На одном катере стояли под тентом скамейки для пассажиров в несколько рядов, другой представлял собой почти идеальную платформу для перевозки больших грузов величиной с само судно.
Итак, связь острова с внешним миром уже понятна. По каналу, закрытому от посторонних глаз лесом и воротами, можно выйти в реку и за час-полтора доплыть до большого города. Но где другой конец канала? Наверняка он должен быть проточным, иначе вода в канале будет пахнуть, как в болоте, а между тем на вид выглядит совершенно свежей.
Я обернулся и…заметил у дверей пакгауза смотрящего на меня в упор человека в форме. Первого военного, встретившегося на острове.
Чёрт побери, а что я ему скажу? Что меня на остров прислал президент? Но президент-то даже какой-никакой бумажкой и не подумал меня наделить. «Здрасте, меня прислал президент России». То-то будет смеху!
Наглость города берет. Я подошёл к военному и сказал:
– Первый день на острове. Наверное, малость заблукал. Надо было Варвару Петровну заранее попросить, чтобы она нарисовала мне схематическую карту коммуны.
Имя Вари подействовало безошибочно. Военный расплылся в улыбке:
– Как её здоровье?
– Прекрасно.
– Передавайте ей привет от Леонтьева. Жил в ее пансионате две недели. Куда вам нужно пройти? На станцию слежения?
– Нет. К Диктатору.
Военный и глазом не моргнул.
– Значит, так. Вы сюда прошли прямо от гостиницы?
– Да.
– Вам возвращаться на перекрёсток не нужно. Лучше идите напрямки лесом, вдоль канала.
– Так я и шёл вдоль канала.
Военный засмеялся:
– Вы шли вдоль другого канала. У нас он называется Детским. А теперь нужно идти вдоль Главного.
Только сейчас я заметил, что канал после ворот раздваивался. Другая его часть уходила направо, в центр посёлка.
Провоцируя служивого на разговор, я сказал:
– Однако, сколько же здесь перекопано, сколько труда вложено в эти каналы…
Офицер оказался разговорчивым.
– Никто их не копал, наоборот, закапывали лишние. Это не каналы, а протоки реки. Остров раньше разделялся ещё на ряд проток. Я тут служу уже шестой год. В давние времена, как рассказывали старожилы, в этих протоках рыбы было видимо-невидимо. Хоть рукой лови. Но и сейчас хватает.
– Странно, что такое красивое место так долго оставалось в руках военных.
Собеседник пожал плечами:
– Пытались отнять, и не раз. После горбачевской перестройки к острову стали присматриваться бизнесмены, хотели построить здесь элитный санаторий. Министерство обороны, естественно, встало на дыбы: военный объект, и все такое. Десять лет тяжба шла, пока четыре года назад не появились эти ребята и стали строить коммуну. А часть бывших проток просто закопали или пустили по трубам.
– Как я понял, вся связь посёлка с цивилизацией осуществляется по воде? А зимой как?
– Так климат же изменился, зимой река не покрывается льдом. Круглогодичная навигация. Да и строят в посёлке теперь мало, все, что нужно, уже, в основном, построено. Раньше стройматериалы возили большими баржами, а теперь и грузовой причал со стороны реки разобрали.
– Однако, конспираторы. Чтобы внимания не привлекать?
Офицер усмехнулся:
– Ну да.
Видимо, режим секретности, который существовал на острове, его немало забавлял. Впрочем, поскольку он не стал меня расспрашивать – откуда, мол, на острове появился незнакомый человек, то, наверное, уже связал мое любопытство со вчерашним визитом президента. Безусловно, президент не мог ходить по поселку инкогнито и все об этом визите знали.
– Такой нехилый поселок и построили всего за четыре года?
– А чего тут удивляться? Олигарх же.
– Кто?
– Ну, диктатор ваш.
Ещё одной тайной стало меньше. Так вот как здесь появилась коммуна. На денежки олигарха. А что: хозяин – барин. Я уже чувствовал какое-то внутреннее сопротивление идеи коммуны, построенной на деньги Диктатора. Что-то тут не так.
8
Только сегодня я обратил внимание, что в лесу полно грибов. И маслята, и боровики. Обязательно будет нужно, когда вечером вернусь в гостиницу, прогуляться с Варварой по лесу. «Тихую охоту» я любил даже больше рыбалки.
Тропинка вдоль канала вывела меня к громадному зданию школы. Настолько большому, что я даже опешил: зачем такое для коммуны? Если всего тут живёт две тысячи человек, то учащихся несколько сот. Триста-четыреста от силы. А в здании могли бы поместиться все жители поселка. Потом до меня дошло: здание-то наверняка многоцелевого назначения. Днём – школа, а вечером – и клуб, и развлекательный центр, и спортзал, и много ещё чего. Здание я решил посетить позже.
Далее канал снова раздвоился, огибая с обеих сторон небольшой, но импозантный особнячок, который таким образом оказывался на крошечном островке. Я понял, что это и есть здание Совета коммуны, о котором мне говорила Варя. Поколебавшись, пошёл через мостик к Совету, решив, что нужно сначала навестить коллективную власть, а уж потом неведомого Диктатора.
– Идите сюда, в здании никого нет, – окликнули меня на полдороги. Я оглянулся. В беседке рядом с входом сидел человек, кого-то мне напоминавший.
– Чего в духоте сидеть? Лучше уж тут, на свежем воздухе. Чай, кофе? – спросил он меня. Рядом с ним стоял электрический самовар.
– Кофе, если можно.
– Почему же нельзя? Все можно. С булочкой?
Я кивнул головой.
Он извлек из плетеной корзины, накрытой полотенцем, ароматную булку и вручил её мне.
– Если мало будет, ещё попросите. Я булки от мух спасаю. Какими судьбами? Что-то я с вами не знаком, или ошибаюсь?
– Меньше суток на острове.
– Остановились в гостинице?
– Да.
– Тогда все понятно. Как там моя Варюша?
Мне не понравилось столь фамильярное отношение к моей жене и я косо посмотрел на говорившего. Но тут пронзила догадка:
– Господи, да вы никак брат Варвары Петровны?
– Братан, единокровный, – согласился человек, – Более того, близнец. Но, между нами, я её на пять минут старше. Только ей это не говорите, она жутко этого не любит. Обождите, обождите… – человек вдруг изменился в лице. – Она мне сегодня утром позвонила и сказала, что вышла замуж за новичка на острове. Это… Это, случайно, не за вас?
– Каюсь, за меня. А что, нужно было попросить разрешение у брата?
– И давно ли вы с ней знакомы?
– Со вчерашнего вечера.
Человек стал бурно хохотать и от этого ещё больше походил на Варвару.
– Узнаю свою сестру. Пятнадцать лет ходила во вдовах, чтобы за одну ночь выскочить замуж.
– Простите, э… – на рубашке мужчины был закреплен бейджик и я прочёл на нем имя и отчество, – э, Леонард Петрович, коли уж я попал сюда, в Совет коммуны, надо как-то оформить наш брак с Варварой Петровной. А как это у вас делается? Для этого нужно поехать в ближайший райцентр или можно прямо здесь, в посёлке?
– В посёлке, причём сразу в двух местах – в коммуне, у нас права муниципального образования, или у командира воинской части. Предпочтение делаете нам?
– Безусловно.
– Тогда сразу и оформим. У меня тут все под рукой.
Жестом фокусника Леонард Петрович водрузил на стол беседки совсем крохотный портативный принтер и вправил в него лист бумаги, извлечённой из лежащей на столе папки:
– Паспорт у вас с собой?
– Да… А вы имеете на это право?
Леонард Петрович постучал по бейджику:
– Читайте, что здесь написано, и не волнуйтесь. Уж я-то не буду делать родной сестре гадость.
На бейджике стояло:
«Сидоров Леонард Петрович,
Член Верховного Совета
Член-корреспондент»
– Извините, член Верховного Совета…чего? Не СССР же?
– Коммуны имени Томмазо Кампанеллы. У нас Верховный Совет и несколько советов по направлениям работы. Я еще вхожу в научный совет.
– А член-корреспондент чей?
– Академии наук России, разумеется.
Ого! Итак, в течение суток я женился на кандидате наук и стал родственником её брата, члена-корреспондента Российской академии наук. Неисповедимы твои пути, Господи!
Закончив печатать текст, Леонард Петрович извлек из кармана круглую печать и, смачно плюнув на неё, влепил оттиск поверх текста. Потом снова вставил лист и сделал копию.
– Документ готов. Скажите Варваре, чтобы вписала в него номер своего паспорта. А может, сразу перейдем на «ты», родственник?
– Лады, Леонард.
…Чёрт побери, у них тут что: под каждой елкой члены-корреспонденты сидят? А я-то поначалу решил, что мужик, окликнувший меня, просто состоит в очередной хозяйственной смене посёлка. Кормит булочками и кофе всех желающих.
9
Меня удивляло странное отсутствие любопытства у людей, которых я уже встретил по дороге. Мой новый родственник тоже не стал расспрашивать меня, кто я и откуда, лишь спросил, куда я направляюсь. На мой ответ – к Диктатору, коротко объяснил, как того найти:
– Пройдешь к производственному зданию, это самое большое сооружение на острове, войдешь вовнутрь и спросишь у первого встречного. Тебе покажут, как найти Диктатора. Провёл бы тебя сам, мне тоже нужно встретиться с ним, но ещё час придется проторчать здесь, в Совете. Видишь ли, демократия тоже имеет свои минусы. С большинством вопросов, которые здесь решают на дежурствах члены Совета коммуны, на «материке» спокойно бы справился рядовой клерк, но с этим приходится мириться. Поскольку ты новичок на острове, то должен сразу понять: самое сложное в нашем островном «коммунизме» – это если, не дай бог, кто-то посчитает, что его ограничивают в правах, что равноправия на острове нет.
– Сложнее, чем научная работа?
– Безусловно. Главное – изгнать дьявола внутри себя.
– Дьявола нужно понимать дословно?
Леонард махнул рукой:
– Конечно, нет. Верующих на острове не больше пяти процентов. Диктатор давно пробивает вопрос, чтобы поставить на острове хотя бы часовню, но Совет коммуны большинством голосов рубит эту идею. К тому же, нужно понимать: в обычном понимании верующих у нас почти что нет. Это же учёные. Не могут же они верить в бородатого деда на небесах? Им храм не нужен, их бог другой. Не удивляйся, если кто-нибудь тебе признаётся, что он зороастриец. Вот и понимай – то ли верует он, то ли просто прикалывается.
По дороге я размышлял, с чем связано это отсутствие любопытства у коммунаров. И нашёл простой ответ: очевидно, коммуна работает на оборонную промышленность. Здесь все привыкли, что не следует задавать вопросы, которые прямо тебя не касаются. Судя по всему, и мне не нужно пытаться что-либо узнать о характере научных разработок на острове. В этих делах коммуны, очевидно, и сам президент осведомлен прекрасно. А моя задача – изучить социальное устройство коммуны, попытаться определить, насколько она жизнеспособна и способна ли к дальнейшему саморазвитию без новых вливаний олигархического капитала.
Диктатора я нашёл без труда. Пятиэтажный производственный корпус оказался массивным зданием с внутренним двором, куда выходили комнаты со всех этажей, образуя цепи коридоров.
К моему удивлению, кабинет Диктатора был у самого входа в здание. Я толкнул дверь, ожидая увидеть за ней обычный «предбанник» с секретаршей-цербером, но ни предбанника, ни секретарши не было. В громадной комнате сидел за столом маленький, толстый человечек и отчитывал молодого парня в рабочей спецовке. Сначала я подумал, что ошибся, но над головой человечка висела та же табличка, что и на двери: «Диктатор». И больше ничего, ни имени, ни фамилии. В комнате также стояло ещё полдюжины столов и десяток стеллажей, и все они были доверху забиты какими-то деталями и приборами.