— Товарищ старший лейтенант, обождите пока я закончу… И вообще — я сегодня только по записи принимаю.
— А где у вас регистратура находится? Или можно в порядке живой очереди?
Сергей подмигнул, сохраняя при этом недовольное выражение лица, и ответил:
— Через четверть часа зайдите, за товарищем будете, — и показал рукой на Несвидова. Тот всполошился, не понимая, а при чём тут он.
— Что вы, что вы, товарищ военврач, я не настаиваю, — шутливо извинился я и поторопился покинуть медпункт — всё-таки люди делом занимаются, а я просто заглянул к Серёже поболтать.
У Казачины меня тоже ждал облом — Ваня колдовал над какими-то микроскопическими, но явно опасными, приблудами, поскольку, когда я заглянул к нему под тент, он говорил ассистировавшему ему Кудряшову:
— Вот, Денис, смотри, если эта пластинка сдвинется — глазам моим писец придёт.
Дед Никто кивнул в ответ с очень серьёзным видом, и ещё крепче сжал фонарик, которым освещал складной столик.
Я тихонечко закрыл полог и отправился восвояси. "Вот, что за чёрт! Даже поговорить не с кем!" — подумал я, вспомнив, что Алик сейчас трудится переводчиком на очередном туре допросного марафона. Можно, конечно, было отправиться на боковую, но на часах ещё не было и девяти вечера, да и не устал я пока. Осознание собственной временной ненужности так меня огорчило, что я даже слегка испугался. Но, покопавшись немного в себе, я решил, что это, всё-таки, последствия утреннего нервного срыва. Видно действительно нервишки за последнюю неделю порядком поистрепались. "Решено, сегодня — у меня выходной!" — постановил я, и, достав из рюкзака плоскую бутылку с коньяком, "залёг на матрас", то есть удобно устроился под тентом натянутым у «круппа». Пригубив пару раз армянского, я вытянулся на спальном мешке и закурил. В голову лезли всякие невесёлые мысли вроде того, что "везение наше скоро кончится, и вот тогда…" Или о том, что наши булавочные уколы, по большому счёту, ничего не изменят… И прочая разная депрессивная хрень… Чтобы отвлечься от скорбных дум, я глубоко затянулся, закрыл глаза и постарался вспомнить что-нибудь хорошее.
"Вот я вернулся после ночной смены домой, а сынишка встречает меня стоя в своей кроватке… Улыбается, машет руками… Что-то лепечет… Вот мы с командой отмечаем Новый год в ирландском пабе… Ребята все весёлые, смеются, что-то кричат… Я потянулся поручкаться с только что пришедшим товарищем и зацепил рукой свечку… Ой, больно-то как!"
Открыв глаза, я затряс обожженной рукой — оказалось, что я задремал и сигарета, дотлев, обожгла мне пальцы. Такой сон обломался! Чертыхнувшись, я вылез из-под навеса.
— Антон, ты чего там ругаешься? — откуда-то сверху раздался голос Трошина.
— Да вот — нет мне в жизни счастья! Даже поспать в холодке не получается… — объяснил я ему.
Слава свесился с машины, на которой сидел:
— Это у тебя счастья нету? А мне что тогда говорить? Вы только послушайте про этого «несчастного»: командир госбезопасности, весь обласканный власть предержащими, красавец и умница…
— Э, ты чего распелся? Я тебе всё равно не дам! — грубой шуткой оборвал я дифирамбы в свой адрес.
— Чего не дашь? — не понял Трошин.
— А ничего не дам! Хотя… Могу в ухо дать от всей души… Хочешь?
Славка опасливо спрятался за бортом, и оттуда донеслось его издевательское бормотание:
— Дерётся как бог, но всё время не по делу…
— Или ты прекратишь, или я тебе гранату кину! Не трепи мне нервы, я — психический!
Правда, что удивительно, от беззлобного подтрунивания Славы на душе существенно полегчало.
— А ты чего там расселся? — спросил я его. — Поспал бы?
— А я про девушку ту, Марину, всё думаю. Как думаешь, может мне Александра Викторовича за неё попросить?
— Слав, а ты не влюбился часом?
Даже в полумраке вечернего леса было видно, как потемнели его щёки. Он отвернулся.
— Слав, ты чего? Или я прав?
— Да не знаю я, честное слово! Сам не могу понять, что со мной происходит!?
— Ну, если по симптомам судить, то только одно — то самое бредис влюблёнис. Не веришь? Можешь сам у военврача спросить — он тебе то же самое скажет.
***
Командиру Айнзацгруппы Б группенфюреру СС и генерал-лейтенанту полиции Артуру Небе
От командира Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрер СС Гюнтера Рауша.
Секретно.
Доношу до вашего сведения об инциденте, произошедшем в моей команде 29 июля сего года.
Одна из подкоманд под руководством унтерштурмфюрера СС Дайне выполняла очередное задание в районе Слуцка. По показание членов подгруппы в районе н/п сотрудниками местной вспомогательной полиции были задержаны двое неизвестных мужчин. К моменту прибытия подразделения моей Зондеркоманды их только что захватили. Одному из задержанных было около 30, а другому — 20–25 лет. (словесные портреты прилагаются.) Как говорят свидетели, унтерштурмфюрер Дайне обратил внимание на военную выправку задержанных и приказал расстрелять их как шпионов. В этот момент старший из задержанных обратился к нему по-немецки и сказал, что желает сообщить важные сведения. После этого оба задержанных были препровождены в дом сельского старосты для допроса. Один из свидетелей (шарфюрер Брюннер) указал также, что задержанный говорил с северогерманским акцентом. Примерно после 10 минут с начала допроса из дома донеслись призывы о помощи, после чего по сотрудникам зондеркоманды из окна был открыт автоматический огонь, что, скорее всего, означало, что преступникам удалось каким-то образом завладеть оружием унтерштурмфюрера и охранников и вступить в борьбу. Спустя некоторое время огонь из дома прекратился, но при попытке сотрудников ворваться внутрь дома, преступники, предварительно полив пол и стены керосином или маслом, подорвали гранатами себя и всех присутствующих. Из-за начавшегося сильного пожара вынести тела унтерштурмфюрера Дайне, шарфюрера Зоблинки, переводчика Быслова и преступников не удалось.
30 июля 1941
Командир Зондеркоманды 7b штурмбаннфюрер СС Гюнтер Рауш.
Глава 6
Утро после ночной "стахановской вахты" было немного томным. Полночи «моя» бригада выплавляла остатки тротила и выколупывали аммотол из авиабомб, а "бригада командира" продолжала возню со всякими железяками, причём в ход пошла даже ацетиленовая горелка. Как я понял, Фермер сделал некоторое количество противоднищевых кумулятивных мин вроде ПТМ-3*, использовав в качестве кумулятивного жёлоба стальной уголок. За ночь всё упахались по самое не могу! А на утро был запланирован ещё и переезд на новое место.
Меня Саша разбудил в половине девятого и приказал быть готовым к погрузочно-разгрузочным работам не позднее, чем через полчаса.
— Я Акимыча отправил покататься по окрестностям, так что, через час он вернётся, и тогда уж отправимся, — пояснил он, когда мы вышли на улицу и оба направились к умывальнику.
— А вы с Бродягой уже и место выбрали?
— Да, но не для нас… — загадочно ответил командир.
Заинтригованный, я продолжил свои расспросы, не забывая при этом заниматься личной гигиеной:
— Не понял… Я, то ли спросонья не понимаю, то ли паров каких вчера надышался…
— А общего инструктажа подождать не хочешь?
— Неа, не хочу…
— Нахал ты, Тоха, — добродушно сказал Саша и, вдруг, вылил мне на голову ковш холодной воды, который незаметно наполнил из стоявшей рядом бочки!
— Уахха! Тьфу, чёрт!
На некоторое время моя речевая функция была нарушена, и командир продолжил:
— Ладно, сделаю снисхождение… Поскольку ты мокрый и… жалкий какой-то! — и он рассмеялся.
Да уж, нашёл время шутить! Хорошо, что сейчас лето.
— Ну, пошутили, и хватит… Передислоцироваться будет базовый отряд, а не группа. А то барахла у нас уже столько — мама не горюй! И народу неподготовленного — больше половины. Так что… Помнишь, как в том мультике? "А мы уйдём на север!"
Я кивнул в ответ.
— Так вот, новый отряд будет базироваться в Налибокской пуще, а мы пока пошустрим в округе.
— А кто с нами останется? Я имею в виду — из окруженцев?
— Пока — Кудряшов, Чернов и Юрин. Заодно и поднатаскаем.
— А Слава, в смысле — Трошин?
— Он командиром нового отряда будет. И, пока место они не оборудуют для базы, на «выходы» он ходить не будет.
— То есть, ты хочешь сказать, что сейчас мы всем кагалом попрёмся на… сорок километров на север, а потом часть будем возвращаться назад?
— Нет, в лес поедет одна часть, а другая останется в этом районе, и будет заниматься делом…
— А если в дороге на немцев напорются?
— Часть команды пойдёт в сопровождение. Ты, Тотен, Люк и я. Ваня, Шура, Док — останутся здесь… То есть не на станции, но неподалёку. Так что давай, собирай манатки!
В результате диспозиция у нас получилась такая — ребята, погрузив в «блиц» большую часть взрывчатки и приготовленных сюрпризов отправились на юг, где и должны были дожидаться нашего возвращения в условленном месте, а мы двинулись на север, в сторону Ракова.
***
Первыми должны были ехать Люк на мотоцикле, и Тотен на кабриолете, выступавшие в роли нашей разведки. Следом, отстав от них метров на триста, выдвигалась основная группа на «ублюдке» и том грузовике, что захватили Бродяга с Люком после первого радиосеанса. После окончания погрузки я поинтересовался у командира, как мы собираемся перевозить пленного немецкого майора? Саша поморщился:
— Никак. Кончился майор…
Тут к нам подбежал Юрин, и сообщил, что на дороге показалась подвода старосты. Я в очередной раз подивился точному расчёту нашего командира.
— Готовность — пять минут! — громко скомандовал Фермер.
Бойцы бросились занимать места в машинах, кто-то завёл мотор одного из грузовиков, Док в голос звал сержанта Несвидова — в общем обычная предотъездная суета… В одном из углов двора, у, теперь уже, варварски раскуроченного ЗиСа я заметил понурых Славу и Марину.
"И когда они теперь снова встретятся? Да и пересекутся ли их пути снова вообще?" — грустно подумал я.
— Товарищ капитан, подойди! — позвал Бродягу командир.
— Ну что, с богом? — спросил, подойдя тот.
— Погоди. Ты когда интендантские машины отгонял, всё, как договаривались, сделал?
— Обижаешь, начальник! — скорчил жалостливую мину Бродяга. — И повязочку где надо повесил, и вещдоков по кустам сыпанул. Они там с каждым новым слоем себе мозги вывернут. Это — если в первый слой не поверят.
— Это хорошо. И, у меня к тебе одна только просьба осталась — не лезь в каждую бочку затычкой, ладно?
— Да. Постараюсь.
Они обнялись, потом Бродяга хлопнул меня по плечу и зашагал к своей машине.
***
Как сообщил нам Акимыч, немцев в Старом Селе прибавилось — на постой встала целая рота, так что мы очень вовремя покидали наше временное пристанище, поскольку теперь появления противника можно было ждать в любую минуту. Чтобы не дразнить гусей, Фермер в последнюю минуту решил изменить маршрут.
Саша кликнул Люка и Трошина и вчетвером мы склонились над картой, которую командир развернул на капоте кабриолета:
— Так, Саня, ты с капитаном вот в этом районе ездил, так? — и, увидев, что Люк кивнул, Фермер продолжил, — Как там, гансов много?
— Не особо… Похоже, пока тыловые подразделения не успели подтянуться… На дорогах мало кого встречали.
— Значит, двинемся вот так, — и палец командира медленно заскользил по карте, намечая новый маршрут.
Люк и я наносили его на свои карты.