— Прости, я не думала…
— Не думала, что после получения письма с сюрпризом от неизвестного «доброжелателя», нужно быть осторожной? Или что, отправляясь в объятия любовника, неплохо бы предупредить об этом супруга?
— Какого еще любовника? — возмутилась я.
— Полагаю, Виттэрхольта? — предположил Брэмвейл. — Или ты уже успела сменить объект воздыханий? Эльза, милая, — вздохнув, продолжил нотацию муж: — я верю, что, уходя утром, ты ничего такого не предполагала, но в следующий раз просто пришли записку. Еще одной подобной ночи мои нервы не переживут.
Все заготовленные фразы куда- то улетели, уступив место чувству вины. Умом я понимала, что ночное происшествие от меня мало зависело, что вернуться домой было не в моей власти, но все равно ощущала себя чудовищем. Жестоким, избалованным существом, заставившим переживать понапрасну и бесконечно разочаровавшим единственного близкого человека.
Наверное, последнее было наиболее болезненным — утратить доверие мужа вдруг показалось мне самым ужасным, что вообще могло со мной случиться. Все вчерашние приключения показались неимоверной глупостью и нелепостью, которой непременно нужно поделиться. Ведь Грэг поймет, простит, поможет… кто, если не он?
Я набралась решимости и уже почти открыла рот, чтобы признаться во всем: от своих подозрений и подслушанного разговора до кошмара с калфами и напугавших двусмысленностей лекаря — но тут муж поднялся и направился ко мне. Я замерла, не зная, чего ожидать, но Грэгори всего лишь остановился рядом и, запрокинув мою голову, принялся рассматривать лицо.
— Постарайся отдохнуть как следует! — наконец резюмировал он, погладив подушечкой большого пальца кожу под глазом. — У тебя все еще очень усталый вид. Поговорим завтра! — с этими словами он наклонился, коснулся губами моего лба и шагнул к выходу
— Ты на работу? — неожиданно спросила я, нарушив негласное табу не лезть в дела мужа, и внутренне сжалась в ожидании ответа — понимая, что сама бы на его месте вряд ли удержалась от грубости.
— В этом? — не оправдав моих опасений, улыбнулся мужчина, жестом указав на свой костюм. — У Колейна сегодня день рожденья.
— А…
— А тебе лучше вернуться в постель, неугомонная моя. Ласковой ночи и волшебных снов!
Дверь за спиной Грэгори уже закрылась, а я все смотрела ему вслед с одной единственной мыслью. Мыслью о том, что праздник лэйда Дзи никак не обойдется без его любящей синие платья сестренки.
Глава 5
Легче остановить дождь, чем девушку, собирающуюся замуж.
Абхазская пословица
Двигаться я начала быстрее, чем осознала, куда и зачем бегу. Вихрем взлетела по лестнице, велев не будить завтра до полудня, отослала крайне удачно встретившуюся по пути Хайду, уже оказавшись в спальне, стащила растянутый светлый свитер, заменила его темным собратом, вместо домашних туфелек натянула разношенные сапожки и с сомнением уставилась на кровать. Конечно, вероятность того, что кто- то побеспокоит ночью хозяйские покои, была не слишком велика, но я все же решила вспомнить детство — задернула плотно шторы, скатала из одеяла валик и укрыла его покрывалом. Издалека и в темноте результат моих манипуляций был очень даже похож на спящего человека.
Немного подумав, закрыла на замок дверь в коридор и с курткой и сумкой в руках выскользнула через общую спальню. Винтовая лестница на сей раз меня не испугала, и несколько минут спустя, вооружившись вытащенным из настенного светильника фасваровым стержнем, я бодро шагала прочь от Брэм- мола. Туда, где поджидал свою временную владелицу неказистый, но надежный каменный конь.
Я прекрасно понимала, что совершаю очередную глупость, что гулять по лесу в сумерках, готовых вот- вот смениться ночной тьмой, не слишком разумное занятие, и что подобным непродуманным поведением буквально напрашиваюсь на новые неприятности, но поступить иначе просто не могла. Вопреки утверждениям Грэгори чувствовала я себя вполне отдохнувшей, и перспектива до утра терзаться догадками и фантазиями, нервно меряя шагами комнату или прильнув к окошку, пугала больше, чем ужасы, нашептываемые в уши здравым смыслом.
В конце концов, рядом с Брэмом было вполне безопасно — Грэг следил за защитным контуром, не пропускавшим хищное зверье, а из людей к жилищу мага и без того мало кто отважился бы сунуться с дурными намереньями. Дорогу до Латии я знала, как собственную спальню, и уж точно не смогла бы случайно свернуть к разлому. Если подумать, единственное, чем я действительно рисковала, так это быть замеченной, кем- то из знакомых, которые давно не ожидали от меня идеального поведения, или мужем, которому придется признаться хотя бы в части своих похождений. Что, в общем- то, было бы не так уж и страшно.
Кошу нашла с трудом и то лишь потому, что догадалась вытащить из сумки и зажать в кулаке шестигранник ключа — амулет отвода глаз работал на славу, делая шип совершенно невидимым для не мага. Но и охотники из Тонии, стоя прямо рядом с ним, не были уверены, что он именно тот, что им нужен. Когда я наконец оказалась в салоне уже совсем стемнело, а Грэгори наверняка уже был далеко впереди, но меня это мало волновало.
Я знала, где находится дом его заместителя, и уж конечно для меня не составило бы труда отличить каменного коня мужа от прочих. Не было никакого смысла преследовать супруга подобно тени. Для начала я хотела всего лишь выяснить, правду ли он мне сказал, и, если получится, посмотреть со стороны на него и крошку Риаду. Ведь если бы между ними что- то было, это должно было быть заметно, особенно при отсутствии жены поблизости.
Смутные догадки и недоверие, свившие гнездо в моей голове, побуждали двигать вперед, и робкий голосок надежды был не в силах с ними спорить. Пообещав себе, что если не увижу ничего подозрительного, тут же признаюсь во всем мужу, я утопила ключ в сердцевине рукояти и отправила Кошу в полет.
Прием в доме семейства Дзи действительно имел место. Это было видно издалека по веренице роскошных шипов, заполонивших прилегающие улочки. Трехэтажный особняк с ухоженным садом располагался на углу почти на границе с третьим кольцом Латии. Но близость к кварталу второго круга вовсе не говорила о бедности рода. Напротив, из- за протекавшего в этой части города ручья дома здесь были исключительно дорогими и старыми.
Колейн, как и Грэг, принадлежал к тем, кто вел свою родословную еще с домагических времен и лэйдом именовался не только по праву дара. За его спиной стояли поколения чародеев и, естественно, тоже самое относилось и к его сестре, превращая девушку в завидную невесту. Мысль о том, что сама я в этом отношении изрядно ей уступаю, настроения не улучшила.
Оставив Кошу в переулке неподалеку, я неспешно направилась к сверкающему огнями особняку. Ярко- алый шип мужа заметила, еще когда пролетала мимо шеренги каменных коней — он стоял почти у самого входа — значит, Грэгори определенно был там. На подобные мероприятия всегда приглашали с женами, следовательно, в списке гостей наверняка было мое имя. Кроме того, в этом доме я была уже трижды, и охранная система должна была меня узнать без дополнительных подтверждений и пропустить беспрепятственно. Конечно, если кто- то станет проверять, то без труда определит, что Эльза Брэмвейл дин Варейс посещала день рождения, но кому это может понадобиться?
Гордо подниматься по парадной лестнице в мои планы не входило — не те цели и совсем не тот наряд. А вот калитка, ведущая из сада в парковую зону, разбитую вдоль ручья, была очень кстати.
Перед тяжелой кованой дверцей я остановилась в нерешительности, еще раз мысленно прикинув перспективы — по всему выходило, что этим визитом я ничего не нарушаю, разве что нарядом не соответствую событию. Створка послушно качнулась под моей рукой, без скрипа пропуская нежданную гостью.
В саду было пусто. Дни рождения с таким количеством приглашенных всегда проходили по одной и той же схеме — сперва торжественное вручение подарков, потом не менее торжественный ужин, и только после него устраивались танцы и открывались двери для желающих проветриться или уединиться на отдаленной аллее.
Как раз танцевальный зал, выходивший окнами в сад, меня и интересовал. Вернее, один из шести балкончиков, что располагались по обе стороны от спускавшейся под сень деревьев лестницы. Перебраться через каменные перила крайнего справа балкона не составило труда — именно возле него уровень земли был почти на той же высоте, что и пол, а шикарные заросли лалий создавали прекрасную живую ширму, за которой можно было спрятаться в случае необходимости.
Забавно, я прекрасно помнила это укромное местечко, но вспомнить, с кем именно его «посещала» с полгода назад, никак не могла. С Родером? Или, может, с Дарэлом? Как бы там ни было, знание особенностей дома Дзи оказалось как нельзя кстати. И наблюдательный пост я заняла вовремя.
Тройка музыкантов в дальнем углу уже наигрывала какую- то мелодию, а две девушки в форменных платьях споро наполняли бокалы на высоких одноногих столиках и взбивали подушки кресел — значит, гости вот- вот должны были появиться. Тяжелая бархатная портьера на четверть прикрывала окно, за которым я устроилась, и полностью скрывала меня. Одна из девушек подошла и, повозившись с задвижками, распахнула две узкие стеклянные створки, доходящие до пола. Музыка тут же стала слышна вдвое громче. Я уселась на перила возле самой стены и заглянула в зал через узкую щелочку между шторой и оконной рамой. Лиловый бархат значительно ограничивал угол обзора, но, тем не менее, я имела возможность, оставаясь незамеченной, изучать почти половину зала. В том числе и арочные проемы, ведущие в столовую и холл.
Первым на мозаичный пол ступил именинник под руку с веснушчатой племянницей Мисталя. Девушка выглядела совсем юной, почти ребенком, и таращилась на спутника полными восторга глазами. Сам же Колейн вид имел не слишком довольный. Его неестественная улыбка вызвала у меня откровенное злорадство. Хотя девочку было жалко — ей бы куда больше подошло со сверстниками кокетничать, а не за взрослого, явно скучающего в ее обществе мужчину цепляться. А ведь наверняка уже и договоренность с ее семьей была достигнута. Невеселые размышления о браках по расчету прервало появление куда более интересующей меня пары — на локте моего мужа покоилась костлявая конечность Риады, украшенная синим узором.
Я дернулась, чуть не свалившись с перил, вцепилась в них обеими руками, подалась вперед, и буквально прильнула к стеклу, пытаясь рассмотреть детали. Ощущение было странным. Мне вдруг показалось, что я раздвоилась — одна часть изображает из себя птицу на жердочке, ютясь на узкой полосе камня, а другая занимает положенное ей место возле супруга. Костюм из черного бархата делал Риаду немного старше, а тщательно разглаженные волосы были переброшены через плечо и заколоты сверкающим гребнем над правым ухом, как часто делала я. Если не присматриваться к лицу, девчонка казалась моей копией. А еще эти синие плетения на кистях… Ладонь, лежавшая на сгибе локтя моего мужа, шевельнулась, привлекая его внимание, синева качнулась, и я поняла, что это всего лишь браслет.
Смуглый, темноволосый мужчина и белокожая брюнетка выглядели эффектно и гармонично. Вот только половина этой пары была всего лишь подделкой. Наглой, самонадеянной и,… к сожалению, слишком привлекательной, чтобы назвать ее жалкой. Очень захотелось выйти и, опрокинув на голову малышки Ри пару бокалов, устроить грандиозный скандал. Возможно, я так бы и поступила, но тут Грэгори окликнули и он, вежливо улыбнувшись спутнице, отошел на пару шагов в сторону. Неизвестного собеседника скрывала колонна, а вот супруга было прекрасно видно. На его лице попеременно отразились недовольство, удивление, а напоследок однобокая ухмылка — наполненная не то злостью, не то коварством, не то и тем, и другим сразу. Он кивнул и, что- то сказав, вернулся к заскучавшей девице и закружил ее по залу. А я закружилась в вихре неприятных мыслей.
Пора уходить, получив подтверждение самой неприятной версии, или все же дождаться чего- то, что не оставило бы места даже для тени сомнений? А может, отправиться прямиком в гостиницу, а утром в ратушу с требованием развода? Или дождаться совершеннолетия и уж тогда… А вдруг Грэг именно его и ждет, чтобы объявить… чтобы убрать… чтобы убить…
Но зачем ему выбирать ту, что столь явно подражает его жене? И зачем она это делает, если он ее выбрал? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. А тот, кто мог бы ответить, счастливый проносился мимо, обнимая другую.
Мне вдруг стало неимоверно противно и обидно. А еще холодно. Пальцы, до боли вцепившиеся в камень ограждения, совсем окоченели. Я сползла с перил и, чтобы согреть руки, обхватила ладонями шею. Качнувшийся под рукавом ключик ледышкой скользнул по коже, а подвеска- паучок, коснувшаяся запястья, наоборот — показалась обжигающе горячей. Я посмотрела на пальцы, ожидая увидеть ожог, но кожа была целой — только брачная метка слегка засветилась.
Переведя взгляд с кисти на окно, замерла — Грэгори остановился буквально в двух шагах от меня, а Риада, поднявшись на цыпочки, что- то нашептывала ему на ухо.
— В сад? — долетел до меня голос мужа. Девица согласно закивала, и они, развернувшись, направились к выходу. Я же, перебросив ноги через ограждение, спрыгнула на землю и под прикрытием шпалер побежала по узкой тропинке. Я была уверена, что знаю, куда они пойдут.
* * *
Беседка влюбленных была в каждом парке. Этот неизменный атрибут любого облагороженного участка всегда располагался подальше от основных аллей и имел особую конструкцию, искажающую звуки. Сказанное в этом полусферическом сооружении, сплетенном, а вернее собранном, из гнутых пористых трубочек, не могло быть услышано никем за его пределами.
Зато происходящее в беседке превосходно просматривалось сквозь каменное кружево, позволяя соблюдать приличия, ровно до тех пор, пока кто- то из желавших уединиться не поворачивал специальный рычажок. После этого простого действия элементы стен приходили в движение, разворачивались и наглухо отрезали посетивших приют любви от окружающего мира. И если Грэг со своей «робкой крошкой», не стесняющейся виснуть на женатом мужчине, действительно направлялся сюда — это можно было рассматривать как чистосердечное признание.
Несколько пар, прогуливавшихся на свежем воздухе, предпочли подсвеченные широкие дорожки рядом с домом, а потому остаток пути я преодолела, уже не пытаясь перебегать от куста к кусту. Прямо за полусферой, поблескивающей белесыми, словно обглоданные кости, боками красовалась группа раскидистых деревьев с повисшими почти до земли ветвями. Я скользнула за одно из них и, прислонившись к стволу, приготовилась ждать. Пальцы бездумно скользили по шершавой коре, то и дело натыкаясь на странные, гладкие на ощупь участки. Эти дефекты что- то напоминали, что- то очень и очень знакомое, но мой мозг, сосредоточившись на ожидании ужасного разочарования или же воскрешения надежды, делиться данными о такой мелочи не спешил.
Из- за куста, мастерски обстриженного в виде пары сцепившихся шаер, вывернула пара мило воркующая. Наверное, можно было уже уходить, не дожидаясь совсем уж не предполагающего двоякой трактовки зрелища. И, быть может, я бы ушла, но тут, прижав мою голову к стволу, чужая рука зажала мне рот, и знакомый голос прошипел в самое ухо:
— Не вздумай орать!
Я отшвырнула мужскую ладонь и раздраженно прошипела:
— С ума сошел? Что ты здесь делаешь?
— Предполагаю, что то же, что и ты, дорогая кузина, — ответил Кардайл, приваливаясь рядом со мной к дереву.
— Наслаждаешься пейзажем? — осведомилась я.
— Звезды считаю! — отрезал родственник.
— В глазах после удара головой? — почему- то все разговоры между нами всегда скатывались к взаимным подколкам.
— Не поверишь, но с тех пор, как ты от нас съехала, обходился без травм, — криво улыбнувшись, опроверг кузен.
— Оно и видно, что мозги до сих пор на место не встали! Ты зачем дерево изуродовал? — наконец сообразив, откуда взялись изъяны, спросила я.
— Подумаешь, пара мелких ожогов — переживут.