– Нужен он мне… на верёвочке! А сейчас-то что мне для него сделать?
Фармазон открыл было рот, но тут же получил ещё один подзатыльник и сумрачно заткнулся.
– Ничего особенного делать не надо. Просто встаньте и идите себе по своим делам. Не отвечайте на его вопросы, вообще не обращайте внимания. Уверяю вас, этот мужлан сдастся первым…
В сущности, почему бы и нет? Терять-то особо нечего, а в некоторых вопросах у Анцифера действительно больше опыта, тут Фармазон прав. Что ж, будь по-вашему… Я сощурился и послал кентавру самый кокетливый взгляд, на который только был способен. У бедолаги подкосились колени… Потом я просто отвернулся, сделал ручкой и направился в сторону Тартара вихляющейся походкой. Близнецы сначала семенили на шаг впереди, но, опасаясь моих сандалий, быстро перекочевали мне на плечи. Анцифер – на правое, Фармазон – на левое. Дробь копыт за спиной я услыхал не скоро, – видимо, моё многозначительно-специфическое поведение произвело на кентавра аховое впечатление. Хотя я, между прочим, шёл не торопясь и специально прислушиваться к чему-либо абсолютно не собирался. Даже когда разгорячённое дыхание подскакавшего «мифа» обожгло мне затылок, я удержал себя в руках, сумев не обернуться. Недоумевающий человек-конь трусил за мной след в след минут пять, потом не выдержал и начал бегать вокруг разными аллюрами, явно стараясь «привлечь внимание». Действительно, крайне импульсивная натура! Анцифер прав, управлять такими типами вполне возможно, главное – правильно вести свою линию и не переиграть…
– Эге-ге-гей! Ахойе! Муж благородный, спешащий вперёд
С тайно намеченной целью, шагающий бодро и страстно…
Остановись! Посейдоном – земли колебателем ныне тебя заклинаю!
– Заколебал… Не останавливайся, Серёга, пусть Савраска ещё побегает.
– Как ты его назвал? – тут же заинтересовался ангел с правого плеча.
– Кентаврас – слишком длинно, – небрежно отмахнувшись пояснил чёрт. – В сокращении получится либо Кент, либо Савраска. Я лично предпочитаю Савраску! Уж очень трогательно этот пони вокруг хозяина вальсирует, прям как балерина на манеже…
Я улыбнулся и прибавил шаг. Путь до Царства Мёртвых оказался неблизким; хотя сандалии были вполне удобоносимы, ноги всё равно начали уставать.
Что же скажу я тебе, быстробегущему страннику с лирой,
Под мышкой беззвучно молчащей? Прежде гораздо приличнее
Вёл ты себя, несомненно… Сердце моё поражая рассудком и ликом,
Так же учёностью внешней, а ныне – увы мне!
– Нет, Савраска – это как-то уничижительно! Серёженька, я настоятельно рекомендую называть его Кентом. Тоже, конечно, имечко, несколько напоминающее рекламу табачных изделий, но выбирая из двух зол… А Кентаврас действительно слишком длинно.
– Да-а, сокращения, между прочим, великая вещь! Коммунисты это понимали и недаром сокращали всё подряд. Вот Сергунька, например, был бы – САГ! Мощно, звучно, сурово! Я – ФАРМ! Тоже звучит… Наш нимбоватый умник – АНЦ! Хотя нет… какое-то муравьиное прозвище… Пусть себе останется прежним Цилей. Тихо, уютно, по-домашнему, без церемоний…
Следуя за вереницей теней, мы постепенно начали спускаться в неглубокую лощину. Там красная скала открывала в своём основании ряд чёрных пещер. Наверняка вход находился в одной из них… Кентавр продолжал напряжённо суетиться рядом, из последних сил взывая к моему состраданию:
Остановись! Умоляю, колени склонив раболепственно, ибо
Жить не смогу, твоего не услышав ответа. Раз уж и боги тебя
Не пугают, певец с мужеством львиным, а также упрямством,
Коему только с ослиным сравненье найдётся… Именем громким
Твоим заклинаю: остановись, Сергиус Гнидас! Смиренно
Алкаю ответа в пустыне…
Я чуть не споткнулся! Как он меня назвал?
– Как он тебя назвал?! – Два маленьких грозных истребителя вертикального взлёта, белый и чёрный, взмыли с моих плеч в возмущённом единодушии. Та-а-к… кому-то сейчас крупно не поздоровится…
* * *
Анцифер и Фармазон – мои личные духи и для окружающих, как правило, невидимы. Зато вполне… ощутимы! Классическая голова Кентавраса недоумённо дёрнулась из стороны в сторону, от пощёчины справа и от оплеухи слева. В глубоко-синих глазах обиженно сверкнула влага.
– Прекратить самосуд! – как можно суровее попросил я. Ангел повиновался безропотно, а нечистый дух ещё покочевряжился, изображая тяжёлую внутреннюю борьбу с переполняющим его праведным негодованием.
– Послушайте, дорогой Кентаврас, – угрожающе-дружелюбным тоном начал я. – Возможно, мне показалось… Возможно, у меня слуховые галлюцинации… Возможно, я не там расставил смысловые акценты, но вы вроде бы только что обозвали меня «серой гнидой»?!
– Истинно так! – честно подтвердил злосчастный, собственноручно подписывая себе смертный приговор.
Как же иначе сказать мог бы язык непослушный,
Если ты сам имя чудное назвал, на себя же кивая? Но, впрочем,
Часто певцы, дар от Орфея успешно приемля, с тем же талантом
Себе имена раздают, и такие порою… Волосы дыбом!
– Сергей Гнедин, а не Серая Гнида! – взвизгнул я, по-детски топая ногами.
Кентавр прислушался, с чисто лошадиной грацией поводя ушами, и радостно заявил:
Вот же опять ты вдохновенно и ярко «Сергиус Гнидас» сказал…
Что ж я, глухой и не слышу? Муза какая тебя нарекла столь отвратно?
Но не волнуйся зазря, я же с первого раза имя запомнил твоё
И уже не забуду…
Я в бессильной ярости заскрипел зубами.
– Серёга, давай ему по сопатке накостыляем! – взвился обнадёженный Фармазон.
– Ни за что! Кент лишь ошибается в произношении, что вполне извинительно и никак не может служить доказательством злого умысла. Русские имена очень трудны в переводе на древнегреческий, а рукоприкладство всё равно не метод! Всегда можно договориться… Так что отойди, а не то в глаз получишь! – вступился покрасневший ангел.
Похоже, опять назревала драка, но я спешил вперёд, и никакие разборки не входили в мои планы. Чтобы не искушать судьбу, стоило ещё раз попытаться найти разумный компромисс. Для начала заткнуть дебоширов… Это легко, я просто поймал обоих за шкирку и сунул себе за пазуху, в складки туники. После чего вежливо обратился к Кентаврасу:
– Давайте поговорим напрямик. Так сказать, как мужчина с мужчиной! Без всяких гекзаметров, предельно коротко, на уровне «да» и «нет».
– Как в Лаконии? – ужаснулся кентавр.
– Именно! – непреклонно подтвердил я. – А теперь ясно, внятно и по существу – чего вы от меня хотите?
– Любви.
– Чего-о-о?!
– Любви… – застенчиво признался породистый нахал. – Любви твоей хочу и ласк телесных, лобзанья губ и единенья тел.
– Ничем не могу помочь! – жёстко отрубил я, когда наконец отдышался и мысленно призвал все громы Олимпа на голову извращенца. – Ваших внезапно вспыхнувших чувств никак не разделяю, поскольку давно женат и даже имею малолетнюю дочь.
– Я буду любить вас всех!
– В каком смысле?
Любить тебя, любить твою жену, и дочь твою любить я стану!
Уверен, что столь многомудрый муж взял в жёны не последнюю корову…
Наверняка она высокогруда и крутобёдра, словно ваза с Крита,
А дочь от матери отстанет ненадолго, едва лишь минет ей…
– Не надо, понял!!! – Последние слова у него вырвались, когда я молча поднял ближайший булыжник, услужливо подсунутый Фармазоном. Видимо, у меня было очень выразительное лицо… Кентаврас опечаленно вздохнул и повесил нос:
Девы летят от меня резвокопытным кобылам подобно…
Запах им мой ноздри калечит, бесспорно… Нимфы бегут,
В воды ныряют нерейды, разве козу где поймаю, но редко…
Ныне стада пастухами и лютыми псами хранимы. Гоняют…
Куда уж тут ткнёшься, однако…
– Мыться не пробовали? – Если всё дело исключительно в запахе, то тут я понимал любую девушку.
– А что, помогает? – заинтересовался он.
Боже, на что я трачу время… Мне-то какое до всего этого дело?!
– Финская баня, хороший шампунь, гель для душа и приличный мужской дезодорант! Не успеваете записывать, запоминайте так. Мне пора.
Не оставляй же меня, о певец благородный, имеющий в сердце
О друге случайном заботу! Мне лишь позволь поцелуем горячим
Выразить всю благодарность за тёплый совет и участье…
Кентавр опять раскатал губки, пришлось его экстренно переключать на другой объект.
– Коза!
– Где?!
– Вон там, за поворотом, хвостиком мелькнула!
– Хорошенькая? – вытянул шею сторонник свободной любви. Я злорадно кивнул. Савраска рванул с места так, что только пыль взвилась…
Ну, вот и ладушки, а нам пора к Аиду. Анцифер и Фармазон высунули головёнки у меня из-за пазухи и церемонно пожали друг другу ручки. Обычно это обозначало боевую ничью, а следовательно, мой поступок по отношению к доверчивому кентавру можно было отнести в разряд плохих, но хороших. Удобно-о… Я выпустил близнецов, и мы втроём направились в самую главную пещёру, благо периодически мелькающие тени достаточно точно подсказывали путь.
Вход был обыкновенным, потолок высоким, ничего такого ужасающе специфического на первых порах не обнаруживалось. Наверное, я всё же подсознательно ждал чего-то вроде черепушек со скрещёнными косточками или резиновых мертвецов голливудского разлива. Увы… Всё чистенько, аккуратно, без паутины, интимный полумрак, подземельная прохлада, разве что красные дорожки не выстелены.
– Фармазон, а не напомните ли вы мне, что это, собственно, за место – Тартар? К сожалению, мои знания ограничиваются общеобразовательной школой и неглубоким изучением древнегреческой литературы в институте.
– Да нет проблем, – охотно кивнул чёрт. – За историческими анекдотами и дорогу скоротаем, и уровень твоей чахлой культуры хоть чуть-чуть повысим. Циля поправит, если я где увлекусь… Итак, всё началось с одного мрачного типа по имени Хронос. Мужик был любвеобильным, детишек стругал каждую ночь, как папа Карло. Потом выяснил у одной шизанутой гадалки, что именно из-за детей он и потеряет власть. Ну, ясен пень, папашка не придумал ничего умнее, как жрать собственных младенцев сразу же по прибытии жены из роддома! Супруга, кстати, особо не протестовала, хныкала в своём будуаре, но чтоб мужа упрекнуть – так ни-ни! Однако же сорвалась эта дамочка… Дескать, что ж я тут рожаю без передыху, аки крольчиха озабоченная, а он тока жрёт, гад?! Ну и сныкала последнего сынулю в пещерке, а Хроносу кирпичину в подгузнике подсунула. Ничего, заглотил – не поперхнулся… Так вот потом этот уцелевший младенчик на поверку оказался самим Зевсом Громовержцем! Что он сделал с родным папулей, когда вырос, я тебе говорить не буду… Уважение к богам, как таковым, теряется махом! Циля, руки прочь! Я ж не касался твоего христианства… Могу продолжать?
– Дальше продолжу я, – с истинно ангельским терпением овладел собой легковоспламеняющийся Анцифер. – Зевсу удалось победить Хроноса и даже выпустить из его утробы остальных языческих богов. В том числе и Аида, который впоследствии, на правах старшего брата, взял себе во владение самую большую вотчину – мир мёртвых. «Райскую жизнь» здесь практически никто не получает. Богов много, каждый смертный уж кому-нибудь из них чем-то не угодил. Таким образом, некоторое наказание несут все. Владыке Тартара нельзя отказать в изобретательности, он, несомненно, философ и большой знаток человеческих слабостей. Мучения, которым он подвергает несчастных, разумеется, ими заслужены и вполне справедливы. В любом случае, посмотреть на это весьма поучительно…