— Как так нарядить? — растерялся я.
— Всех начальников наряжают, — сообщила Инна.
— Нахрена!
— Так маскарад ведь, — резонно заметила невозмутимая Бероева. — Оргкомитет решил вас эльфом на сцену поставить. С луком настоящим, у сербов взяли боевой, напрокат. Профессора гномом, например. Бедного Уксусникова — назгулом. Иштван идёт белым магом. Он соведущий.
— Кто?! Чево-о-оо? — к чёртовой матери такой чай, все штаны мокрые! — Каким эльфом! Какой Оргкомитет! Какой "назгул"! Инна, это ты шутишь так?
— Алексей Александрович, что вы, — укоризненно посмотрела на меня дежурная, шумно вздохнула, — ну, какие под Новый Год могут быть шутки.
Венгр, значит, Магом, а папа родненький — эльфюгой пидорастическим? Обломитесь, ведьмы!
Хлоп! Да что такое! Ещё кто-то прётся. Да как они тут смену высиживают?
Не дожидаясь раскручивания в помещении дежурки тугой пружины новой антрепризы, я выскочил на улицу. На Зону пойду, за ворота, на волю.
Ох, хорошо-тихо…
Часовой стоит у ворот, мается в зелёной пуховке "Хан-Тенгри", сейчас это просто "парилка", их и брали с расчётом на действительно низкие температуры, каковые ещё впереди. Воин несёт службу без шапки, сам белобрысый. Кивнули друг другу. Его тоже эльфом нарядить, что ли?
Неба нет, сплошное разведённое молоко.
Падает слабый снег, сыплются мелкие снежинки. Падая, кристаллы разбиваются на части — представляю это, и мне слышится тихий хрустальный звон. Идеальная материковская зима, всегда бы так.
Пш-шш…
— "Кабарга" — "Контуру".
Ага. "Кабарга" это я. Это у меня сейчас позывной такой, "с рогами". Страшно? И я ничего не понял, когда Вотяков с Уксусниковым настаивали на этой "антилопе", млять. Говорят, есть такие радистские правила, особо важные позывные в эфире должны читаться при любых помехах, поэтому их выбирают из специальных таблиц.
А меня, оказывается, нужно шифровать.
Вот и выбрали, нелюди.
— Слушаю, — нехотя откликнулся "Кабарог".
Пш-шш…
— Три человека в пожарную группу на время сегодняшних вечерних мероприятий. Без вас "Берег" не согласовывает "Граниту".
"Гранит" — это Дугин. А Бероева я посадил почти под арест. Пусть сидит в Замке, любые выезды капитану до поры запретил, хотя тот и торопится жить, кичится здоровьем. Ну, мля, прямо пышет… богатырь с раной.
— "Контуру", согласовываю, под запись. Отбой.
Прямо передо мной самым настоящим проспектом лежит центральная улица Посада, на ней стоит уже десять домов. Здания таверны и магазина уже готовы, художнице отданы заказы на вывески. Еще шесть жилых зданий Посада в разной стадии строительства, они сформируют вторую улицу, перпендикулярную Главной.
А ведь мы так и не присвоили этой Главной улице название, даром, что месяц спорили, рядили. Два фонаря на столбах, этого освещения "проспекту" уже явно не хватает, после Нового Года Дугин будет ставить третий фонарь. Домики принаряжены, окна в ярких занавесках, проёмы приукрашены еловыми ветками, в каждом дворе — своя ёлочка и снеговик. Снеговики — вообще по всей долине натыканы, как и прочие новогодние сущности, некоторые снежные творения по размерам не уступают дольменам.
Постоял я, покурил. Пока тихо.
Пш-шш.
— "Кабарга" — "Контуру".
— Слушаю тебя, Инна.
— Оргкомитет в дежурке, запрос персональной дежурной машины. На всю ночь. Считаю нецелесообразным. Приём.
— "Контуру", не согласовываю. Пусть к Толкиену обращаются. Под запись.
Неподалёку от кузни ДТ-75 нагрёб большую снежную горку, дети с неё не уходят. Вот и сейчас целая ватага катается на самодельных ледянках.
Возле рынка суетятся разгоряченные Демченко с Кастетом, помогают Бронко Бронковичу ставить на вычищенную от снега площадку здоровенный и, соответственно, тяжеленный мангал. Или жаровню. Или чёрт его знает, как эта штукенция называется, — сварная конструкция, тяжёлая круглая решётка на ножках, с поддоном, по бокам теплоотражающие пластины. Вечером на жаровне сербы будут для всех желающих жарить какие-то немыслимые, как рассказывают слухи, "югославские колбаски". Такие запахи пойдут! Один раз славянские братья уже такое кулинарное шоу устраивали. Вот сталкера и вписались в помощники, чтобы первые сливки снять.
Подошёл к ним, поздоровался со всеми, пожал руки.
— Бог помощь! И с праздником.
— И тя с Новым Новым Годом, Командор! — Костя всегда бодрый, всегда готовый что-нибудь намудить. Доволен, как слон. Но от молодой жены уже сбежал, тусуется с друзьями, а жёнке, небось, спел про страшную нагрузку сталкера.
Морды красные, от мужиков пар идёт. А духан-то есть, есть!
— Вмазали, черти! — обрадовался я. И позавидовал.
— Есть немного, как не быть, день-то какой! — легко согласился Серёга. — Работаем, греемся. В общем, зашибисеем по тихой. Александрович, с нами будешь? Четвёртым, — Демон полез за пазуху, вытащил чудесного вида и приличного размера плоскую серебристую фляжку с золотыми всечками.
— Катрин мне передала, с Коломийцевым. Хороша, зараза!
— Катрин?
— Шутишь, что ли? Я её и не видел пока, всё подарочками обмениваемся… — махнул рукой Демченко.
— Но после Нового года забились совместный рейд замутить в сторону "неизвестных"… А выпивка хороша. Что-то типа коньяка, знаешь, шеф, эти франки даже самогон делают элитно. Так что, сорок семь грамм вдуешь? У нас уже и Деды Морозы тут были. Гы-гы.
— Не, ребята, спасибо, я вообще сейчас к себе пойду, рухну на тройку часиков, а то не выдержу ещё одну ночь бодрствовать, план верстали на первый квартал, — я с сожалением отмёл столь заманчивое предложение. — Ну, и вы тут не особо-то… Не увлекайтесь. Ёлки у нас завтра.
Значит, весёлые и общительные Гоблин с Гришей у серба уже отметились. А какие честные глаза строили, подлецы!
Пш-шш.
— "Контур" вызывает "Демона".
— "Демон" в канале.
— Молния. Дальний пост. Следы самодельных снегоступов, триста метров от границ поста, с востока. "Маккена" собирается. Спецрейс. Шишига идёт через полчаса. Кто от вас? В графике Монгол, — напомнила дежурная. — Приём.
— "Контур"… — Демченко тяжело вздохнул. — Сам поеду. Инфу принял.
Потеряшки. Выжившие, самые стойкие, и потому самые ценные. Нашли посёлок, а подойти боятся, уже учёные Землёй-2. Народу на Дальнем мало, они обязаны сразу в Замок доложить, у себя готовность поднять, снегоход подготовить для группы, наблюдение усилить, но самим никаких мер не предпринимать. На то обученные люди есть.
— Потеряшки?
— А кому ещё? — уныло согласился Сергей. — Хорошо по минным полям не дунули, со стороны Болот вышли к Дальнему. "Пакистанка" засыпана наглухо, позавчера были. Там и лось не пройдёт.
— К ночи успеешь вернуться? — сочувственно спросил я.
— Постараемся, — улыбнулся Сергей. — А там, как получится.
— Давай я дёрну, — предложил ему Лунёв, — я на снегоходе лучше тебя, а то…
Теперь все вокруг снегоходов с плёткой ходят. Надолго ли?
— Сам, сам, Костя.
Монгола сталкеры берегут, у парня сегодня вечером первое свидание, не надо ему в спецрейс. Удивляетесь? А у меня радист Юра в друзьях, человек-могила.
Серёга протянул фляжку Лунёву, мол, доделаете без меня.
— Ну что, пошли в замок? Ты же на базу к себе?
Только мы с Демченко развернулись к каменным стенам крепости, направляясь к воротам, как по главной улице пронеслось:
— По-оходь! Па-ахотьте!!
Степан Провович Хромов спешит. Не бежит, ему по статусу не положено, быстро идёт. Очень быстро. Вот скажите мне, каким образом степенные деревенские люди могут пешим шагом передвигаться со скоростью "порша"?
Кстати, это его старший сын магазин в Посаде открывает, хваткая семья, уже сейчас зажиточная, а будет… Таверну же делают белорусы, недавно поселившиеся в Посаде, тоже семья, они аналогичную харчевню держали в Беловежском заповеднике, так что люди опытные, дело знают. Очень надеюсь.
— По-оходь! Уф-уф-уф… Догнал, значится… Здорово, Главный, привет, Сергей.
Поручкались мы, дали мужику паузу для вентиляции.
— Тут такой важный вопрос имеется, Алексей Александрович… Просьба общины, так сказать. Не мог ли ты перед торжественной частью и гульбой вокруг городской ели к нам сперва заскочить? У нас своя посидушка будет, у меня дома. Бабы столы накрывают, мужики давеча с Ментовки медовухи привезли. А главное, дети ждут, представление будут показывать. Уважить бы надо народ.
— Да не вопрос, Провович, обязательно загляну, как же иначе.
— Вот и ладненько, договорились. Только, ты… Согласись, Алексеич, дети наши тебя слегонца того…
— Чего, того?
— Обрядить хочут.
Я взял, и сел прямо в снег.
Никуда нахер не пойду, тут замёрзну! Мужики ошалело смотрели на такой фортель. Молчат, не знают, что сказать. Достал я "сладкую египетскую пахитосу", закурил, пару раз счастливо выдохнул.
— И в кого, если не секрет?
— Дык, это, в Духа Тайги, он лохматый такой, — уныло молвил Хромов.
— А эльфом не пойдёт, часом? Ну, чтоб мне не переодеваться?
— Не, этого нам не надо, эльфами у нас сёстры Рябкины будут, — по инерции продолжал староста.
— Ну, да. Где я, и где сёстры Рябкины. Ладно, один хрен зайду, пусть рядят…
Перед воротами нас с комсталком встретила тесная группа медиков и хозработников в костюмах снежинок, двигающаяся к Главной Ёлке. Там они третий день репетируют, что-то поют. На стене бойцы второго взвода вяжут к длинным шестам шутихи. Вотяков уже в нормальной куртке прикручивает к стене ещё один динамик, для дискотеки. Городские… Это так нас уже многие жители посёлка обзывают, началось знакомое. Из Замка — значит, городские. Осталось только "мкад" прочертить.
Пш-шш.
— "Кабарга" — "Контуру".
— "Контур", сейчас зайду, я рядом.
Угрёбывать надо, срочно, пока не психанул.
А что психовать? Новый Год на носу, дела обычные. Хорошие дела, радостные. Ты, Сотников, поди поспи чутка, и дела ещё лучше пойдут. Кому ты сейчас нужен такой деловой, со своими заявками, планами, кварталами? Ты нужен свежий, ароматный, в виде Эльфа или Болотного Духа. Сегодня ты нужен не для указивок, а просто для радости людской.
Пш-шш.
— "Контур" — "Кабарге".
— На связи.
— Инна, всех в жопу посылай.
— "Кабарга", не поняла, повторите.
— "Контур", я отдохну. Поэтому всех посылай в… Короче, или к Лагутиной. Или к Толкиену. К Смотрящим! Всё! Отбой.
И так хорошо мне стало…
Представил, как сегодня ночью взовьются в тёмное небо струи ракет, как загрохочут залпами и по готовности петарды, как засверкают, задрожат под музыку бенгальские огни. И побегут по улице радостные люди Замка Россия с венгром-ведущим впереди, с горячими югославскими колбасками в руках и французскими фляжками под мышкой.
Красота-то какая!
Потерпите люди. Скоро уже.
Дети хотят Эльфов, значит, так тому и быть. Сегодня можно.
Первый раз такое. Новый мир. И первый Новый Год в нём…
Глава 6
Костя "Кастет" Лунёв, "речной котик",
уставший от Скучного и нашедший Странное
— Ну и спровоцирую, от скуки. Ты чё, неприкосновенный? — я тоже завёлся. — Второй закон на вот тебе: никогда никакая политическая сила не может долго и успешно функционировать, наезжая на какие-либо этногруппы. Будь-то евреи, татары, кавказцы или твои любимые арабы. Потому как никто не знает своих кровей на протяг до шумеров. И ты, Миша, не знаешь.