдыш вместе с ней посмотрел на Слухача.
– Эхо, – сказал тот.
– Что? – Агата взглянула в близкое лицо Келдыша, но и тот не понял.
– Эхо? – повторил сам, как эхо.
– Эхо, – упрямо повторил Слухач. – Нет магии.
Он смешно помахал большими руками, словно изображая полет.
– Одно эхо. Большое, гулкое эхо… большой магии… Видишь, – сказал почему-то обиженно, – и взять-то было особо нечего…
– Что же ты тогда так долго высасывал? – спросил Келдыш с отвращением. – И что значит – эхо? Ты когда-нибудь встречал такое?
Слухач качнул головой.
– Нет. Никогда. И еще мне сказали: девочка – ключ.
– Ключ? – вдвоем переспросили Агата и Келдыш.
– Какой ключ?
– Ключ – к чему?
Слухач, сморщившись, замахал на них ковшами экскаватора.
– Не знаю! Что сказали – повторил! А ты мне за это – по зубам!
Агата сощурилась, вглядываясь. Так вот почему Слухач говорит так невнятно! Губы у него были разбиты, и он то и дело трогал их, проверяя – не идет ли кровь.
– Мало дал. Могу добавить, – равнодушно ответил Келдыш. – Идти сможете?
– Да, – удивилась Агата. – Могу.
Не смогла. Ноги проваливались, словно куда-то делись коленки. Келдыш неприлично (хоть и тихо) выругался, подхватил ее неловко. Явно не привык носить девушек на руках… Агата вдруг вспомнила Лизино: «До сих пор не знаешь, как будят по утрам девушек? Поцелуями, братец!»
– Держитесь крепче, – приказал Келдыш. И бурчащему Слухачу: – Да ладно, заткнись! Не доложу я на тебя, не бойся!
– Вот спасибо! – причитал Слухач, впрочем, на всякий случай не вставая. – Вот спасибо, добрый человек! Не донесешь, что девку привел неподготовленную, что разрешение на проверку не предъявил, что мне увечья нанес! Ай, спасибо!
Келдыш глубоко вздохнул. Длинно выдохнул.
– Радуйся, что мне не до тебя, Слухач! А жадность твоя тебя погубит. Обожрешься однажды.
* * *
Увидев, как шевельнулись занавески на соседском окне, Агата подумала: ну, все! Теперь доложат бабушке, что ее внучка явилась среди бела дня в стельку пьяная с каким-то взрослым мужиком в обнимку! Да ладно, она все объяснит… Только вот не уверена, что объяснение бабушку успокоит.
Келдыш доволок ее до дивана. Киска немедленно вспрыгнула на колени, но Агата раздраженно ее столкнула. Все было противным – недоуменно мяукающая кошка, прикосновение гобеленовой обшивки дивана к голым рукам, слепящее солнце, заглядывающее в окно… Келдыш первым делом задернул занавески. Агате стало легче, но ненадолго, потому что он сказал невыносимо громким голосом:
– Вам надо поспать.
С какой стати он раскомандовался! Почему она должна его слушаться? Ведь это ее дом! Агата открыла рот, но Келдыш уже ушел на кухню. Половицы невыносимо под ним скрипели. Агата сморщилась, прилегла на подушку. Через мгновение откинула ее в сторону – подушка чем-то воняла.
– Выпейте это!
Агата сжала кулаки. Сказала сквозь зубы:
– Оставьте меня в покое!
– Оставлю, – сказал Келдыш. Голос его бил по ушам. – Вот выпьете, и оставлю.
– Я вас ненавижу! – мрачно сказала Агата. Взяла чашку. Понюхала. – Это что? Оно же протухло!
– Зажмите нос и выпейте.
– И вы уйдете?
– Уйду.
Жидкость была темно-красной – как венозная кровь. И такой же теплой.
– Фу! – Агата вытерла рот и сунула чашку Келдышу. – Видите? Я выпила! Теперь уходите.
– Сейчас, – спокойно сказал Келдыш и ушел на кухню. Валик под головой тер шею. Что там, наждачка, что ли?
Она никогда не замечала, как оглушительно тикают напольные часы. Если бы у Агаты были силы, она бы встала и разбила их. Но сил у Агаты не было. Сейчас она посидит и…
Агата открыла глаза. Она лежала на диване, укрытая теплым уютным пледом, под щекой – подушка. Уже стемнело. Возле стола, под желтым светом торшера, вытянув ноги на соседнее кресло, сидел Келдыш. Читал книгу.
– Проснулись?
Агата, кутаясь в плед, села.
– Голова кружится?
– Да.
– Выпейте еще. Вон чашка.
Агата послушно выпила. Поболтала чашку. На дно выпал фиолетовый осадок.
– А что это вообще такое?
– Укрепляющий состав.
– Поэтому бабушка и не хотела, чтобы я шла к Слухачу, да?
– Почему «поэтому»?
– Потому что мне плохо. Я там потеряла сознание, да?
– Вы говорили с ней о Слухачах?
– Немного. Она сказала, это как сделать аборт.
Келдыш резко рассмеялся.
– Никогда не думал, но, наверное, похоже!
– И всем так плохо?
– Не всем. – Келдыш помолчал. – Ваша бабушка имеет полное право жаловаться на мои неправомерные действия.
– Но я же сама хотела!
– Дело не в этом. Перед визитом к Слухачу вы должны были освоить ряд упражнений и принимать кое-какие препараты. Могла возникнуть легкая послесеансовая депрессия, которая прошла бы в течение нескольких часов. И все. Я слишком торопился.
– Боялись, что бабушка вылечится и запретит вам?
Келдыш просто кивнул. Похоже, он никогда не извиняется. И никогда не чувствует себя неправым.
– А почему вы… дали ему в зубы?
Келдыш взял книгу с колен и кинул ее на стол.
– Что вы знаете о Слухачах?
– Ну… я заглядывала в Большую Магическую Энциклопедию. Это человек, который… м-м-м… может без помощи приборов и приспособлений определить у испытуемого наличие и величину способностей… иногда даже их направление… Я не поняла, зачем тогда вообще нужны приборы?
Келдыш кисло усмехнулся:
– Конечно, самое неприглядное в словари и энциклопедии мы не включаем! Не выносим, так сказать, сор из магической избы!
Он подтащил кресло к дивану. Плюхнулся в него, сцепив на животе руки.
– Слухач, Мортимер, – это человек, который пожирает магию.
– Ч-что?
– Пожирает, поглощает, вампирит… Магия, конечно, не является главным условием его существования, она для него… ну, как легкий наркотик. Отъем магии у испытуемого – это плата за сеанс.
Агата скривилась:
– Фу, гадость!
– Деятельность Слухача лицензирована. Он обязан убедиться в подготовленности испытуемого, его защите, истребовать разрешение врачей и магических служб…
– А этот… ваш…
– Он нарушил все правила, – сообщил Келдыш. – Я надавил на него своим авторитетом.
– Да уж… – буркнула Агата. – Знаем, как вы давите… авторитетом.
Келдыш даже бровью не повел.
– Но он нарушил и самое главное правило – об отъеме магии. Слухач может взять только определенный процент – в зависимости от размера и силы исследуемых способностей, – который не повредит ни способностям, ни здоровью донора… То есть он должен уметь контролировать себя и правильно определять этот самый процент.
Агата молчала. Келдыш смотрел на нее.
– Ваш Слухач не контролировал ни себя, ни ваше состояние.
– Но так же, наверное… и убить можно?
Келдыш кивнул.
– После войны это и происходило.
– Что – это?
– Тогда возникла паранойя… вы не помните, конечно. Некоторые родители, желающие оградить одаренного ребенка от преследований и от… от самой магии… приводили детей к Слухачам. Их выпивали досуха.
Агата сжалась.
– Они умирали?
– Некоторые. Другие оставались жить. Но когда из тебя высасывают твое главное составляющее… это сравнимо с потерей души.
– И им еще выдают лицензии?!
– Слухачи имеют право на частную практику наравне с астрологами, гадалками, знахарями и… иже с ними. Хирурги режут людей, но, пока они не действуют во вред пациенту, они действуют ему во благо. Нам тоже приходится иногда обращаться к Слухачам – когда мы не можем определить, в каком направлении лучше развивать способности студента. И еще…
Келдыш посмотрел на свои сомкнутые руки. Поднял глаза.
– Думаю, вам надо это знать. Некоторые Слухачи состоят на государственной службе. – Он смотрел, не мигая. – Они совершают казнь магов-преступников. Лишают их магии.