Рожденный прыгать не прыгать не может…
…В последний момент тварь неловко скакнула, намереваясь передними лапами содрать с хилого существа лицо заодно со скальпом…
…Шпионка с непонятно откуда взявшимся хладнокровием вскинула глефу и успела упереть древко в выступ между камнями…
Со злорадством почувствовала, как тяжелеет, рвется из пальцев оружие — тварь в полном соответствии с повадками дикого секача насаживала себя на лезвие глефы. Катрин откинулась, удерживая древко, вжалась спиной между камнями…
…Вег-дич почувствовал неладное, рванулся, пытаясь достать когтями…
…Боль обожгла плечо. Катрин заорала, чувствуя, как жалобно скрипит древко в руках…
…Зверь застонал. Стальное лезвие длиной с локоть уже погрузилось в его живот. Теперь вег-дич пытался отстраниться…
…Катрин чувствовала, как течет кровь по ее рукам. Потом их задели когтистые лапы. Зверь, должно быть, мог с легкостью оборвать кисти рук противницы, но он лишь пытался ухватиться за скользкое древко, выдернуть из своего тела режущую сталь…
…Широкое лезвие, чуть повернувшись, зацепилось за ребра, намертво засело во чреве чудовища.
Началась агония…
«Лучше бы я сдохла», — подумала Катрин. Кровь и еще что-то омерзительно скользкое, лилось и вываливалось ей на руки и грудь. Зверь бился в конвульсиях, рыча и скуля. Под конец он начал стонать совершенно по-человечьи…
…Животное рубили по затылку, добивая, но восторга победы Катрин отчего-то не испытывала — тонула в кровавом месиве и совершенно чудовищной вони…
…Тушу зверя отвалили. Катрин размазала по лицу слизь и увидела бледные лица мужчин. Подавать ей руку, чтобы помочь встать, никто не торопился, и шпионка догадывалась почему. Самостоятельно поднялась на четвереньки и переползла через еще слабо подергивающиеся задние лапы вег-дича.
— Вы живы, леди? — с ужасом спросил Даллап.
Катрин хотелось послать их нахер. Но боялась ненароком глотнуть облепляющую лицо гадость. Единственное, что могли сейчас сделать для нее мужчины, это убраться подальше и дать командирше вволю проблеваться. Катрин ухватилась за торчащую в трупе глефу и выпрямилась. Протерла второй глаз, стряхнула дерьмо на землю. Тошнота подкатила к горлу с новой силой…
С диким ржанием на дорогу вылетела несчастная кобыла. Ее обычно подслеповатые глаза были дико выпучены. Следом волочился обломок оглобли…
— К бою! — прохрипела Катрин, безуспешно дергая намертво засевшую глефу…
Даллап соображал быстрей. Резво перескочил через камни, с готовым к бою мечом встал посреди дороги. Энгус, подхватив топор, кинулся следом…
…Вылетевший на дорогу серый смерч не испытывал иллюзий по поводу слабости добычи. Удар длинной лапы — не успевший пустить в ход меч Даллап отлетел в сторону. Энгуса просто смели с дороги как нечто несущественное.
Чудовище остановилось над трупом гнедого, издало короткий лай-вопрос. Это была самка, и она явно желала узнать, что случилось с ее спутником жизни…
…Проклятая глефа, наконец, поддалась. Вытереть древко времени не было, поскольку в этот момент самка обнаружила покойного супруга и существо, стоящее над ним. Признать в Катрин человека было делом непростым, и мгновенной заминки твари хватило, чтобы девушка выскочила на дорогу. Шансов перепрыгать вег-дича среди камней у шпионки не было ни малейших…
Тварь издала тихий рык ненависти и кинулась в атаку…
Катрин не стала встречать ее ударом. Сразу отскочила как можно дальше в сторону. Маневр удался. Глефа была все же подлиннее страшной лапы — удалось достать монстра концом лезвия.
Самка взвизгнула.
Катрин стояла пригнувшись посреди дороги. Чудовище припало к земле шагах в шести от нее. Лизнуло окровавленную лапу. В узких с огромными зрачками глазах сияла холодная ненависть. Повторять свои ошибки самка не собиралась…
«Сейчас умру. Ну, не в первый раз. Правда, сожрать меня еще никто не хотел».
Тварь медленно двинулась вперед и вправо. Катрин немедленно попятилась. На короткой дистанции среагировать не успеть…
— Эй, скотина, куда пошла? — Даллап с трудом держался на ногах, но скалился вызывающе. Вот только короткий тесак в его руках выглядел совершенно неубедительно.
Самка глянула на старого воина с презрением.
— Меня не забудь, стерва, — пискляво напомнил Энгус. Он тоже успел подняться, но, судя по поджатой ноге, жить ему оставалось еще меньше, чем ветерану.
Монстр повел вытянутой мордой, выбирая, с кого начать. Возможно, самка опасалась Катрин с ее длинным и непонятным оружием…
Не повезло Энгусу. Самка короткими осторожными прыжками двинулась к нему…
Парень побледнел, как мел, и вяло вскинул топор:
— Не слишком я тебя испугался!
Чудовище подобралось для прыжка. И жалобно взвизгнуло…
…Сейчас цель развернулась удобно, и Катрин метнула нож. Попасть в сердце не надеялась, да и липкие руки подвели — нож воткнулся слишком близко к хребту твари…
Самка с визгом вертелась на месте, не понимая, что так остро ужалило ее в спину…
…Клинок ножа вошел едва ли на треть. Расстраиваться было некогда. Катрин взмахнула глефой…
Бам… Тварь исключительно ловко парировала удар, подставив лапу ниже лезвия…
…Катрин едва удержала оружие. Ощущение — будто со всего маху врезала по чугунному столбу…
…Тварь снова взвизгнула. Удар топора был не слишком удачен, но смог разодрать спину лесному существу. Самка обернулась и тут же получила режущий удар в бок. Пусть тесак Даллапа был короток, но полосовал ребра не хуже глефы…
На этот раз тварь прыгнула молча. Отброшенный Даллап, не успев вскрикнуть, врезался спиной в покатый бок большого валуна…
…Клацнули острые зубы, заскрипели кольца кольчуги…
Кажется, Даллап зажмурился. Катрин не успела хорошо рассмотреть. Глефа со свистом описала полукруг и подсекла задние лапы вег-дича…
Ага! Это уже серьезно. Тварь отшатнулась от поверженного воина, и со стоном обернулась к девушке. Узкие струи крови из задних ног-лап широко окропляли песок…
Даллап, закусив губу, вскинул руку и ткнул тварь клинком между ног. Самка с истошным визгом повалилась на песок…
«Что-то мы сегодня не очень честно деремся», — решила Катрин, высоко вскидывая глефу…
Отсечь голову напрочь не удалось, но связь массивной башки с мускулистым телом лезвие пресекло основательно…
Сначала поставили на ноги Даллапа. Стоять он мог, двигаться не очень. Как, впрочем, и вновь охромевший Энгус. Сама Катрин сохраняла вертикальное положение уверенно, но при каждом глубоком вздохе жутко болел левый бок.
Командирша закрутила головой, ища Ингерн.
— Кажется, она под лошадью, — прохрипел Даллап.
Обе ноги Ингерн были придавлены тушей погибшего жеребца. Служанка обвела глазами подошедших и поинтересовалась:
— Вы меня вытащите или как?
Губы ее вздрагивали.
Пока общими усилиями двигали тяжелую тушу, совсем стемнело. Катрин с трудом нашла крошечную поляну в стороне от дороги. Потом вместе с Даллапом отыскала полуразбитую телегу, застрявшую на дороге далеко впереди. Перетащили продукты к разожженному костру. Откуда-то из ельника появилась кобыла. Вид у старушки был пристыженный.
Катрин к своему запаху слегка притерпелась. Другие тоже старались не отворачиваться, но шпионка знала, что воняет ужасно. Воды в бочонке осталось ничтожно мало. Переодеваться в единственное платье значило испортить и его. Катрин разделась в кустах. Ингерн сливала микроскопическими порциями воду. Командирша кое-как размазала засыхающую корку на лице и руках. Завоняло с новой силой. Пришлось пустить в дело листья и траву. Ползая в голом виде под низкими ветками и на ощупь собирая листья помягче, Катрин почувствовала, что сейчас начнет истерически хохотать. Вот он, удел охотника, исследователя и конкистадора. Вот они, дивные ароматы сказочного Эльдорадо…
Ингерн посчастливилось найти какую-то пахучую траву. Скоро кожа леди начала гореть, а запах вег-дича притупился. Кое-как забинтовали глубокие царапины на руках…
Потрепанные воители сидели у костра. Разогретая оленина и некоторое количество джина слегка примирили с реальностью. Катрин наконец избавилась от тошноты. Сидела, придерживая на плечах пустой мешок, жалась к костру. Пачкать плащ не хотелось.
— Даже не верится, — сказал Энгус. Он устроился, неловко вытянув пострадавшую ногу. Колено было плотно обмотано тряпками. Парню явно не везло с нижними конечностями.
— Я много раз слышал, что вег-дича можно удержать сомкнутым строем. Интересно, какой глубины должен быть строй, чтобы удержать прямую атаку двух тварей? — Даллап говорил сипло. Джин его заметно приободрил, но ветеран все равно сидел криво, оберегая ушибленную правую часть тела.
Катрин хмыкнула. Действительно, большое счастье, что вег-дичи ведут моногамный образ жизни. И большим количеством детей семью не обременяют.
Ингерн пошевелила босыми ступнями. Ее платье испачкалось в лошадиной крови, но по сравнению с уроном, нанесенным одежде леди-командирши, это было сущей ерундой. Глядя в огонь, служанка задумчиво изрекла:
— Вы уж меня извините, леди, но я едва не опозорилась, когда чудище надо мной торчало. В жизни не забуду. По-моему, вы тут совершили настоящий подвиг.
— Подвиг будет, если мы выйдем из леса живыми, — заметил Даллап.
Катрин кивнула:
— Или хотя бы отстираемся.
— Да, это важней, — деликатно заметил Даллап.
Глава 8
Подошвы облепила грязь, и даже небольшой спуск превратился в опасное препятствие. Кобыла всхрапывала, копыта и колеса скользили. Телега норовила развернуться боком, и люди с трудом удерживали ее на дороге. Энгус помогал устоять на ногах изнуренной кобыле.
Сползли на дно лощины, теперь предстоял нелегкий подъем. Лицо Катрин было мокрым от пота и дождя. Девушка вновь уцепилась за борт экипажа. За последние два дня эта старая доска стала до жути родной. Ладони саднило. Хорошо, что догадалась обвязать тряпками. Плохо без перчаток… Еще плохо без непромокаемой куртки, без шоколадных батончиков, шампуня, полноприводного джипа, километровых карт, «Калашникова» и твердой веры в светлое будущее… Катрин хотела сплюнуть, но плевать в мокрую до безобразия действительность было как-то бессмысленно. Что за привычки появляются, в самом деле? Ты леди или кто такое?
Катрин хотелось захныкать…
…На подъем заползли. Само собой, впереди дорога не замедлила скатиться в следующую впадину. Нет, что-нибудь одно: или дождь отключайте, или прекращайте это геодезическое безобразие.
Ну-ну, сейчас тебя боги расслышат и мигом все разрулят.
* * *
Огниво чиркало снова и снова. Блеклые искры гасли. От трута поднимался болезненно-сырой дымок. Щепки и кора шипели, не желая загораться. Мужчины уже не ругались, только горестно сопели. Ингерн подавала вялые советы.
Катрин отошла от скорчившихся спутников. Под плащом, накрывшим страдальцев, снова чиркало огниво. Послышалось ругательство Ингерн. Выражалась господская служанка, как истинный ветеран обозной службы. От Даллапа набралась, понятно. Или от вас, милостивая леди.