На основании устных показаний свидетелей-пострадавших, а это можно считать и сговором, прокурор дал санкцию на арест Сергеева и проведение осмотра его машины. Сергеев сейчас находится в изоляторе. Факт столкновения отрицает. На его машине ни царапины или трещинки ни на одном стеклышке, ни на фаре, ни на подфарниках и нет никаких следов краски «джипа». Сергеев сам бывший оперативник, знаком многим влиятельным людям и могут быть неприятности, если мы его сейчас же его не освободим и не извинимся. Нет ни одной улики. Заслуженный человек, против которого свидетельствуют сотрудники охраны г-на Кочкина, имеющие не по одной отсидке. Не исключено, что Сергеев может вывести нас на организаторов нашумевших в городе убийств.
Информация Ефимова было даже выгодна начальнику управления. С одной стороны, он имел возможность подержать за вымя г-на Кочкина, а с другой стороны – г-на Кочкина можно было хорошенько и подоить. Принцип, кто смел, тот и съел, всегда приводил его к неприятностям, особенно с женщинами, но и позволял выпутаться из сложной ситуации за смелость покаяться в своих грехах. Что пил – признаю. Что делал – не помню. А вам всем – не верю.
– Хорошо, товарищ Ефимов, я вашей работой доволен, – сказал генерал. – Попытайтесь поработать с Сергеевым, может быть, вы и выйдете на организаторов убийств. Убийства явно заказного характера, раскрыть их очень трудно. Сроков устанавливать не будем. А Сергеева, если действительно нет никаких доказательств его столкновения с людьми Кочкина, освободите и извинитесь. Постарайтесь войти к нему в доверие. Считайте это основным вашим заданием. Никого к делу подключать не будем.
Ефимову и самому интересно было познакомиться с загадочным Сергеевым. Все, что было с ним связано, окутывала какая-то завеса таинственности. Не исключено, что этим могут заинтересоваться и бывшие коллеги по службе безопасности. Хотя и тянуло Ефимова к возобновлению контактов с бывшими сослуживцами, но раз нарушенный контакт всегда несет в себе элементы недоверия и подозрительности, вызванные давним соперничеством спецслужб.
– Обойдемся и сами, – подумал старший оперуполномоченный уголовного розыска Ефимов.
Глава 13
Моя первая встреча с майором Ефимовым состоялась по его инициативе. Для опытного оперработника не составит труда найти подходящий предлог, чтобы встретиться и познакомиться с интересующим его человеком.
В пятницу вечером мне позвонил человек, представившийся майором Ефимовым, работником областного управления уголовного розыска и попросил разрешения встретиться со мной в неофициальной обстановке для решения взаимно интересующих нас вопросов. Предваряя мой встречный вопрос, майор Ефимов заметил, что речь ни в коем случае не будет идти о сотрудничестве с органами милиции. Ему нужно будет принести официальные извинения за незаконное задержание меня и выяснить несколько вопросов.
– И, желательно, – сказал он, – поговорить конфиденциально.
Мы договорились с ним о встрече днем в субботу у меня дома.
В субботу я отослал жену с дочерью в гости к теще и стал готовиться к встрече. На всякий случай в холодильнике постоянно находится дежурная бутылка водки высокого качества. Можно пить и дрянь, но от хорошего продукта голова не туманится, и утро начинается с рассвета, а не с головной боли. Огурчики, помидорчики, грибочки, капустка стоят рядышком в банках. Есть отварное мясо. Есть соленое сало с чесноком. При необходимости есть пельмени в морозилке. Лимон нарезать кружочками и посыпать солью, именно солью, а не сахаром, попробуйте – дело нескольких секунд. Хлеб в пакете. Горчица, майонез – в баночках. К встрече готов, если этот человек окажется хорошим человеком. Посмотрим.
В двенадцать часов в дверь позвонили. На пороге стоял мужчина лет сорока, среднего роста и среднего телосложения. Волосы темно-русые с густой проседью, зачесаны назад. Лицо круглое, скуластое, резко очерченный подбородок. На правой щеке шрам неопределенной формы, как от рваной раны. Глаза спокойные, несколько грустные, но добродушные. Одет в плащ, светло-серый костюм, мягкие коричневые туфли. Особо бросились в глаза чистая рубашка и аккуратно завязанный галстук, узел которого находился точно посредине воротника. Все отмечало в нем человека невысокого достатка, но привыкшего одеваться элегантно и с достоинством.
Улыбнувшись, Ефимов представился, напомнил о договоренности, и попросил разрешения войти в квартиру. Я человек по натуре общительный, но был несколько удивлен отсутствием у меня какого-то предубеждения к незнакомому человеку, и майор Ефимов не стремился показать из себя такого рубаху-парня, с которым можно запросто вести все дела.
Сняв плащ, Ефимов вошел в комнату, огляделся и официально сказал:
– Уважаемый Александр Петрович, от лица руководство областного управления внутренних дел я уполномочен принести Вам официальные извинения за произведенное задержание. Я испытываю большое смущение за наши действия, но я рад, что в отношении Вас восторжествовала справедливость.
При этих словах Ефимов покраснел и, видя мою улыбку, тоже заулыбался.
– Александр Петрович, если вы мне предложите чашечку кофе или чая, то я предлагаю в знак примирения выпить по рюмочке хорошего коньяка.
С этими словами он достал из бокового кармана пиджака плоскую бутылочку дагестанского коньяка. Может быть, это намек на мою службу на Кавказе, а, может быть, просто человек понимает толк в хорошем коньяке.
– Еще одна просьба, Александр Петрович. Зовите меня просто – Ефимов. С детства меня называют по фамилии, и фамилия для меня превратилась в привычное имя.
Мне понравилась манера общения майора Ефимова, и я понимал, что он не будет садиться со мной рядом и заговорщическим тоном начинать конфиденциальный разговор по какому-то вопросу.
Я предложил принести рюмки и закуску в комнату, но если он не возражает, то лучше пройти на кухню, где можно будет уютно устроиться и попробовать то, что для него приготовлено.
Возражений не последовало, и мы прошли на кухню, где майор быстро освоился, помогая мне накрыть на стол. За несколько минут стол превратился в заманчивое для каждого гурмана зрелище.
Посмотрев на наше произведение, Ефимов сказал, что он хотел взять водочки, зная мое военное прошлое, но, помня о моем воинском звании, все же взял коньяк. В ответ я тоже напомнил ему о верности первых инстинктивных действий и впечатлений. Если человек начинает рассуждать и отходить от первых впечатлений и намерений, то он обязательно сделает ошибку.
– Мне кажется, – заметил я, – что мы начинаем понимать друг друга.
В процессе разговора под приятную закуску мы обменялись впечатлениями о тех местах, где нам приходилось служить в Средней Азии и в Закавказье и выяснили, что имеем нескольких общих знакомых, продолжающих службу и работу в пограничных войсках и органах государственной безопасности. Под воздействием спиртного совсем исчезла некоторая натянутость в отношениях.
Выбрав момент, Ефимов сказал:
– Александр Петрович, наверное, надо поговорить и том, что касается нас обоих. Я знаю, что вас не надо предупреждать о том, что разговор сугубо конфиденциальный, и я уверен в том, что его содержание не выйдет за пределы этой кухни.
Я молча кивнул головой.
– Мое руководство поставило передо мной задачу установить с вами хорошие отношения, чтобы с вашей помощью выйти на тех, кто мочит бандитов, рэкетирующих большую часть предпринимателей в нашей области. Некоторые наши руководители осознанно или «в темную», но помогают преступным элементам. У тех на лбу не написано, что они преступные элементы, а сделать одолжение своему знакомому не является чем-то предосудительным. Но факты указывают на то, что наша информация становится известной и им.
– Я знаю, – продолжал он, – что с вами связаны некоторые необъяснимые явления. По этой причине вы оказались между трех огней.
Первые – это те, кого вы кровно обидели и которые связаны с нашим руководством, раз они поручили разобраться с этим делом и дали приказ на ваш захват. Уточняю – на захват, а не задержание.
Вторые – это органы милиции, вернее, не органы, а отдельные сотрудники, попавшие в зависимость от криминальных элементов. Получается одна и та же группировка, но одни в служебной форме, а другие в штатском. Возня вокруг вас приведет к тому, что опять возникнут необъяснимые ситуации с бандитами и сотрудниками милиции, которые будут применять против вас силу или просто захотят физически уничтожить. Это уже не прикрыть.
Третьи – вмешаются органы безопасности. А эти не отцепятся, вы это прекрасно знаете, и постараются ваши необъяснимые способности поставить на службу государству. Это я так высоким штилем говорю. Простые сотрудники именно так и думают, и им будут внушать, что они правильно думают. Они не будут задумываться над тем, что то, чем вы обладаете, будет использовано в первую очередь для защиты политиканов, на которых пробу ставить некуда, а через них и всего преступного мира.
Вы не задумывались над тем, откуда политики имеют огромные деньги на избирательные кампании? Люди голосуют за них в надежде на то, что человек со средствами сможет улучшить их жизнь. Приходит такой толстосум в политику, к власти и получается, что лучше начинают жить те, кому правопорядок не нужен. Как милиция и органы безопасности ездили на старых разбитых колымагах, так и ездят, за исключением эскортов должностных лиц, зато криминал щеголяет самыми последними достижениями науки и техники.
Давайте попробуем рассуждать не как политики, а как честные граждане одной страны. Если сделать все так, как приказало мое руководство, то в результате мы придем к тому, о чем я только что говорил. Получится, что я вас полностью разработал и сдал куда положено. Получил оперативную информацию, провел разработку и реализовал информацию. Остальное меня не касается. Вот это-то и есть самое главное.
Я, простите меня за выражение, козел отпущения. Сдав вас, я становлюсь ненужным звеном, располагающим ценной информацией. Хорошо, если отправят только на пенсию, благо боевая выслуга дает право на получение приличной пенсии. А можно и случайно под машину попасть. Или поскользнуться на арбузной корке с сильным ударом головой по асфальту от одного до нескольких раз. И все это из-за вас.
Спастись можем только вдвоем. Я прикрываю вас, маскируя ваши неестественные способности, зная, что соприкосновение с тем, что является вопросами государственной важности, всегда чревато для того, кто владеет этой информацией. Сколько высокопоставленных и благополучных лиц «выбросилось» из окна.
С вами ничего не случится, как я понимаю, а я никто, существо беззащитное. Мы вместе выходим на людей, которые борются с рэкетирами, предполагая, что это конкурирующая группировка таких же преступников, и с их помощью расправляемся с теми, на кого, получается, я работаю. Затем думаем, что делать с теми, кого мы нашли и с кем вступили в контакт.