Во второй половине дня меня освободили из изолятора, извинились и подвезли до дома. Я не стал задавать никаких вопросов. Понятно, что бандиты сразу привели в действие свои рычаги, предъявив в качестве доказательства изуродованную машину.
Дома мне рассказали, что обыска не делалось, но внимательно была осмотрена моя машина, особенно те места, которые, якобы, должны были пострадать при столкновении. Никто и ничего не определил. Постояли, похмыкали и ушли.
То, что меня выпустили, не объяснив никаких причин задержания, могло свидетельствовать только о том, что за мной установлено плотное наблюдение, как силами сотрудников внутренних дел, так и криминальной группировкой, имеющей какие-то сношения с определенными сотрудниками правоохранительных органов. Я теперь, как говаривал гестаповский папаша Мюллер, под двойным колпаком. Не исключено, что в это дело вмешаются и органы государственной безопасности. Не каждый день такие фрукты в поле зрения попадают.
Интересно, какие действия будут предприниматься против меня, и не выведет ли это на наличие у меня вещей, явно внеземного происхождения. Это как раз тот случай, о котором меня предупреждал Орсио.
Моя горячность до добра не довела. Но и непринятие мер сначала, привело бы к тому, что мне бы самому пришлось ликвидировать или мочить тех, кто на меня наехал. А это уже прямое соприкосновение с законом, причем с самой темной стороны его.
А что прикажете делать? Надо крепко подумать. Что в этих случаях делал Штирлиц? Он искал крайнего. Помните, когда отпечатки его пальцев обнаружили на чемоданчике с радиостанцией. Где я мог оставить отпечатки? Точно, когда переносил вещи. И чахоточный милиционер подтвердить это может. И подтвердил.
Меня взяли по заявлению, что я разбил машину видного делового человека и причинил физический ущерб его телохранителям или менеджерам. А доказательства есть? Нет. Никто не будет сообщать о столкновении иномарки с «копейкой». Себе дороже. Это раз. Нормальный человек или нормальная машина таких повреждений иномарке нанести не может. Сама бы вдребезги разбилась. А на моей машине ни царапинки. Это два. Значит, была разборка с другой бандой или внутри самой банды. Ищите среди своих или ищите самосвал, который размолотил иномарку.
Шаткая версия. Подтвердить ее очень трудно, особенно, если к тебе начнут применять меры, которые вынуждают применять силу для их противодействия. Например, возьмут в заложники семью, жену или дочь. Тогда буду ломать все, что попадется под руку. А ведь страдать-то будут в основном к делу совсем непричастные. Содержанцы мафии не будут отдавать приказ боевикам нейтрализовать меня, а прикажут сделать это рядовым исполнительным милиционерам или офицерам-оперативникам, для которых я, по приказу начальства, становлюсь нарушителем закона и, значит, их врагом. Для противодействия мне они будут применять все дозволенные средства. Следовательно, столкновение с ними неизбежно.
Выход один. Вести жизнь простого законопослушного гражданина. Ни с кем не конфликтовать. Жене и дочери немедленно отдать часы, переданные мне Орсио, научить пользоваться ими в режиме постоянной защиты.
Питаться только дома и теми продуктами, которые сами приготовили, чтобы избежать отравления или применения психотропных веществ.
Не исключать попыток покушения на меня и мою семью и стараться обставить дело так, чтобы все выглядело как несчастный случай.
Носить везде с собой легкие перчатки, чтобы нигде не оставлять отпечатки пальцев.
Довести дело до того, чтобы все забылось, и прокачать заранее почву для исчезновения всей семьей. Если, как предупреждал Орсио, нам уготована долгая жизнь, то после семидесятилетнего возраста надо «делать ноги», так как не меняющие своего облика долгожители вызывают серьезное подозрение в связях с демоническими силами. Сразу начинают искать коров, которые перестают доиться от одного взгляда или виноватых в засухе и стихийных бедствиях.
Глава 11
Мой арест привел в шок семью. Папина дочка рыдала как белуга. Жена не знала, к кому обратиться, чтобы помогли с освобождением. Да и если бы к кому обратились, то кто бы помог? Знакомств на высшем уровне у меня не было, а к тем, кого я знал, жена моя не допускалась. Дела есть дела.
Как мог, успокоил домашних. Сказал, что произошла ошибка. Перепутали с каким-то преступником. Освободили. Извинились за незаконное задержание. Машина цела. Сам цел, здоров. Все вещи на месте. Ходил по квартире, балагурил, а жене с дочерью жестом приказал молчать, приложив палец к губам, глазами показывая на потолок, стены и свои уши. Они меня прекрасно поняли.
Внимательно оглядел пол под местами крепления к потолку осветительных приборов, благо подобраться ко мне со стороны стен мало возможно. При сверлении дыр всегда вниз падает побелка. Открытых стен со стороны соседей нет. Если и установлена подслушивающая аппаратура, то только с потолка, может быть и с пола, или прикреплена к внутренним поверхностям мебели.
Вроде бы ничего не обнаружил. Хотя, как сказать. Когда один гражданин Советского Союза в ранге министра не без ведома высшего политического руководства передал новым стратегическим союзникам схему подслушивающих устройств в американском посольстве в Москве, то американцы сначала подумали, что это тонко задуманная и далеко идущая провокация. Шестьдесят процентов подслушивающих устройств американцы обезвредили, а сорок процентов объявили артефактом, то есть приспособлением, которое ни при каких условиях не может работать и передавать информацию. Тем не менее, американцы построили новое здание посольства сами и переехали в него, не доверяя тому, что им было безвозмездно передано. Чем черт не шутит. Русский Балда (другими словами, полный дурак) заставил чертей платить оброк за прежние сто лет, а вдруг эти артефакты работают как швейцарские часы?
С другой стороны, не такая я уж важная птица, чтобы милиция (в том, что здесь не задействованы органы госбезопасности, я не сомневался) бросила на меня самые лучшие технические разработки. Это еще надо заслужить своими действиями. Нельзя никогда верить заявлениям о том, что большинство наших граждан прослушивается с помощью технических средств. Для этого на каждого человека надо задействовать не менее пяти человек. Если, допустим, прослушивается миллион человек, то прослушивающих должно быть не менее пяти миллионов. Где найти столько людей с офицерскими званиями, столько денег на оплату их труда, и столько техники на проведение прослушивания. Ерунда все это.
Тем не менее, я предложил своим отметить благополучное освобождение на кухне. Место безопасное. Задвинул шторы, вытащил из ящика свой старый электропроигрыватель «Электроника-001», поставил его на холодильник, включил свой любимый «Битлз», чтобы создать на оконных стеклах звуковой резонанс, заглушающий мои слова, и под шипенье жарящейся картошки начал рассказывать домашним то, что со мной действительно произошло.
Дочь моя, любительница вставлять вопросы посредине рассказа, сидела молча. Рассказал я им все, о чем размышлял в предыдущей главе и поставил перед ними две пластмассовые коробочки с часами. Даю на выбор – либо все вместе, тогда нам никто не страшен. Либо – выбирайте…
Как и всю нашу совместную жизнь, право принятия окончательного решения оставалось за мной. Не то, чтобы я командовал, но я всегда пытался обосновать целесообразность тех или иных действий. И как бы ни хотелось моей семье сидеть в комфортных условиях в крупном городе, семья всегда ездила по всем гарнизонам, куда меня бросала военная судьба, мгновенно осваиваясь в любых условиях. Резюме по ситуации было высказано дочерью:
– Нам не привыкать, куда папа, туда и мы.
Жена согласно кивнула головой, но в глазах ее читалось сомнение и предчувствие предстоящей беды.
Я надел каждой часы на руку и включил кнопку номер один.
– Все, теперь мы окольцованы навеки вместе, – сказал я.
Затем я показал, как нужно регулировать поле и как можно нанести удар полем. В процессе показа возможностей приборов я вдруг обнаружил, что если кнопку номер четыре и номер три нажать одновременно, то поле вытягивается на длину, прямо пропорциональную величине защитного поля, а окончание поля повторяет форму пальцев. Обнаружил я это случайно, когда нажал две эти кнопки, ожидая удара в предмет, попавшийся в зону действия поля. Но никакого удара не было. Зато при повороте я сбил со стола стакан. Поворачиваясь в другую сторону, я чуть не сбил с кухонного стола заварной чайник. Остановившись, я попросил дочь ощупать пространство вокруг моей левой руки. Не перестающая удивляться дочь сказала, что она чувствует как бы продолжение руки, у которой есть свои пальцы, шевелящиеся синхронно с моими. Удивляться было чему. Не нагибаясь, я поднял с пола и поставил на стол стакан, поддернул занавеску на карнизе. Нажав на кнопку номер два, я дотянулся до стоящей в коридоре супруги, похлопал ее по плечу, после чего в который раз выслушал упреки в том, что ее испуги до добра не доведут.
Орсио, вероятно, специально не говорил обо всех возможностях прибора, чтобы человек мыслящий, homo sapiens, сам достиг всего того, что ему положено знать на данном этапе развития. Не исключено, что в приборах заложена такая сила, которая может нанести большой вред не только окружающим людям, но и самому владельцу. Вплоть до самоликвидации. Так, наверное, ему и надо.
Еще одну особенность заметил я во время мытья в душе. Оказалось, что у меня не полностью выключено защитное поле. Стоя под горячей водой, я не чувствовал ее температуры, а мыло совершенно не попадало на кожу.
Продолжая эксперимент, я налил полную ванну воды и погрузился в нее с головой. Мне не нужно было зажимать нос для дыхания и закрывать глаза. Я находился как в водолазном колоколе. Интересно, на какую глубину можно опускаться в таком колоколе без ущерба для здоровья. Или все же кессонная болезнь является бичом и для такой развитой цивилизации, откуда прибыл Орсио.
Семья моя была защищена и могла за себя постоять. С этой стороны меня не могли достать. Сейчас надо вести обычный образ жизни, не допуская увеличения защитного поля, и ждать, что предпримет противная сторона.
Противная сторона, извините, звучит как-то нетрадиционно. Назовем – супротивная сторона, противники.
Глава 12
Во время очередного доклада руководству майор Ефимов сделал вывод о том, что представители коммерческих фирм, пострадавшие от руки неизвестных мстителей, являются членами преступной группировки, терроризирующей большинство предпринимателей в городе. Все, что о них было написано в приложенных справках, подтвердилось полностью. Не исключено, что происходит передел сфер влияния между преступными группировками, имеющими связи в правоохранительных органах, иначе, откуда у неизвестных такая осведомленность о совершенных убитыми преступлениях и сроках, полученных ими в прошлом.
Все убитые были приняты в фирмы по рекомендации особо доверенного лица президента ассоциации предпринимателей г-на Кочкина. Начальника при этих словах аж передернуло.
– Вместе с тем, – продолжал Ефимов, – есть несколько необычных явлений, которые могут быть ниточками к раскрытию этих убийств. Некто Сергеев, чиновник одного из областных учреждений, ехал с водителем на служебной «Волге» и попал в дорожное происшествие. У грузовой автомашины вывернута подножка, а у «Волги» ни царапины. Этот же Сергеев вчера днем на «Жигулях-копейке» был притерт к обочине дороги «джипом», в котором находились сотрудники г-на Кочкина. «Джип» разбит вдребезги и отброшен метров на десять от места столкновения. Сотрудники г-на Кочкина (Ефимову явно нравилось, как при упоминании этой фамилии у начальника управления начинал дергаться левый глаз – нечисто здесь что-то.) были переброшены через дорогу в лесопосадку и здорово поцарапаны кустами акации. На машине Сергеева ни царапины. Он не стал дожидаться приезда гибэдэдэ и уехал домой.