– Ты готова? – прошептал он.
Вдохнув его изысканный аромат, начала снимать пальто.
– С детьми подождем до окончания колледжа, – сказала тихо, чтобы кроме нас никто не услышал. – По рукам?
Мэдок кивнул, коснувшись своим лбом моего.
– Заметано. Только если потом заведем пятерых.
– Пятерых?!
Джаред прочистил горло, стараясь привлечь наше внимание к окружающим, в то время как Мэдок едва слышно хохотнул. Я сделала глубокий вдох и сглотнула.
Ага, мы обязательно обсудим это позже.
Отец подозвал нас к столу, чтобы мы расписались в графах "Жених" и "Невеста", потом Джаред и Тэйт оставили свои подписи в качестве свидетелей, а в графе "Лицо, сочетающее браком" уже значилось имя Отца МакКэффри.
– А теперь все замолкли! – крикнул Отец пятнадцати, или около того, посетителям бара. Они притихли, повернулись к нам, наконец-то обратив внимание на то, что происходило у них за спинами. Бар погрузился в тишину, когда выключили музыку. Мэдок развернулся ко мне, взял за руки.
Отец МакКэффри начал короткую церемонию, только я его практически не слышала, стоило лишь взглянуть на Мэдока. На его голубые глаза, в которых никогда не угасала искорка озорства. Его точеную челюсть, высокие скулы, которые выглядели еще прекрасней, когда он выходил мокрый из душа или бассейна. Его широкие плечи, способные оградить меня от мира, окутать теплом.
Но сейчас, пока Отец связывал нас узами брака, мною завладела одна мысль: в данный момент о себе я думала в последнюю очередь. Испокон времен думала о том, как ненавидела мать или как скучала по отцу. Думала о разочарованиях и злости, обидах и одиночестве.
Зацикливалась на прошлом, не осознавая, что оно мешало мне двигаться вперед.
Теперь все это ушло.
Я ничего не забыла, разумеется. Просто больше не считала важным.
Вот мое будущее. А, когда Мэдок надел кольцо мне на палец, я поняла, что лучшая часть моего прошлого сейчас стояла передо мной.
Бросила взгляд на Тэйт, которая наблюдала за нами с любовью, и Джареда, положившего руку ей на плечо. Слезы радости заструились по моим щекам.
Мэдок улыбнулся, положил ладонь на заднюю поверхность моей шеи и притянул к своей груди.
– Поторапливайтесь, Отец, – распорядился он поверх моей головы. – Ей нужен поцелуй.
Веселые нотки в его голосе просто опьяняли. И мне определенно требовался поцелуй.
– Объявляю вас мужем и женой.
Мэдок не стал терять время даром. Быстро обхватив рукой мою талию, поднял меня и крепко поцеловал. От прикосновения его губ словно электрический разряд пронесся ото рта в живот. Обхватив ладонями его щеки, склонила голову набок и ответила на поцелуй с не меньшим рвением.
Не отпуская меня, он повернулся и вышел в общий зал.
– Спасибо. – Я улыбнулась Отцу МакКэффри через плечо Мэдока.
Мэдок же спросил у бармена:
– У вас музыка есть?
– U2, – сказал мужчина средних лет.
Он недовольно поморщился.
– И все?
– А мужику больше и не надо, – послышался ответ. Я рассмеялась Мэдоку в ухо.
Мэдок вздохнул.
– Значит, поставь что-нибудь медленное.
Он провел руками вдоль моего тела. Поддерживая под бедра, направил мои ноги так, чтобы я обвила их вокруг его талии. Не успела я опомниться, как послышался скрежет стульев по полу. Когда огляделась, заметила, что посетители сдвигали столики в сторону, организовывая произвольный танцпол.
"Мне нужна только ты" группы U2 приглушенно зазвучала из колонок, поначалу невнятно. Мэдок начал переминаться с ноги на ногу, раскачивая нас из стороны в сторону. Я приложила свой лоб к его лбу, слушая, как он нашептывал слова песни, и старательно сдерживала слезы. Когда мелодия набрала мощь, стала громче, Мэдок медленно закружился, а я поцеловала его в губы.
Мне нужен только ты.
29
Мэдок
Из Суверена мы с Фэллон сразу же направились в отель "Уолдорф Астория", где собирались провести нашу брачную ночь. Тэйт настаивала на ужине, но Джаред намек понял.
На всем пути до отеля, пока парковщик забирал машину, в процессе регистрации я то и дело тер мизинцем по плоскому обручальному кольцу. Дискомфорт, связанный с появлением чего-то нового (ведь я никогда не носил украшения… если не считать мой пирсинг) контрастировал с приятным покалыванием, которое ощущалось в руке.
Странное чувство, но в то же время могущественное.
Кольцо напоминало, что теперь я принадлежал Фэллон. Напоминало, что я стал ее защитником, ее любовником, ее партнером.
В конечном счете, до меня дошло: оно так же означало, что я не мог приходить и уходить, когда вздумается, не мог заглядываться на других женщин, и, скорее всего, был единственным в своем выпускном классе, кто уже обзавелся женой, однако меня мало волновало мнение окружающих.
Я был доволен нынешним положением вещей. Мы приняли верное решение.
К тому времени, как добрались до лифта, Фэллон вытворяла руками такое, что технически запрещалось делать на публике. Я был чертовски благодарен Джареду и Тэйт, решившим оставить нас наедине.
Запустив руку под куртку, она массировала мою поясницу. Потом уткнулась носом мне в грудь, пока я шел рядом, приобняв ее рукой за талию. В глазах Фэллон, обращенных на меня, читались все мысли, заполнявшие ее голову, но не способные сорваться с губ.
Едва двери кабины закрылись, я прижал Фэллон к стене, склонился к ее лицу. Ее горячее дыхание смешалось с моим.
– Фэллон Карутерс, – с вызовом бросил я. – Что, по-твоему, ты делаешь, а?
Она начала расстегивать пуговицы моей рубашки, не сняв куртку, и прошептала, часто дыша против моих губ:
– Извини, просто я очень хочу своего мужа, прямо сейчас.
Фэллон одновременно провела ладонями по моей обнаженной груди и прикусила мою нижнюю губу. Я подхватил ее под бедра, приподнял, завладел ее ртом, ощутив неистовый жар, от которого мой член дернулся и начал твердеть. Мне нужно было избавить ее от этой долбанной одежды.
– И я не собираюсь менять фамилию, – сказала она между поцелуями.
Смех подступил к горлу, но я решил, будет разумнее сдержаться.
Это моя брачная ночь. Я не хотел остаться без секса, в конце концов.
– Еще как поменяешь, – заявил безапелляционно. Положив ладонь ей промеж ног, начал поглаживать.
Лифт остановился. Я сразу же поставил Фэллон на ноги. Слава Богу, снаружи никого не оказалось, потому что мы вышли запыхавшиеся, с раскрасневшимися лицами.
Таща ее за руку, выудил из кармана куртки карту-ключ.
– Ну, значит, сделаю двойную через дефис, – пробубнила она у меня за спиной. Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить – мы обсуждали наши фамилии.
– Нет, не сделаешь. – Я сунул карту в замок, открыл дверь, завел Фэллон внутрь. – Поставить дефис – все равно, что сказать: "Я просто не хочу признавать поражение", когда в действительности женщины, взявшие двойную фамилию, уже проиграли. Мужчины не берут двойные фамилии, – подметил я, захлопнув за нами дверь, и медленно двинулся к ней. Мои пятки увязали в плюшевом ковре. – Так вот. Ты будешь Фэллон Карутерс, потому что любишь меня, хочешь сделать меня счастливым и хочешь, чтобы все знали, что ты моя.
Времени едва хватило на то, чтобы у нее отвисла челюсть, а глаза сверкнули от злости, прежде чем я оказался рядом. Схватив Фэллон за волосы на затылке, обнажил шею, впился зубами, целуя, кусая, то жестко, то нежно, не давая ей шанса опомниться.
По сути, я всегда был беззаботным парнем. Чаще всего. Но моя жена возьмет мою фамилию, иначе пусть пеняет на себя.
Смысл не в желании ее контролировать; я не собирался лишить Фэллон индивидуальности, или что там женщины утверждали в наши дни. Дело в единстве. Мы, а когда-нибудь и наши дети, будем носить одну фамилию, черт возьми, и все тут.
Надеюсь, она знала, когда сопротивляться бесполезно.
Вдруг меня осенило.
Дети.
– Черт, – простонал. – Я презервативы забыл.
Послышался ее сочувственный вздох, подозрительно похожий на смех. Поднял глаза, нахмурившись. Это не смешно. Я был тверже камня.
– Извини. – Фэллон махнула рукой на мое сердитое выражение. – Все в порядке, Мэдок. Я давно принимаю противозачаточные. Постоянно, после…
Она потупила взгляд.
Узел в сердце завязывался все туже и туже. Недолго думая, подхватил ее на руки и понес к кровати.
"После аборта" , – собиралась сказать Фэллон.
Когда мне стало известно об аборте, я с трудом пытался разобраться в своих чувствах.
Я хотел, чтобы у нас появился ребенок, однако в то же время был рад, что этого не произошло. Вроде, бессмыслица, но какой-то смысл в этом все-таки имелся.
С одной стороны, мне была ненавистна мысль, что Фэллон пришлось пройти через такое испытание. Я сожалел, что мы не вели себя более осторожно. Сожалел, что она осталась одна тогда. Мне было противно, что кто-то другой – человек, которого я ненавидел, – принял решение о судьбе моего ребенка без меня.
С другой стороны, я понимал – мы были слишком молоды. Наверняка это изменило бы наши жизни не в лучшую сторону. Я знал, что в будущем хотел полный дом детей, но не сейчас.
Финальный вердикт: из меня получится хороший отец. И я был рад, что смогу подождать и выяснить наверняка.
Опустив Фэллон на ноги возле кровати, обрушил на нее свои губы, чуть ли не пожирая ее из-за нужды, и сорвал с себя куртку вместе с рубашкой. После того, как скинул свои туфли, принялся за пуговицу и молнию на ее джинсах.
– Нет, – прорычал, когда она начала расстегивать свою блузку. – Оставь. Сегодня я тебя раздеваю.
Не удержавшись, запустил руки под джинсы и провел ладонями вверх-вниз по ее гладкой заднице, облаченной в стринги. Стянул с нее брюки, затем наклонился, чтобы помочь разуться. Протяжно выдохнул, мысленно поблагодарив Фэллон за то, что она сама ничего не предпринимала.
Пусть я никоим образом не стал бы менять ночи, проведенные с ней в прошлом, все равно хотел искупить свои ошибки. По крайней мере, еще немного. Я не накинусь на Фэллон, словно изголодавшийся половозрелый юнец с преждевременным семяизвержением.
Медленно.
Она была в крошечных черных стрингах. Край ее блузки опускался чуть ниже талии. Фэллон посмотрела на меня с нетерпением и огнем в глазах, ожидая, когда же я приступлю к действиям.
Расстегивая пуговицы, ощущал, как часто и быстро вздымалась и опадала ее грудь под моими руками. Сжав ткань в пальцах, стянул блузку с ее плеч. Моя хватка усилилась, когда ощутил резкий прилив крови к члену.
К моему удивлению Фэллон надела прозрачный черный лифчик, под стать трусикам. Не заметил его под белой блузкой. Ее груди были отлично видны через тонкий материал. Я провел рукой по затвердевшему соску.
Коснувшись лица Фэллон, погладил большим пальцем ее нижнюю губу.
– Ты – воплощенная мечта.
Разомкнув губы, она взяла мой палец в рот, стала посасывать, потом медленно его отпустила. Каждый нерв в теле гудел, как бывает при онемении.