К концу весны 1855-го сообщения и из Лондона, и из Амстердама обрели полную определенность: война на пороге, Коалиция готовится послать в
Пацифику
объединенную эскадру. Следует иметь в виду, что с той поры, как телеграфная линия соединила
Елизаветинск
с Новым Гамбургом (кстати, именно на ней взамен старой техники Морзе впервые использовали завоевавшие затем весь мир буквопечатающие аппараты Якоби), корреспонденция из Европы стала доходить до Колонии за фантастический срок в 17 дней: время нахождения в пути парохода скоростной трансатлантической линии Новый Гамбург — Амстердам; страхуясь от военных форс-мажоров, хозяева линии, корабельщики Абакумовы, продали ее своей собственной подставной компании из штата Нью-Джерси, так что суда их ходили теперь не под компанейским вымпелом, а под «матрасом со звездами».
Самое же удивительное в этом раскладе было то, что нападать на фактически сохраняющую нейтралитет Калифорнию никто из Союзников не имел ни малейшего желания. И в Лондоне, и в Париже отлично понимали, что «разыгрывать эту масть со своего захода» — несусветная глупость, ибо успех нападения на хорошо укрепленные прибрежные города Колонии весьма гадателен, а вот естественный ответ за него в виде разорительной крейсерской войны — вполне гарантирован. Ибо для Гранд-Флита эскадра из трех десятков парусных и паровых фрегатов Компании была не более чем мухой, убиваемой одним хлопком газеты, — а вот для британского торгового флота те же фрегаты, расс
Пацифике
, превращались в нескончаемый ночной кошмар. Это было ясно и Правительству Ее Величества, и Адмиралтейству, и уж тем более Сити с компанией Ллойда — но никак не британскому общественному мнению.
Ибо война к тому времени перешла в крайне раздражающую налогоплательщика (и выражающих его настроения парламентариев) позиционную стадию. Эффектная расправа пароходов Коалиции над парусниками русского Черноморского флота, образцовая с точки зрения военного искусства десантная операция под Евпаторией, героические
незащитимым
с этого направления, удивительным образом продолжал сражаться, не помышляя о сдаче. После первоначальных успехов осени 54-го Союзники за полгода не сумели продвинуться ни на шаг, потеряв, без видимого результата, более 50 тысяч убитыми и умершими от болезней, а один из ужасных ноябрьских штормов сделал то, что оказалось не под силу Нахимову с Корниловым: застигнутый на рейде союзный флот потерял полсотни кораблей, включая линкоры, — как в проигранном вдребезги морском сражении.
Ничуть не веселее дела шли и на прочих театрах военных действий. На Балтике союзная эскадра адмиралов
Нейпира
и Парсеваля-
Дешена
, успешно загнав русский флот в укрепленные гавани и очистив от русского гарнизона стратегически бессмысленные для обеих сторон Аландские острова, попыталась затем высадить еще с пяток десантов (все — неудачно), обстреляла и подожгла зачем-то несколько чухонских деревушек, и, так и не сумев подойти ни к Петербургу, ни к иным крупным портам Российской империи (мешали береговые батареи и впервые примененные русскими минные заграждения), молчаливо признала позицию на доске патовой и,
несолоно
хлебавши, отбыла восвояси. На Белом море британская эскадра капитана
Оманея
еще год назад неосмотрительно сожгла все что горело и утопила все что плавало, и вновь развлечь публику там было решительно нечем. Что же до Кавказа, то шедшая на тех
territories
Пацифическим
побережьем Российской Империи) оказалась единственным местом, где вооруженные силы Коалиции могли бы одержать какие ни на есть победы. Итогом этого и стал достопамятный диалог между Первым лордом Адмиралтейства и контр-адмиралом Прайсом.
Впрочем, у британского Адмиралтейства, равно как и военного ведомства Франции, наличествовал еще один мотив. Послужившее завязкой Крымской войны
Синопское
сражение стало последним в мировой истории столкновением парусных флотов; дальнейшие события показали, что время парусников безвозвратно ушло. Величественные
стопушечные
линейные корабли, эти плавучие города с населением за тысячу человек, олицетворявшие собой военно-морскую мощь страны и служившие витриной ее технологического потенциала, обратились вдруг, как по мановению волшебной палочки, в никому не нужную рухлядь. Крайне дорогостоящую при этом рухлядь — ибо их постройка стоила в недавнем прошлом умопомрачительных денег, а содержание продолжало требовать умопомрачительных затрат квалифицированного труда на обучение огромных экипажей, обязанных в совершенстве владеть высоким искусством обращения с парусами (выучить матроса бегать в шторм по вантам — это тебе не вбить шагистику в рекрута-деревенщину...). Конечно, кораблям тем пытались продлить жизнь, устанавливая на них дополнительные паровые машины, но мир переходил на винтовые пароходы с металлическим корпусом столь стремительно, что всякому было ясно: еще год, ну два, ну, может, пять — и пиши пропало: все это великолепие придется списывать вчистую, просто «на дрова»… Вот тут-то военных чиновников Коалиции и осенило: надо собрать парусники — славу и гордость стремительно уходящей эпохи, — которым на европейских театрах военных действий никакого применения точно уже не сыщется, и отправить их на задворки мира, в
Пацифику
: пускай потрудятся напоследок!
…Европейские представительства Компании имели каждое свою специфику. Как-то уж так «исторически сложилось», что Лондон облюбовали промышленники вроде Калашниковых и Дегтяревых, а Амстердам — банкиры, Найденовы и
Ритмюллеры
. Совершенно разный рабочий почерк выработался и у разведслужб тех Домов: «
калашниковские
», к примеру, имели репутацию совершеннейших
otmorozoks
и регулярно попадали то в газеты, а то и за решетку, тогда как «
найденовские
» и «
ритмюллеровы
» умудрялись вообще ничем не напоминать властям стран пребывания о своем существовании: деньги движутся по миру лишь им самим ведомыми путями, и это позволяет шпионить за Францией — из Брюсселя, за Германией — из Роттердама, а за Голландией — из Гамбурга и Лондона. Поэтому в высшей степени символично, что предупреждения о начале войны и сведенья об эскадре Прайса, собранные «англичанами» и «голландцами» совершенно независимо друг от друга, но совпадающие во всех существенных деталях, были доставлены в
Новогамбургское
представительство Компании одним и тем же пароходом. (Шефу тех «голландцев» приписывается, кстати, фраза, повторяемая на разные лады специалистами по истории спецслужб: «Если ты умеешь проникать в банковские секреты конкурентов, украсть так называемую
компаньерос
, с тем, чтобы сообщить вам
пренеприятнейшее
известие: к нам направляется-таки Эскадра, — обратился Северьянов к впервые собравшемуся по его вызову Комитету обороны: командование армии и флота, шефы
калашниковской
и
володихинской
разведслужб (отвечающих за, соответственно, европейское и восточное направления) и Главный инженер Калашниковых с отчетом о военном производстве. — Наши «англичане» и «голландцы» писали, что ее отплытие — дело пары недель; соответственно, сейчас она наверняка уже в пути. Официальное объявление нам войны либо последует позже, когда Эскадра, по их расчетам, подойдет уже к нашим берегам, либо его не будет вовсе: они просто заявят, на голубом глазу, что никогда и не рассматривали нас как нечто отдельное от Российской империи.
— Зачем им так мелко жульничать? — удивился кто-то.
— Чтобы оттянуть, елико возможно, начало нами ответной крейсерской войны, чего ж тут неясного! — ответил за Главнокомандующего шеф Адмиралтейства. — По возможности блокировав тем временем для нашего флота выходы из
Пацифики
: пролив Дрейка, Малаккский пролив с близлежащими Ост-Индийскими водами. Сами же они, при случае, станут захватывать наши суда, встречные по дороге… Как там, кстати, с моими пароходами — ну, что из Бостона?
— Порядок, — откликнулся Инженер. — По нашим прикидкам, они приближаются к мысу Горн, а может, уже и обогнули. На всякий случай они идут под нейтральным Техасским флагом…
— Вернемся к нашим баранам,
компаньерос
, в смысле — к фрегатам. Итак, союзную эскадру возглавляет контр-адмирал Дэвид Прайс: личность вполне героическая, истинный капитан британского флота, блестяще командовал в боях самыми разными типами кораблей, от плавучей батареи до линейного, — только вот опыта руководства флотами и соединениями не имеет вовсе: адмиральский чин ему присвоили два года назад, до того он сидел в резерве, на половинном
жалованьи
. Его «соправитель» — контр-адмирал Огюст
Феврье-Депуант
, командующий французским флотом в Южных морях; здесь картина зеркальная: неплохо понимает в таких вещах, как логистика или, скажем, организация снабжения, однако все его заслуги (и немалые!) связаны с географическими открытиями и колониальными захватами — при том что он умудрился ни разу в жизни не поучаствовать в сколь-нибудь крупном морском сражении!.. Короче говоря,
компаньерос
, командиры Эскадры подобраны исключительно удачно; я имею в виду — для нас.
Теперь о самой эскадре: она впечатляет. Прайс держит флаг на 120-пушечном «Абукире». Есть еще 120-пушечный «Трафальгар» и 6 линкоров помельче — от 80 до 100 пушек, 4 английских и 2 французских; все они снабжены паровыми машинами. Плюс 14 фрегатов — 6 паровых и 8 парусных. Плюс 2 новейших цельнометаллических парохода, последний крик французской моды с Брестских верфей — эти меня, признаться, волнуют как бы не больше всего остального. Эскадра имеет на борту, плюс к экипажам, 4 тысячи морских пехотинцев, так что совокупная численность десанта может достигать 8-9 тысяч — это реально опасно даже для крупных городов вроде
Елизаветинска
или
Новоиркутска
, потребуется мобилизация ополченцев.
Об их планах. Точка рандеву наших адмиралов —
перувианский
порт Кальяо. Прайс со всеми английскими кораблями забирает в Бресте французские линкоры, пароходы и
морпехов
, после чего берет курс на пролив Дрейка. В Кальяо они должны прийти в начале июля; там их наверняка уже будет ждать
Депуант
со своими фрегатами. Оттуда объединенная эскадра двинется к нам. В каком порядке атаковать наши поселения — это на усмотрение Прайса, однако есть один строго обязательный пункт: они должны захватить нашу береговую базу в архипелаге Елизаветы, Жемчужное — Ост-Индская компания имеет обширные планы на
Хавайское
королевство; с этого они и начнут… Нуте-с, какие будут мнения?
— Жемчужное — это
незащитимая
позиция,
компаньерос
, — покачал головой командующий сухопутными силами Компании дивизионный генерал Еремин. — Даже и не думайте…