— Шикуратр аскр кикхчшорр кцкххх ашкшашх эксерцк ции! — раздалось откуда-то сверху. — Сарру чшак!
Джемулан ответил на том же скрипучем языке. Впрочем, беседовали они недолго — пара реплик с обеих сторон, и тут же перед нами мелькнула смутная тень, выплюнувшая два бритвенно-острых лезвия. Одно вонзилось мне в грудь, легко распоров хитиновую броню, второе исчезло в яркой вспышке, возникшей перед лицом Джемулана.
— Торокши, — холодно произнес тот, делая резкое движение. В его ладони объявился меч с рубином на рукояти, а из воздуха вывалился обезьяноподобный Рубака пронзенный насквозь.
Он был еще жив. Медленно погружаясь на дно, на пол, он хрипел и кашлял, сплевывая кровавые сгустки, зажимал ладонями дыру в животе и с ненавистью глядел в лицо Джемулану.
Тот равнодушно вытер лезвие о шерсть противника и вернул меч в нагрудный карман. Все произошло феноменально быстро. Я не успел ничего сделать — впрочем, и не пытался. Задание было поручено Джемулану — пусть он с ним и разбирается.
Джемулан не позаботился о том, чтобы добить умирающего. Однако уходить он тоже не торопился. Сид смотрел на агонию Рубаки холодно и отстраненно, но вместе с тем очень внимательно, словно желая запечатлеть в памяти каждое мгновение.
— Вы с ним были врагами? — поинтересовался я.
— Я его почти не знал, — с легким удивлением ответил Джемулан. — Почему ты решил, что мы враждовали?
— Показалось просто. Может, пойдем уже?
— Еще немного, — продолжал смотреть Джемулан.
ГЛАВА 7
Я посмотрел на заснеженные крыши и почувствовал, что на душе становится теплее. Возвращение на родину — это всегда приятно.
Вур и Землю разделяет три шага, так что пришлось пройти через два промежуточных мира — Оркаллу и Пустынь. В том и другом мы провели считаные минуты, но Пустынь я узнал. Тот самый мир степей и пустынь, с которого началась моя карьера энгаха. Именно в Пустынь Рабан перенес меня в самый первый раз. Даже ностальгия нахлынула.
А теперь мы на Земле. В России. В Москве. Мы высадились на крыше одной из многоэтажек — самое надежное место, чтобы не спалиться. Законопослушные граждане редко лазят по крышам, а незаконопослушные сами не хотят спалиться, так что наши интересы совпадают.
Последний раз я был на Земле в июне, кажется. Да, точно, в первых числах июня. А сейчас на дворе декабрь или уже январь? Неужели я пропустил Новый год? Беда невелика, конечно, но все-таки досадно. Я посчитал на пальцах — нет, все-таки декабрь. Хотя точное число не назову.
Солнце уже близится к закату — еще часок, и станет совсем темно. Надо позаботиться о ночлеге — не знаю, как скоро нам удастся разыскать Палача, но лучше быть готовым ко всему.
— Это и есть твой мир? — осведомился Джемулан, брезгливо разглядывая панораму заснеженной Москвы.
— Он самый, — гордо подтвердил я. — Нравится?
— Убожество, — коротко резюмировал сид. — Впрочем, от людей не стоит ждать многого.
— Да куда уж нам, — саркастично хмыкнул я, по давляя желание сбросить этого сноба с крыши. Интересно, сиды умеют летать?
Джемулан подошел к парапету, внимательно разглядывая улицу и прохожих. Постояв так немного, он достал из-за пазухи зеркальце с расческой и принялся расчесываться. Пара секунд — и остроконечные уши полностью скрываются под волосами. Теперь его не отличишь от человека. если не считать костюма. Для наших мест фасончик стремноватый.
Однако Джемулан исправил и это. Он покрутил пуговицу на воротнике, пошевелил губами. и вся его одежда в мгновение ока изменилась. Теперь сида окутывал белый хитон из тонкой ткани, а поверх был наброшен шерстяной плащ, застегнутый пряжкой на правом плече. Вместо сапог на ногах появились ременные сандалии.
Изменилась даже косметика. Двойное S со лба исчезло, волосы утратили лакированный блеск зато на щеках появились явные признаки румян, а на губах помада.
— Неплохо, — оценил я. — Магия?
— Просто костюм-перевертыш, — ответил Джемулан. — Сам подстраивается под культурную среду.
— Как-то он хреново подстраивается.
— Почему? Разве это не земная одежда? — с сомнением спросил Джемулан, ежась от холода.
— Угу. Земная. Правда, носили ее пару тысяч лет назад. И не здесь, а в Греции, — с удовольствием сообщил я.
Джемулан поморщился и снова принялся крутить пуговицу. Костюм тут же изменился — теперь сид красовался в длинной шерстяной тунике, штанах и белом плаще, украшенном пурпурным ромбом. Также на нем появился золотой пояс и куча разных блях и застежек. Вместо сандалий вернулись сапоги — на сей раз обтягивающие, расшитые яркими узорами из шелковых нитей.
— Как теперь? — осведомился Джемулан.
— Лучше. Где-нибудь в Византии тебя точно приняли бы за своего.
В третий раз Джемулан крутанул пуговицу. Кстати, она единственная постоянно оставалась на своем месте.
Результат однозначно улучшился — теперь сид был одет в несомненно русский костюм. Белый атласный зипун, поверх него расшитый золотом кафтан с высоким стоячим воротником, а поверх кафтана — распахнутая меховая шуба до самых пят. На голове появилась высокая шапка из меха чернобурой лисы, а на ногах — алые сапожки.
— Исполать тебе, боярин, — ехидно хрюкнул я. — Как там царь батюшка поживает, Казань взял уже?
По моему тону Джемулан понял, что опять не попал, и принялся терпеливо работать дальше. Шуба на нем осталась, но изменила фасон. Кафтан превратился в сюртук с пуговицами на талии, зипун — в рубашку с загнутым воротником. На шее появился галстук, на пальцах — золотые перстни, из жилетного кармана высунулась цепочка от часов.
— Почти! — восхитился я. — Еще сотня лет, и мы у цели!
Только с пятого раза Джемулан наконец добрался до цели. Современный деловой костюм, дубленка на меху, зимние ботинки, шапка, наручные часы. И ни следа косметики.
— Ну вот это пойдет, — одобрил я. — Что же ты с первого раза так не оделся?
— Костюму нужно время, чтобы подстроиться под культурную среду.
Я еще раз осмотрел его и остался доволен. Теперь даже самый внимательный глаз не распознает в Джемулане нелюдя, прибывшего из другого мира.
Зато меня даже слепой не примет за человека. На Земле-1691 я худо бедно маскировался с помощью монашеской рясы. Надвинул капюшон поглубже, руки спрятал в рукавах особо и не заметно. Но тут такая маскировка не прокатит монах-доминиканец на улицах современной Москвы явление нечастое. Даже не припомню, когда я в последний раз видел у нас кого-то подобного.
— Думаю, нам придется разделиться, — неохотно сказал я.
— Нет, — отрезал Джемулан. — Пока не докажешь, что тебе можно доверять, я буду тебя сопровождать.
— Да я уже большой мальчик, мне не нужно помогать.
— Я и не собираюсь тебе помогать. Задание твое — работаешь ты и только ты. А я буду за тобой присматривать — чтоб ты еще чего не напортачил. Напортачишь — убью.
— Знаю уже. Как ты меня сопровождать-то собрался? Это тебе ништяк, ты на человека похож. В целом. А я как должен среди людей ходить, такой страшный?
— Ну, этому горю нетрудно помочь. — протянул Джемулан.
— Сухарей не хочу, — ответил я.
— Что?
— Да ничего, это я о своем.
Джемулан смерил меня очень странным взглядом и протянул небольшой кулон с зеленым камушком.
— Маскировочный амулет, — коротко прокомментировал он.
А вот это меня обрадовало. Сколько я шлялся по мирам, но почему-то мне даже в голову не пришло обзавестись чем-нибудь подобным. А ведь в том же Миргороде наверняка можно достать.
— Спасибо — надел кулон я. На моей голове без шеи он висел кривовато, но ничего, не свалится.
— М-м… а как его включить?
— Крикни изо всех сил: «Властью Огня и Земли! Во имя Луны и Звезд, Кулон Теней и Огней, дай мне Великую Силу Правды и Справедливости!»
— Обязательно громко кричать?
— Обязательно. Как можно громче и проникновеннее.
Я неохотно откашлялся и заорал во все горло:
— Властью Огня и Земли! Во имя Луны и Звезд, Кулон Теней и Огней, дай мне Великую Силу Правды и Справедливости!!!
Ничего не произошло.
— Эй, он по-прежнему не включается! — возмутился я.
— Просто еще нужно встать на одну ножку и прокукарекать, — доброжелательно сказал Джемулан.
— Да ты что, издеваешься? — не выдержал я.
— Конечно, — совершенно спокойно произнес Джемулан. — Нужно просто повернуть камень в оправе. Мне просто было интересно, достаточно ли ты глуп, чтобы поверить в такую чушь.
Я почесал головной гребень, размышляя, злиться ли мне или ну его нафиг. Досадно, конечно, что я купился как маленький. Вечно со мной так. Доверчивый я слишком.
— Знаете, Евгений Ваганович, яцхена каждый обидеть может. — зловеще сказал я, поворачивая камень в оправе.
— Но подумайте о том, стоит ли это делать. Те, кто ссорится с яцхенами, обычно плохо заканчивают.
Повернув камень в оправе, я внимательно посмотрел на свои руки. По-прежнему шесть. Ничего не изменилось.
— По-прежнему работает, — кивнул Джемулан, глядя на меня. — Пошли.
— Где работает-то?
Вместо ответа Джемулан молча показал мне зеркало. Я зачарованно уставился на свое отражение. На совершенно человеческое лицо. Светлые волосы, всего лишь два глаза, пара ушей, нос с аккуратными ноздрями, пухлые губы, длинные ресницы… какого хрена?
— Это что такое? — прохрипел я, выхватывая зеркало. — Какого хрена я выгляжу как баба?
— Этот кулон принадлежал моей бабушке, — пожал плечами Джемулан. — У него только один образ этот.
— Но он женский!
— Другого нет.
— [цензура], же ты. Кстати, а зачем твоей бабушке понадобилось косить под человека? Вы же и так почти не отличаетесь.
— Ты не видел мою бабушку, — криво усмехнулся Джемулан.
Я еще раз осмотрел свое временное лицо и тело. Довольно симпатичное, и фигурка ничего, но я бы все же предпочел мужскую личину.
— Давай сгоняем купим другой кулон, — предложил я.
— Купи, — пожал плечами Джемулан. — У тебя деньги есть?
— Нету. Но ведь у тебя должны быть.
— У меня-то есть. Только я тебе не дам.
— Жлоб.
— И так перебьешься. Какая тебе разница, как выглядеть?
— Ну да, сам-то небось под бизнесмена косишь, а не под бомжа. — пробурчал я. — Вон, часы швейцарские нацепил.
— Я — это другое дело, — спокойно ответил Джемулан. — Я воплощенное совершенство и должен всегда выглядеть идеально. А ты кто такой?
И действительно — кто я такой в сравнении с ним? Так, дерьма кучка.
— Кстати, голос у тебя тоже изменился, — сообщил Джемулан. — Твой реальный тембр к этой личине не очень подходит.
Дверь на крышу была закрыта изнутри. Джемулан посмотрел на меня с видом строгого экзаменатора — разве что блокнот не достал. Сам он явно не собирался ничего делать.
Впрочем, запертая дверь — одна из тех проблем, которые я решаю одним движением руки. Полоснул аккуратненько когтем — и замок разваливается надвое.
На площадке девятого этажа никого не оказалось, так что нашего появления никто не заметил.
Выйдя из подъезда, я запоздало сообразил, что одет не по погоде. Нет, мне яцхену никакая одежда вовсе не нужна — я и в Антарктиде не замерзну. Но вот моя нынешняя личина… девушки обычно не разгуливают по декабрьской Москве в легоньком сарафане и босоножках. Снег идет, сугробы кругом — а я тут в таком виде. Неудивительно, что прохожие сразу начали оглядываться.