Ну, наконец-то! Идем..
Двадцать девятого, утром – пришел караван. Спасатель и резервный буксир «Сатурн», плавмастерская «Красный Горн», эсминцы «Гремящий» и «Сокрушительный», пара тральщиков, бывших рыбаков. Помимо «высоких гостей» – будущего адмирала Зозули со свитой штабных, в Диксон высадился целый десант спецов и особистов – на предмет осмотра трофея, оценки его состояния, допроса пленных и отбора среди них «добровольных помощников» нам на переход.
Все с любопытством смотрели на наш «Воронеж». Им уже успели растрепать про бывшие у нас изначально Андреевский флаг и орла на рубке, как и про церемонию подъема в море флага нашего, во время которой офицеры были при погонах (надо полагать, товарищ старший майор с местными особистами и тут руку приложил) – так что казалось бы, особых сомнений наша «легенда» вызвать не могла. Тем более, что все было в жутком цейтноте. Мы вымели немецкие лодки из Карского моря – но было очевидно, что как только фрицы разберутся в обстановке, то пришлют еще. Когда разберутся – а потому, давать им время мы не собирались. Кроме того, ожидался караван, PQ-18, отправлявшийся из Исландии второго сентября – и не позднее десятого, эсминцы нужны будут в Баренцевом море.
Товарищ Зозуля не поверил – как и следовало ожидать. Не помогло даже категорическое утверждение Кириллова – что подлинная информация по «Воронежу» является секретом «ОГВ» – особой государственной важности, на ознакомление с которым разрешение может дать лишь нарком или лицо им уполномоченное. На что последовал ответ – в таком случае, товарищ старший майор, придумайте что-то более правдоподобное, а этот бред я доложить товарищу комфлота не посмею. Мы обязаны, поскольку война, знать, что на вверенном нам флоте происходит – это наше право и долг. Поскольку «Воронеж», насколько мы поняли – все же является кораблем РККФ? И вообще, если это ОГВ, так не будете ли вы любезны показать приказ, в котором это объявляется?
Да, похоже, что страх перед НКВД в этом времени – не столь велик, как нам казалось. Зозуля Федор Владимирович – седьмого года рождения, то есть сейчас ему всего лишь тридцать пять, во флоте с двадцать пятого, по знаменитому комсомольскому призыву, с июня сорок первого на Балтике, участвовал в таллиннском переходе, с зимы на СФ, начштаба Беломорской флотилии. После войны будет начальником Военно-Морской Академии, а затем начальником Главного Штаба ВМФ и первым замом Главкома. Причем, случай во флоте редчайший – получил звание адмирала, и стал вторым лицом в ВМФ, нарушив флотские каноны: миновав должностные ступени командира корабля, соединения – поскольку с самого начала показал выдающиеся способности оперативно-тактического мышления, и редкий организаторский талант, вкупе с должными боевыми качествами. Один из тех, кто будет определять путь развития нашего флота, принимать решения. И по складу характера, вполне способен принять опережающую информацию – и следовать ей. А почему бы и нет?
– Александр Михайлович! – вставляю свое слово – дозвольте и мне, мнение высказать. Я считаю, что Федор Владимирович вполне может быть допущен. Естественно, со всеми вытекающими.
– Уверены? – холодно спрашивает Кириллов – это нужно, сейчас? Аргументируйте.
– Во-первых, организация перехода «Шеера» – если флотские будут не в курсе, то мне очень не хочется, получить от своих. Во-вторых, задел на будущее. Когда Федор Владимирович станет к примеру главкомом флота, лет через двадцать..
– Что ж, решайте – старший майор оборачивается к Зозуле – поверите мне на слово, и сами придумаете, что доложить комфлота? Или, если я последую совета товарища капитана первого ранга, и внесу вас в реестр допущенных – узнаете вы нечто, весьма осложняющее жизнь? О чем вы, без дозволения, не вправе будете рассказать никому? Иначе, за нарушение – простите, но по всей строгости закона. Если выплывет – последствия могут быть, для всего СССР. И надеюсь, вы понимаете, что у вас не будет права, попасть к врагу, живым?
– В то же время, ничто не мешает вам пользоваться полученной информацией – добавляю я – ведь к кое-каким выводам вы вполне могли прийти сами. Очень полезным – когда вы и впрямь станете Главкомом, или начальником Главного Штаба.
– Вы что, будущее можете видеть? – усмехается Зозуля – давайте уж, показывайте. Не люблю недомолвок. Ну нельзя так – когда на флоте творится такое, а мы не готовы!
Поднимаемся на «Воронеж». На «Шеере», через который приходится перебираться – столпотворение. Ремонт-наладка-освоение личным составом – ясно, что идти на буксире, но 105мм зенитки, их системы управления огнем, радар, связь, дизель-генераторы, а также такая проза как жизнеобеспечение – освещение отсеков, вентиляция, вода, канализация – должны работать, как положено. Ну и камбуз конечно – хоть команда сейчас будет, не штатные тысяча с хвостом, но кормить-то людей надо! Немцев десяток под конвоем провели – надо полагать, из числа «добровольно» согласившихся в помощь. Бег, крики, в корме шум работ – переборки герметизируют, откачивают воду. На «Воронеж» у борта, ноль внимания – примелькался уже.
Будущий адмирал Зозуля – пока молчит. Проходим в кают-компанию, достаю ноутбук. Привыкаю понемногу, как Саныч информацию организовал, по каталогам – где найти нужную. На экране – кадры, БПК проект 1134, и четко различимая надпись на борту – «Адмирал Зозуля».
– Это что за.. – наш гость впервые, удивлен. И сильно.
– Да не мистификация это, Федор Владимирович – станете вы адмиралом, в нашей свершившейся истории. И корабль назовут, в вашу честь – в строй войдет в шестьдесят четвертом, головной в серии, еще будут «Вице-адмирал Дрозд», «Владивосток» и «Севастополь». А вот, уже развитие его, «проект 1134А» – «Кронштадт», тоже в Ленинграде строились, на Северной Верфи, и «1134Б» – «Очаков», версия черноморская, в Николаеве. А вот это – наш «Воронеж», подводный крейсер, «проект 949А», те же года, семидесятые-восьмидесятые.
– Так кто же вы? Откуда?
– Оттуда, Федор Владимирович. Вышли на учения, в году две тысячи двенадцатом, от Рождества Христова, и провалились сюда, сами не знаем как. Знаю, что ученые наши, экспериментировать пытались с пространством-временем, «по гнусной теории Эйнштейна», да только у них даже в лабораториях не получалось ничего – и вот.. Коль сомневаетесь – там, на компьютере, это устройство в нашем времени, целый книжный шкаф заменяет, еще материалы есть – по военно-морской тактике, оружию, кораблестроению, вторая половина двадцатого века, и войны все, в которых флот участвовал. Хотите взглянуть?
– Да, пожалуйста.
Вот что значит – хороший штабист! Быстро обрабатывать любую информацию, и принимать решения – это во все времена, ценно. Довольно легко сообразил, что такое рабочий стол, как открывать-сворачивать окна, переходить по папкам, щелкать иконки, прокручивать текст. Причем ищет и читает, весьма целеустремленно – в нескольких направлениях. Эта война – и конкретно здесь, на Севере. Послевоенная революция в военных флотах, переход их в ракетно-атомную эпоху. Атомные лодки вообще – и наш «Воронеж»: какие задачи можно на него возложить.
Мы не мешаем. Кириллов говорит тихо:
– Все ж зря вы, Михаил Петрович. Понимаю – согласен, опережающая информация, как вы говорите, очень даже полезна. Но – сколько будет таких, посвященных? Из высшего руководства, это само собой, из Генштаба, ученых и конструкторов, опять же, придется. Много народа – где-нибудь, да утечет! А мы – не готовы пока! Ресурсы все – на фронт, свободных мало. Освоить – не успеем. Вот если б году в сорок пятом, когда уже все активно внедрялось – чихали бы мы тогда на всех! А сейчас – не столько от немцев, от «союзников» придется скрывать.
– Персональный отбор применить? – отвечаю – мы же знаем, и личностные качества каждого. Можем решить – надежен, или нет.
– Надейтесь, Михаил Петрович. А я вот думаю сейчас – что вице-адмиралу Головко сказать? И еще, придется вам впредь от флотских, подальше – не прокатывает легенда ваша, на взгляд профессионала. Сначала Котельников, теперь Федор Владимирович. А если – и англичане сообразят?
Идет уже второй час. С вахты докладывают, что товарища Зозулю ищут – по какому-то делу. Гость наш, однако не спешит – а с сожалением закрыв очередное «окошко», интересуется подробно, назначением и возможностями «компьютеров». Узнав что они могут не только хранить, но и обрабатывать информацию, и что именно на них мы за четверть часа ломали любой немецкий шифр – это при том, что у англичан на взлом четырехроторной «энигмы» даже в лучшие времена будут уходить сутки – Федор Владимирович вцепился в нас мертвой хваткой. И успокоился лишь после клятвенного обещания Кириллова и моего, передать один компьютер в разведотдел СФ, естественно с полным соблюдением секретности. Причем там, в отдельном скрытом и запароленном разделе, будет лежать вся литература, которую мы сейчас показали.
Зато на совещании с флотскими – было куда легче, имея Зозулю на наше стороне. Вещи там обсуждались – достаточно важные. В том числе – и для нас. Это в веке двадцать первом, атомарина-охотник в составе конвоя или эскадры, обычное дело – в этом же времени, практики взаимодействия кораблей охранения с противолодочной подлодкой не было вовсе, и мне пришлось довольно долго объяснять азы этой тактики комаднирам эсминцев (позже я узнал, что уже после моего ухода, Кириллов с одобрения Зозули объявил: черт с «Шеером», не дотащим, невелика беда – но вот если вы К-25 по ошибке утопите, трибунал гарантирую железно. Так что – если местоположение «двадцать пятой» точно неизвестно – то любую лодку бомбить запрещаю категорически! А вообще – эсминцам, сосредоточиться на ПВО, а с немецкими субмаринами, К-25 разберется сама!). И второе, не успели ли немцы выставить на мелководье с подлодок, донных неконтактных мин. Что было очень серьезно: если якорные мины мы могли обнаружить сонаром, то донные брать надо было лишь трал-искателем, которого у нас естественно, не было. Эту проблему решали сразу несколькими путями. Все шесть МБР-2 практически непрерывно висели над морем, контролируя район. Курс нашего перехода намеренно проложили глубже изобаты пятьдесят. И наконец, при выхода из порта до упомянутой изобаты, впереди нас шел один из тральщиков – простите, мужики, но если что, ваши жизни и корабль, менее ценны!
Но ничего не случилось – пока. На глубокой воде сформировали походный ордер: впереди тральщик, слева и справа в голове – эсминцы, за ними основная часть каравана – «Дежнев» с «Шеером» на буксире, тут же «Сатурн» и плавмастерская, замыкают строй второй тральщик, и лодки, К-22 и Щ-422. Ну а мы – естественно, под. Идем, слушаем, периодически всплываем на перископную, выставив антенну – связываться так оказалось надежнее, чем по ЗПВ. Зачем связываться – ну просто, показать конвою, что мы здесь – в какой конкретно стороне.
Идем. Наверху, солнце полярное светит – а мы, малым ходом, в глубине, прослушивая горизонт. Пока – все тихо.
Подводная лодка U-376, командир Фридрих-Карл Маркс. Пролив Карские Ворота, 30 августа 1942
Глубина шестьдесят метров – мы на грунте. Приказ всем – соблюдать тишину, как под глубинными бомбами! Если хотите жить – в этом проклятом Карском море пропало уже пять лодок за две недели – все наши, посланные сюда. Штабные правда говорят, что U-251 «по ошибке» торпедировала U-601 – во что верится с трудом. Слишком все ж опытен был старина Грау, чтоб спутать 251ю, о нахождении которой в районе он отлично знал – с русской подлодкой, которой там совершенно нечего было делать! А слухи что он, со всей командой, переметнулся к русским и сам стрелял в «Шеер» – это просто неуклюжая попытка свалить на нас чужую глупость и трусость! Где это видано, чтобы боевой корабль великого рейха спустил в бою флаг – и перед кем, славянскими недочеловеками?