– Нет.
– Ну и все тогда. Может ведь и сработать. Не говори мне, что у тебя нет подходящих к случаю организаций. Я знаю, у меня есть. Посмотрим, смогут ли они что-то найти.
– А что они такого сделать могут, чего мы не можем?
– Ну, для начала они не дадут людям возможность палить друг в друга, они не будут гипнотизировать уважаемых женщин, они…
– Ладно. Ладно. Но у этого шансов меньше, чем у снега в Аду. Поверь мне, я знаю. Но ничего лучшего я придумать не могу.
Кроули выехал на шоссе и направился к Лондону.
– У меня есть… есть некоторая сеть агентов, – бросил через некоторое время Азирафаил. – По всей стране. Дисциплинированные солдаты. Вижу, как они ищут.
– У меня, э, есть нечто похожее, – признался Кроули. – Ты понимаешь, так ведь, никогда не знаешь, что когда пригодятся…
– Надо поставить перед ними цель. Как думаешь, может, им стоит вместе работать?
Кроули покачал головой.
– Не думаю, что это хорошая идея, – откликнулся он. – Они не слишком сложные личности, с политической точки зрения.
– Тогда каждый проконтактируем со своими людьми и посмотрим, что они смогут.
– Да, полагаю, стоит попробовать, – кивнул Кроули. – Не то чтобы у меня, кучи другой работы не было.
Его лоб на секунду сморщился, а потом он триумфально ударил по рулю.
– Утки! – вскричал он.
– Что?
– Вот с чего вода скатывается!
Азирафаил тяжело вздохнул.
– Пожалуйста, веди машину, больше ничего не делай, – проговорил он устало.
Они мчались к городу сквозь рассвет, и кассетный проигрыватель снова был включен – он играл «Мессу в Ре-Минор» И.С.Баха, вокал Ф.Меркьюри.
Кроули любил город ранним утром. Его население в это время почти целиком состояло из людей, имеющих приличную работу и веские причины на ней быть, не то что те ненужные миллионы, забивавшие улицы после восьми утра; и утренние улицы были более-менее тихи. На тесной дороге напротив книжного магазина Азирафаила были проведены двойные желтые линии, означающие «парковаться нельзя», но они послушно свернулись, чтоб их не было видно, когда «Бентли» подкатил к бордюру.
– Ну ладно, – бросил демон, когда Азирафаил достал свой плащ с заднего сиденья. – Будем поддерживать связь. Ладно?
– Что это? – спросил Азирафаил, показывая ему коричневый прямоугольник.
Кроули на него сощурился.
– Книга? – удивился он. – Не моя.
Азирафаил перевернул несколько пожелтевших страниц. В глубине его сознания зазвонили тихие библиографические звоночки.
– Наверное, она принадлежит той юной леди, – проговорил он медленно. – Надо было взять ее адрес.
– Слушай, у меня и так достаточно проблем, я не хочу еще и распространения информации, будто я занимаюсь возвратом чужого имущества, – резко ответил Кроули.
Азирафаил дошел до заголовка. Пожалуй, хорошо, что Кроули не видит выражения его лица.
– Думаю, книгу можно послать на тамошнюю почту, – говорил Кроули, – если для тебя это так много значит. Адрес: сумасшедшей женщине с велосипедом. Никогда не доверяй женщине, дающей странные имена транспорту…
– Да, да, конечно, – отозвался ангел. Он нашарил ключи, уронил их на тротуар, поднял, еще раз уронил и поспешил к двери магазина.
– Будем поддерживать связь, да? – крикнул Кроули вслед.
Азирафаил остановился в процессе поворачивания ключа.
– Что? – переспросил он. – А? А. Да. Отлично. Превосходно.
И он захлопнул дверь.
– Ладно, – буркнул Кроули, неожиданно почувствовав себя очень одиноко.
В долине горел мигающий свет фонарика.
Книгу в коричневой обложке найти среди коричневых листьев и коричневой воды, в коричневой земле на дне канавы, в коричневом, ладно, сером свете зари было невозможно.
Ее там не было.
Анафема испробовала все известные ей методы поиска. Она методично раз за разом сужала область поиска. Она быстро тыкала в папоротник у дороги. Она беззаботно подкрадывалась к месту столкновения и краем глаза смотрела в сторону. Она даже попробовала метод, на который все романтические нервы в ее теле надеялись – театрально сдалась, села и позволив взгляду упасть на место на земле, которое, если бы она была в какой-то нормальной истории, содержало бы книгу.
Ее там не было.
Это означало, как она и боялась с самого начала, что книга, вероятно, осталась на заднем сидении машины, принадлежащей двум чинильщикам велосипедов.
Она слышала, как над ней смеются поколения потомков Агнес Безумцер.
Даже если эти двое настолько честны, чтобы захотеть вернуть книгу, они вряд ли будут мучаться, разыскивая домик, который еле видели в темноте.
Единственная надежда была на то, что они не знают, что им досталось.
У Азирафаила, как и у большинства продавцов в Сохо, специализирующихся на книгах, которые трудно найти, и продающих их только избранным знатокам, в магазине была задняя комната, и то, что в ней находилось, было гораздо более эзотерично, чем что-либо, обычно находящееся в шуршащем пакете для Покупателя, Знающего, Что Ему Нужно.
Особенно он гордился своими книгами пророчеств.
Обычно это были первые издания.
И каждая была подписана.
У него был Роберт Никсон
, и Марта Цыганка, и Игнатий Сивилла, и Старый Оттвелл Биннс. Нострадамус написал «Другу старому Азирафаилу, с пожеланиями наилучшими», мать Шиптон пролила на его экземпляр какой-то напиток; а в ящике с контролируемым климатом в одном из углов был оригинальный свиток, написанный дрожащим почерком Святого Иоанна Богослова Патмосского, чье «Откровение» было вечным бестселлером. Азирафаилу он показался приятным парнем, только очень уж любящим необычные грибы.
Чего в коллекции не было, так это экземпляра «Прелестных и аккуратных пророчеств Агнес Безумцер», и Азирафаил вошел в комнату, держа ее так, как чокнутый филателист держал бы «Голубой Маврикий», наклеенный на открытку от его тетушки.
Он никогда еще не видел эту книгу, но он слышал о ней. Каждый торговец (надо учесть, что это очень специализированная торговля, и таких торговцев всего около дюжины) о ней слышал. Ее существование – такой вакуум, вокруг которого сотни лет вращались самые разные и самые странные истории. Азирафаил понял, что не знает, можно ли вращаться вокруг вакуума, и плюнул на это; «Прелестные и аккуратные пророчества» заставляли «Дневники Гитлера» выглядеть грубой подделкой.
Его руки почти совсем не дрожали, когда он положил книгу на верстак, надел пару хирургических резиновых перчаток и благоговейно ее открыл. Азирафаил был ангелом, но также он поклонялся книгам.
На первой странице было написано:
Шрифтом чуть поменьше:
Далее шрифт вновь увеличился:
Другим шрифтом:
Шрифтом поменьше, но заглавными буквами:
Слегка отчаянным курсивом:
Зуигибер, из «Национального Мирового Еженедельника».
—Эта тупая газетенка, – говорил Мерчисон, – совершенно не представляет, что ей досталось.
Вообще-то «Национальный Мировой Еженедельник» вполне представлял, что ему досталось: Военкор. Вот только он не знал, почему, и что с ним теперь делать, когда он (точнее, она) есть.