– Но, Морри! – снова заспорил Макс. – Она же абсолютно не подходит!
Морри пожала плечами – обычный жест, свидетельствовавший о ее совершенном безразличии к сказанному.
– Как хотите, но, по моему мнению, здесь нужен человек, который способен вникать в проблемы других людей и может найти общий язык со всем персоналом. Вы, конечно, вольны делать то, что считаете нужным, но если останется Селина, то останусь и я – по крайней мере до конца лета.
Макс внезапно усмехнулся:
– Ты и старая леди Бессимер! Хорошенький шантаж – такого со мной еще не бывало! Ладно, пришли ко мне свою сиротку.
И он вернулся к просмотру почты, внезапно осознав, что ему здорово полегчало на душе. Морри остается – и только это по-настоящему имеет значение. Однако она никогда не страдала излишней сентиментальностью, и теперь Макс с любопытством ждал Селину. Она явилась через несколько минут. На ее личике застыло тревожное выражение.
– Входите, – оживленно пригласил Сэвант. – Я хочу поговорить с вами.
Она аккуратно закрыла за собой дверь и остановилась напротив его стола, спрятав руки за спину.
Макс не удержался и рассмеялся:
– Нет, ну все это полнейший абсурд! Вы же выглядите лет на четырнадцать, не больше.
Девушка отвела с лица непослушную прядь волос, не произнеся при этом ни слова.
– Вы действительно считаете, что способны выполнять все свои обязанности здесь? – посерьезнев, строго спросил он.
– Ну… – замялась Селина. – Я не совсем уверена в том, что знаю, какую именно работу должна выполнять. Но я могу делать многое.
– Например?
– Выполнять просьбы гостей, разговаривать с ними, выслушивать их. И я еще многое могу делать по хозяйству и могу справиться с работой в офисе…
– Хм! И держать себя в руках?
Селина вспыхнула.
– Вы ведь виделись с миссис Бессимер, правда? – неохотно сказала она. – Я сдерживалась, хотя она постоянно жульничала, когда мы играли в безик. Три вечера я позволяла ей это, а потом, может, это кажется глупым, сказала, что гораздо большее получаешь удовольствие, если выигрываешь не жульничая. С тех пор она не мошенничает. Но она сказала, что расскажет обо всем вам.
– Бог ты мой! – воскликнул Макс. – У вас хватило смелости сказать старушке о том, что она жульничает! Я снимаю перед вами шляпу, юная леди!
– О, разве она вам сама не рассказала? Правда, я не думала, что она действительно скажет, – с видимым удовольствием произнесла Селина.
Макс оглядел ее с головы до ног.
– Вы знаете, – медленно проговорил он, – что миссис Бессимер пригрозила уехать отсюда в том случае, если уедете вы? И что моя бесценная, но совершенно бессердечная Морри согласилась остаться, если останетесь вы? Как вы это объясните?
Селина снова вспыхнула:
– Даже не знаю.
– Я тоже, – честно признался Макс.
– Я не думаю, – смущенно продолжала Селина, – что мисс Моррисон на самом деле собиралась уехать. Она любит «Барн-Клоуз».
Макс улыбнулся:
– Совершенно неправильный ответ. Вам следует поблагодарить свою удачу, дитя, и потребовать заплатить вам за то, что Морри не уезжает.
Селина смотрела на него озадаченно.
– Вы оставляете меня?
– Ну, на испытательный срок. Я не могу позволить себе потерять Морри, так что вам следует продолжать в том же духе, как вы начали. Теперь все уладилось. Одно только раздражает – что миссис Бессимер подумает, будто это она повлияла на мое решение, и еще больше заважничает! Теперь ступайте. Морри расскажет вам, что делать, и поможет в первую неделю. Со всеми вопросами обращайтесь к ней, но если случится что-то серьезное – приходите ко мне.
– Да, мистер Сэвант. – Селина едва сдерживалась, чтобы не затанцевать от радости. – Большое вам спасибо. Я буду делать все так хорошо, как только смогу.
Глава 3
Июнь стоял просто великолепный. По уик-эндам «Барн-Клоуз» наполнялся гостями, а будни были последними спокойными днями перед июльским наплывом отдыхающих.
Селина обнаружила, что обязанности ее до смешного необременительны. Всю кабинетную работу в основном выполняли Макс и Морри, так что Селина, не считая печатания писем, лишь отвечала порой на телефонные звонки и размещала в номерах вновь прибывших. Большую часть времени она проводила с гостями, выполняя их просьбы, выслушивая их жалобы, а дважды в неделю ездила в Кони на базар, чтобы заказать продукты. Еще следила за тем, чтобы в номерах регулярно менялось белье и отправлялось в прачечную, а в каждой комнате стояли свежие цветы.
Большим делом было узнать и запомнить все, что касалось принципов ведения дел в «Барн-Клоуз», которых придерживался Макс. Вначале Селина, которая готовила счета к оплате, широко раскрыла глаза, увидев чрезмерно высокую стоимость проживания в этом фешенебельном отеле. Но вскоре она открыла, что не для всех все было одинаково. Миссис Бессимер, например, за свои апартаменты платила крайне много, как и Клив Уильямс, у которого были проблемы с пищеварением, а следовательно, он требовал особой заботы и внимания. Но старый полковник Спанкер, не имевший за душой ничего, кроме пенсии, за свой номер платил довольно скромную сумму. И леди Дайер, старая, необщительная и нетребовательная, оплачивала небольшие недельные счета.
В «Барн-Клоуз» прибыл Клив Уильямс.
– Одна из наших болячек, – сказала Морри, снабжая утром Селину необходимыми инструкциями. – С ним у тебя больших проблем не будет, кроме того, что он все время на что-нибудь жалуется. Он только хочет, чтобы его оставили в одиночестве. Он уже был здесь дважды и хорошо платит. Но его непостижимые жалобы, кажется, не закончатся никогда. Возможно, поэтому все его книги такие циничные и горькие.
– А он писатель? – с уважением спросила Селина.
Морри изумленно взглянула на девушку:
– Ты никогда не слышала о Кливе Уильямсе? Что ж, будь наготове, когда он приедет сегодня во второй половине дня. Может быть, он сразу отправится в кровать, а может, чего-нибудь и потребует.
Селина наблюдала за тем, как Клив Уильямс выбрался из большой машины с шофером, Морри радушно поприветствовала его в вестибюле. Словно назло чудесному теплому дню писатель был в толстом пиджаке из верблюжьей шерсти. Селина очень удивилась, обнаружив, что он довольно молод. Он был высок и бледен, а в его темных глазах застыло горькое, несчастное выражение. Он перекинулся несколькими словами с Морри, а потом торопливо поднялся по лестнице в свою комнату. Шофер шел за ним по пятам, неся его багаж. Через несколько минут он спустился и сказал:
– Не будет ли кто-нибудь любезен подняться к мистеру Уильямсу? Он хочет, чтобы в его комнате кое-что изменили.
Морри поджала губы.
– Уже? Я подумала, что надо сделать все точно так же, как было в предыдущий его приезд. Иди, Селина. Наверное, какая-то мелочь.
Клив Уильямс сидел на кровати. Когда девушка вошла, он заговорил, даже не подняв на нее глаз. Он снял пиджак, и Селина увидела, как худ прибывший.
– Посмотрите сюда, на этот стол, – ворчливо потребовал он. – За ним просто невозможно работать. И мне еще нужно второе одеяло. Я замерз.
– О, – произнесла Селина, с сомнением глядя на стол. – Мисс Моррисон сказала, что в комнате все точно так же, как было в ваш прошлый приезд.
Он наконец посмотрел на нее и нахмурился:
– А вы кто такая?
– Я Селина Таск. Я работаю на приеме и забочусь о том, чтобы нашим гостям было удобно. Я принесу вам еще одно пуховое одеяло.
– Они теперь берут на работу детей, да? Вы слушаете граммофон?
– Нет, – пристально глядя на него, ответила Селина. – У меня нет граммофона.
– Благодарение Господу! Девушка, которая работала раньше, перед сном полночи слушала поп-музыку. Теперь о столе. Я хочу солидный офисный стол, а не эту безделушку.
– Хорошо, мы поменяем его, – кивнула Селина. – Что-нибудь еще, мистер Уильямс?
– Пока не знаю, – ответил он и принялся распаковывать небольшой чемоданчик, наполненный самыми разнообразными бутылочками и коробочками с лекарствами. Селина изумленно наблюдала за ним, спрашивая себя, как ему удастся разместить все это на каминной полке.
– Вы принимаете эти лекарства? – не сдержалась она.
– Более-менее – по очереди. Но мне ничего не помогает, – ответил Уильямс с меланхоличным удовлетворением.
– Большинство из них я бы выбросила в окно, – бесстрашно заявила Селина. – Они заставляют вас чувствовать себя больным при одном только взгляде на них.
Он повернулся и удивленно посмотрел на нее. Тут Селина опомнилась.
– Я… я пойду позабочусь об одеяле, – пролепетала она.
В бельевой она столкнулась с Морри. Та немедленно осведомилась:
– Ну? И чего он хочет?
– Еще одно одеяло – представляете! В такую-то теплынь! И чтобы его стол сменили на большой офисный.
– В последний раз он заявил, что офисный стол не удовлетворяет его утонченному вкусу. Просто ему нравится создавать другим трудности.
Селина схватила в охапку одеяло и заторопилась в комнату номер десять.
Клив Уильямс стоял у плотно закрытого окна, ослабляя воротник и галстук.
– Спасибо, – равнодушно бросил он, когда Селина положила одеяло на кровать. – Будьте любезны, попросите горничную принести мне горячую грелку.
– Ну и ну! – воскликнула Селина.
Он взглянул на девушку. Впервые в его глазах появился интерес.
– Вы очень нетипичная служащая для этого места.
– Я? – переспросила Селина. – Да, думаю, так и есть. Но понимаете, я никогда раньше не выполняла такую работу и чересчур разговорчива. Я сейчас же пойду и попрошу принести вам горячую грелку, мистер Уильямс.
– Нет, погодите минутку. Вы считаете, что все это, – он повел рукой в направлении пузырьков с лекарствами, – полная ерунда, ведь так?
– О нет, – сказала Селина, опасаясь вызвать его раздражение. – Мисс Моррисон говорила, что с вами что-то такое…
Его губы искривились в горькой усмешке.
– Люди думают, что я ипохондрик. Но они понятия не имеют, что значит быть неспособным хоть на минуту забыть о своем желудке.
– Это несварение, – отважно поставила диагноз Селина. – Одна из воспитательниц в приюте тоже этим страдала. Все, что вам нужно, – это сода и как следует пережевывать пищу.
Он удивленно рассмеялся; смех прозвучал так неестественно, словно Уильямс давно позабыл, как надо смеяться.
– Вы чудачка. Но вы что, сирота из приюта?
– Да, – ответила Селина. – Я выросла в приюте.
– Бог ты мой! – воскликнул писатель и снова засмеялся. – Это невероятно! О чем только думает Макс Сэвант? – Мимолетный интерес в его глазах угас, и он снова принялся расстегивать рубашку. – Я собираюсь лечь в постель. Проследите, чтобы до ужина меня не беспокоили. На ужин я хочу какую-нибудь легкую, приготовленную на пару рыбу, молочный пудинг и полбутылки шампанского.
– Да. Мистер Уильямс, – начала девушка, и он вдруг раздраженно повернулся к ней:
– Ну давайте, говорите, что вы там подумали!
– О, я подумала, – спокойно ответила Селина, – что вам бы гораздо лучше спалось, если бы вы пошли немного посидели в саду на солнышке. Я имею в виду, что горячая грелка и рыба на пару и все эти пузырьки, ну, это портит вам настроение, ведь правда?
Он посмотрел на нее, и лицо его скривилось в гримасе.
– Неужели вы, люди, не понимаете, что я болен? – трагическим, но капризным тоном произнес он. – Болен и полон литературных задумок, которые мучают меня и все ближе подводят к грани безумия?