нагрузки у ленивого мопса не в почете. Но мамá, помня о советахветеринара, с воодушевлением отнеслась к моему предложению и тут жепринялась одевать любимца в теплый водонепроницаемый комбинезон.Альфи, осознававший, что моя забота – не что иное, как нежеланиегулять в одиночестве (вызывая тем самым подозрение родителей исоседей), с ненавистью смотрел на меня и недовольно фыркал каждыйраз, когда мамá обувала его короткие лапы в ботинки.
На улице холодно,даже очень. Альфи, недовольно тявкая, плетется за мной поукатанному снегу – сразу понятно, что от прогулки он не в восторге.Мы бредем по аллее, обсаженной невысокими елями – красивозаснеженными, словно на открытке. Впрочем, весь поселок с говорящимназванием «DreamVille» выглядит какдекорация к какому-нибудь фильму об утопичном городке, где всешикарны и жизнь изо дня в день удивительно приятна. Словно высокийкованый забор огораживает от проблем внешнего мира…
– Маша! Маша! –раздается позади меня.
Оборачиваюсь ивижу бегущую ко мне соседку. Она машет рукой, и мне приходитсяизобразить улыбку, хотя с большей радостью я бы побежала впротивоположную от нее сторону.
– Привет-привет, –она улыбается в ответ, демонстрируя свежеотбеленные зубы.
Соседка моихродителей, Венера, выглядит как большинство жителей поселка:красивая и ненастоящая. Впрочем, не мне судить, потому что мояулыбка на данный момент куда более фальшивая, нежели ее.
– Почему вчератебя не было у Зайцевых? Они даже пригласили оркестр!
– Неужели? Целыйоркестр? Симфонический, я надеюсь?
– Ну… – задумчивопроизносит она. – Не знаю… Они джаз играли, а не симфонии…
Иногда мнекажется, что у Венеры нет мозгов в принципе. Впрочем, не мне одной:ее родители, с которыми она живет, частенько жалуются на нехваткуинтеллекта у их старшей дочери. К слову, обе ее младшие сестры ужедавно живут самостоятельно, и только тридцатидвухлетняя Венера всеникак не выпорхнет из родительского гнездышка.
– Тебе не спится?Я увидела вас и тоже решила прогуляться. Давно мы не болтали.
– Э-э-э, да, – струдом сдерживаюсь, чтобы не послать ее куда подальше. – Но мыскоро уже пойдем домой: Альфи замерз.
Словно вподтверждение моих слов, мопс громко тявкает. Венера выглядитрасстроенной. Чувство вины приоткрывает один глаз и зловещеулыбается.
– Но ты можешьзайти к нам на чашечку кофе, – спешу оправдаться я.
– Конечно! – онасияет. – Я тебе столько сплетен расскажу!
Вечером наша семьясобирается в столовой. Мамá, как обычно, при параде – блузка цветарозовой вишни, заправленная в серые брюки с завышенной талией;волосы заколоты шпильками; глаза аккуратно подведены, губынакрашены нежно-розовой помадой; на шее – нитка жемчуга. Онавыставляет на стол очередную партию кулинарных шедевров вэлегантной сервировочной посуде и зажигает свечи. Папá откупориваетбутылку красного вина и разливает по бокалам. Потом помогает мамáсесть и занимает место во главе стола. Они обмениваются улыбками.Мне хочется провалиться в подвал, или еще глубже. Или сказатьчто-нибудь гадкое. Или хотя бы встать и молча уйти. Но, как всегодняшнем сне, я не могу ни сдвинуться с места, ни разомкнутьгуб.
Понедельник,11.02.2013.
– Как спалось? –спрашивает мамá и ставит передо мной бокал свежевыжатого сока. –Здесь только апельсин, яблоки закончились, – она виновато улыбаетсяи занимает место напротив.
– Печально, –делаю пару глотков. – А спалось, как всегда, замечательно.
Я обманула:спалось ужасно, что за последнюю неделю уже становитсязакономерностью. Сегодня приснилось, как я блуждаю по садовомулабиринту из высокой живой изгороди, тщетно пытаясь найти выход. Аеще я снова слышала мужской голос, который звал меня. Одним словом,ночка еще та!
Альфи недовольнотявкает, словно уличая меня во лжи.
– Доброе утро! – встоловой появляется радостный папá. – Надюша, пакуй чемоданы: всреду едем в северную столицу – Эльдар отмечает свой юбилей. Мари,ты с нами?
– Я должна быть наработе в четверг, – искренне радуюсь тому, что нашлась отговорка отпосещения очередного семейного праздника.
– Твой дядярасстроится! – мамá качает головой.
– Это вряд ли, –беру круассан и отщипываю от него небольшой кусок.
Мой дядя (если,конечно, так можно назвать троюродного брата мамá – тоже мнеродственник!) не питает ко мне никаких теплых эмоций, возможно,задетый тем, что я не устроила к себе на работу его любимого сына –Сергея. А с чего бы мне поступать иначе? Во-первых, его большеинтересовали московские клубы, нежели карьера; во-вторых,трудоустройство родственника, пусть и дальнего, вряд ли прибавиломне баллов в глазах руководства; в-третьих, умственные способностивсего дядиного семейства оставляют желать лучшего.
– Нам порапоговорить, – папá садится за стол. – Почему ты не хочешь общатьсяс родственниками?
О да, началось…Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
– Это вовсе нетак, – делаю глоток сока. – Просто у меня нет на это времени.
– А на что у тебяесть время помимо работы?
Папá хмурит густыеброви и сжимает тонкие губы. В детстве или юношестве менянепременно напугало бы его выражение лица, но только не сейчас.Тщеславие кричит во все горло, что мы не должны выслушиватьнотации, а здравый рассудок приказывает сидеть на месте иизображать раскаяние.
– На семью, –отвечаю я как можно мягче. – При первой возможности я всегда еду квам.
Папá приоткрывает
рот, чтобы возразить, но не успевает вымолвить ни слова – моймобильный звонит и на экране высвечивается фото Рябинова. Изображаяглубокое разочарование и негодование, принимаю вызов и прикладываютелефон к уху.
– Маш, привет! Незанята? – спрашивает Рябинов.
Как будто моязанятость когда-нибудь его останавливала!
– Здравствуй, –отвечаю я. – Что-то случилось?
Конечно же, я знаюответ на этот вопрос: если бы ничего не случилось, он бы мне непозвонил.
– Посмотри почту:хочу услышать твое мнение, прежде чем озвучить предложение клиенту.По-моему, Ландышева как-то хреново все расписала. Перезвони мне,ладно? Только это очень срочно, мне надо переслать всеПетровичу.
– Хорошо, сейчасзаймусь, – выключаю телефон, беру со стола бокал сока и встаю. –Нужно поработать, спасибо за завтрак.
– Опять? – папáсдвигает брови. – Мы разговариваем.
– Мы много разобсуждали мою работу, и ничего нового друг другу не скажем. Но яуслышала тебя и постараюсь чаще присутствовать на семейныхпраздниках.
– Боже, – мамáвздыхает. – Кого мы вырастили…
Пожимаю плечами иудаляюсь из столовой под недовольное тявканье Альфи. Здравыйрассудок подсказывает, что я могла бы быть помягче с папá иизображать раскаяние более убедительно. Но, в конце концов, и моетерпение не безгранично! Тщеславие вопит изо всех сил, обвиняяродителей в наплевательском отношении к нашим достижениям. Когдаони только поймут, что у меня свой путь?
Рябинов был прав:Лидочка, действительно, расписала все хуже некуда. Сам виноват: ненадо было навязывать мне ее заместительство! Аня куда большеподходила на эту должность, но ее он почему-то недолюбливал.Возможно, ему претил внешний вид Безуховой. Тоже мне эстет нашелся!Конечно, ему виднее, ведь это он, а не я, заместитель генеральногодиректора! Вот и правил бы сам бред своей любимицы! «Вечно мы заним все подчищаем!», – возмущается тщеславие и с отвращениемморщится.
О чем Ландышеватолько думала в процессе подготовки коммерческого предложения: оновом платье или о новом ухажере? Отправляю исправленный текстРябинову и закрываю ноутбук, хотя в почте висит еще тридцатьнепрочитанных писем: я слишком зла, чтобы сейчас на них отвечать –я все-таки в отпуске! «Пока мы злимся, часть сообщений перешлютЛидочке, а она сегодня в ударе!», – произносит здравый рассудок.Тяжело вздыхаю и открываю ноутбук, а в мыслях рефреном звучитвопрос папá: «А на что у тебя есть время помимо работы?».
Ноутбук я закрываютолько в три часа дня. Похоже, идея с отпуском не удалась: почтазавалена сообщениями, а телефон не умолкает с самого утра.Наверное, я должна радоваться: вот она, карьера! Но всему естьпредел. И у всех есть свои обязанности! Например, у Ландышевой естьобязанность заменять меня в мое отсутствие (насколько, конечно, этовозможно), а у меня есть обязанность хотя бы немного отдохнуть вовремя короткого отпуска. Тогда почему я заменяю сама себя, в товремя как Ландышева отдыхает?
Беру в рукимобильный телефон, намереваясь позвонить Рябинову и излить на негоправедный гнев, но вижу значок сообщения – это Шаров отправилочередную шуточку в Whatsapp. Стараюсь сдержать улыбку, но не могу: егошутки всегда смешные. Спустя минуту от него приходит очередноесообщение: «У нас совещание, а я в ноль. Похоже, Рябина запалил.Скажу, что ты мне не дала, поэтому я надрался с горя;)». Праведныйгнев, предназначенный Рябинову, рвется наружу – Шаров окончательноутратил связь с реальностью?! Хочу написать кучу гадостей, но лишьнабираю «Тупая шутка» и нажимаю на отправку сообщения. К счастью,на этом наша переписка заканчивается.
Вторник,12.02.2013.
Глубокая ночь.Черное небо усеяно яркими звездами. Полная луна освещает морскуюгладь. Я медленно бреду по холодному песку. Ветер становится всесильнее, и продолжать путь уже практически невозможно. Оглядываюсьв поисках укрытия, но пустынный пляж простирается вплоть догоризонта. «В воду… В воду…», – слышу я чей-то голос и не смеюослушаться.
Вода оченьтеплая, и я спешу полностью в нее погрузиться, чтобы не чувствоватьхолода. Как приятно… Сделав глубокий вдох, окунаюсь с головой.Морское дно усыпано лепестками роз. Откуда им здесь взяться? Хочувынырнуть, но не могу: что-то тянет меня вниз. Пытаюсь вырваться,но не получается. Воздуха катастрофически не хватает.Бесполезно…
Открываю глаза иделаю глубокий вдох, но не помогает – меня трясет. Да чтопроисходит? Неужели я и впрямь схожу с ума? Идея обратиться кпсихоаналитику с каждым ночным кошмаром кажется все менее безумной.Включаю ночник, поднимаюсь с кровати и медленно плетусь в ванную:нужно смыть очередной дурной сон, пока он не впитался в кожу. Подпрохладными струями воды дрожь постепенно проходит, и с каждойсекундой мои нервы успокаиваются. Всего лишь кошмар – зря я такиспугалась! И вовсе нет необходимости в визите к психоаналитику – явсего лишь переутомилась. И еще… На меня удручающе действуетокружающая обстановка – идеальный дом в идеальном поселке сидеальными жителями. И меня раздражают нравоучения папá,великолепие мамá и недовольство Альфи. Хватит!
Сворачиваю спроселочной дороги на трассу, делаю музыку громче и закуриваю:наконец-то возвращаюсь домой! И ничуть не смущает тот факт, что начасах всего лишь 4-30 утра – кто рано встает, тому, как известно…Дорога практически пустая, но я еду со скоростью 90 км/ч,наслаждаясь каждым проделанным километром на пути к свободе. Я