– … воспитательница сказала, что он быстрее всех читает…
– … у меня тоже была детская гениальность…
– … надо заранее найти подходящую школу…
– … на кулинарных курсах меня научили печь кулебяку…
И вдруг среди общей какофонии я услышала:
– Кашеварова, тебе нехорошо? – Голос принадлежал Лерке.
Я попыталась сфокусировать на ней взгляд и улыбнуться – мол, хорошо мне. Лерка отчего-то подозрительно двоилась в моих глазах.
– Все… в порядке… – пролепетала я.
– Ты уверена? Но почему ты тогда так странно мотаешь головой?
– Это я киваю, – объяснила я. – Мне правда… ха-ха-ха!.. интересно послушать…
– Да она вообще не слушала, – фыркнула Варя.
– Слушала, – собрав волю в кулак, вполне осмысленно возразила я, – ты сказала, что твой муж быстрее всех читает. Это похвально. А считать в уме он умеет? А отгадывать кроссворды?
– Я говорила о сыне, – оскорбилась она.
– А… ну, значит, я перепутала… слушайте, мне нужно на воздух…
Привстав со стула, я поняла, что действие это было ошибочным. Ресторанный зал вертелся перед моими глазами, как корабельная палуба в девятибалльный шторм. Вытянув руки вперед, осторожно балансируя, я прокладывала дорогу к выходу. На моем пути попадались столы и стулья. По возможности я старалась их огибать, но получалось не всегда. Я так сосредоточилась на правильном выборе траектории, что совсем не заметила официанта с подносом, полным тарелок, который наивно шел мне навстречу. Как раз когда мы поравнялись, один каблук моих наимоднейших сапог зацепился за другой. Ноги мои подкосились, и я рухнула в объятия ошалевшего гарсона. Тарелки посыпались на пол, но звон разбитой посуды все же не смог заглушить возмущенного вопля официанта. Ну а я еще и умудрилась поскользнуться на разлившемся по полу соусе и рухнуть в месиво того, что должно было стать чьим-то праздничным ужином.
И все же, когда метрдотель под локоть решительно вывел меня из ресторана, я немного обиделась. С какой стати со мной обошлись так неуважительно? В конце концов, я гость. Иными словами – клиент, а клиент, как известно, всегда прав. Ну подумаешь, перебрала немного. С кем не бывает? По-моему, работники ресторанного бизнеса давно должны были привыкнуть к такого рода эксцессам и вообще не обращать на них внимания.
Самым обидным было то, что Лерка до последнего момента пыталась сделать вид, что она со мной незнакома. Она даже не попыталась «отбить» меня у метрдотеля. Просто тихонечко прокралась за мной на улицу и помогла поймать такси.
– Ну ты даешь, Кашеварова, – грустно сказала она на прощание.
– Прости, – икнула я, – я не хотела… Как-то само собой получилось.
За Леркиной спиной маячили встревоженные Лизка, Лика и Варвара.
– Она нормально доберется? Может, ее проводить? – фальшиво замельтешили они. Хотя на их рожах было написано, как рады они наконец-то от меня отделаться.
– Ничего, ей не привыкать, – мрачно сказала Лера.
Ну и пожалуйста.
Я с гордым видом ввалилась в подоспевшее такси. Поправила прическу, одернула платье. Между прочим, не такой уж пьяной я и была.
– А девушку не стошнит в машине? – мрачно полюбопытствовал таксист.
– Давайте все вместе будем надеяться, что нет. – И Лера захлопнула дверцу.
Последнее, что я услышала, отъезжая, был комментарий Варвары:
– Бедная Саша… Я так и знала, что в итоге она сопьется.
* * *
Когда я пересказала этот позорный эпизод Калинину, тот смеялся так долго, что по небритым щекам его катились крупные слезы.
– Ну они дают! Обозвать мою девочку старой девой! – он притянул меня к себе и поцеловал в макушку.
Я уткнулась в его плечо. От его шерстяного свитера разило сигаретным дымом. Хорошо все-таки, что у меня есть Кирилл. Кто еще меня, тридцатилетнюю, девочкой назовет, да еще так многозначительно при этом улыбнется?
Мы сидели в парашютном барчике на Мясницкой. Я чинно ела омлет, Калинин же методично накачивался пивом.
– Не обращай на них внимания. Они просто идиотки. А ты – социально переразвитая личность.
– Что? – рассмеялась я. – Почему это переразвитая?
– Потому что институт семьи и брака давно уже отошел в прошлое, – с умным видом изрек Кирилл. Почему-то он выглядел моложе, когда пытался философствовать! – Это раньше ячейкой общества была семья. А теперь у общества только одна ячейка – человек!
– Звучит оптимистично, – усмехнулась я, – но я вовсе не говорю, что не хочу замуж совсем. Просто до сих пор мне не встречался человек, с кем мне хотелось бы разделить радость, горе и стиральную машинку.
Я покосилась на его руки, в которых Кирилл вертел пивную кружку. Красивые руки. Крупные ладони и пальцы длинные, как у выпускника консерватории. Правда, ногти обломаны и не то чтобы очень чисты. Но оно и понятно – ведь Кирилл Калинин не какой-то банальный офисный менеджер. Нет, он парашютист, это его жизнь. А работа системного администратора – это так, небольшое досадное дополнение, чтобы как-то сводить концы с концами.
Вот что интересно: а как бы смотрелось на его пальцах обручальное кольцо?
– Но я надеюсь, что рано или поздно такой человек все же встретится, – я смотрела в тарелку с омлетом, – и тогда я тоже научусь печь кулебяку.
Я вскинула глаза на Калинина и чуть омлетом не подавилась – на его лице было отвращение!
– А может быть, и не научусь! – быстренько переиграла я. – В конце концов, кому нужны какие-то кулебяки, если на свете так интересно жить?!
Кирилл просиял:
– Вот это мне нравится!.. Кстати, об «интересно жить». Ты ведь собираешься с нами в Италию?
Сердце мое упало. В Италию. Конечно, я хотела бы поехать с Калининым в Италию. Но только для того, чтобы бок о бок влюбленно нежиться на морском берегу, поедать пахнущую моцареллой лазанью и опустошать бесконечные бутики.
К сожалению, в страну макарон меня приглашают не за этим. Нет, Кирилл Калинин не из тех, кто довольствуется пиццей и дешевыми дизайнерскими джинсами. Ему экстремальные впечатления подавай. Прыжки со скал и так далее.
– Не знаю, – сглотнула я, – вы же в августе едете? Боюсь, у меня как раз будет полный завал на работе… Вот если бы в сентябре… – Я прекрасно знала, что Денис уже забронировал отель на шестнадцатое августа.
– Фу, как это скучно. Работа!.. Но тебе повезло. У нас все переносится. Мы едем не в августе, а как раз в сентябре.
– Что?
– Да, – его губы расплылись в улыбке, – признайся честно, ты довольна?
– Безумно… – выдавила я, – это фантастика! Но… А почему вы решили перенести поездку?
– Из-за тебя, – Калинин щелкнул меня по носу. – Я так и сказал – без моей Кашеваровой никуда не поеду.
– И что… Все согласились? – Я втянула голову в плечи. – Мне как-то неудобно, Кирилл.
– Конечно, согласились, дурочка! Инга пофыркала немножко – и все.
– Она тоже едет? – насторожилась я.
– Ну а куда же без нее? Мы уже там два раза были, Инге нравится там прыгать. Она специально отгулы берет.
– Тоже мне, незаменимый специалист, – пробормотала я, вспомнив, как литое загорелое тело Инги извивалось на металлическом шесте.
– Между прочим, она лучшая девушка в клубе. – Кирилл казался обиженным.
– Ладно, ладно, проехали, – болезненно поморщилась я. Определенно, с этой Ингой и его к ней отношением надо что-то делать.
– Так ты едешь? – Он испытующе смотрел мне в глаза. А я так и не научилась с достоинством выдерживать вот такой пристальный взгляд.
– Еду, – вздохнула я, – куда я денусь.
– Умница, – просиял он, отсалютовав мне пивной кружкой.
И я послушно улыбнулась в ответ. Но почему-то меня не покидало странное ощущение, что всего за несколько месяцев из самостоятельной взрослой женщины я превратилась в бездумную марионетку.
ГЛАВА 9
Ненавижу свадьбы!
Ну что хорошего может быть в этом до оскомины предсказуемом зрелище?
Часть первая – посещение загса.
Невыспавшаяся невеста с башней кудрей на голове так нервна и скованна, что выражением лица напоминает зомби. У жениха слишком туго завязан галстук. А еще ему ботинки малы, и оттого все страдания мира яркими красками написаны на его лице. Это замечает невестина мамаша. Сложив морковные губки наподобие утиной гузки, она делится переживаниями с двоюродной тетей жениха. Вспыхивает локальный скандальчик. Выясняется, что шампанское забыто дома, зато имеется полусладкое красное вино. Перед Дворцом бракосочетаний его традиционно разливают по пластиковым стаканчикам. Кто-то проливает вино на подол белого платья, невеста в панике. К тому же шипы дареных роз колют ее руки сквозь лайковые перчатки.
Сотрудница ЗАГСа, похожая на перепившего трансвестита, гнусным голосом говорит: «Распишитесь здесь!» – и тычет в брачное свидетельство обглоданной указкой. Невеста путает кольцо и битый час пытается втиснуть жениховский палец в ободок меньшего размера.
Часть вторая – все перемещаются в ресторан. Там-то и выясняется, что половина гостей знать не знает друг друга. А другая половина – друг друга за что-то недолюбливает. В итоге все ведут себя скованно и преувеличенно вежливо. Тетя Зина (сестра подруги матери невесты) говорит с дядей Федей (племянником второй жены отца жениха) о погоде и ценах на чартерные авиарейсы в Турцию. Весельчак-тамада ведет себя как разбитной сельский баянист – он радостно хохочет над своими же шутками и украдкой щиплет за складки на талии младшую сестру жениха. Какой-нибудь дядя Толя непременно напивается в хлам и задирает какого-нибудь дядю Мишу.
Вам знакома эта картина?
Вот-вот, и я о том же.
К чему я это?
Ах да, мне пришло приглашение на Леркину свадьбу. Но самое главное не это. Из розового конверта с отвратительными целлюлитными ангелочками вывалился еще один листок – подробный список подарков. Я считаю себя довольно беззастенчивой особой, но, взглянув на сей шедевр, даже я позавидовала подружкиному цинизму. О чем она думала, включив в список желаемых даров такие пункты, как «двуспальная кровать, красное дерево», «стиральная машинка, желательно “Бош”» и «романтический уик-энд в фу-ты, ну-ты! – Париже»?! Подумать только – «желательно “Бош”»!
Едрена Бош!
Вообще-то я планировала подарить ей фотоальбом и комплект кухонных салфеток.
Набирая номер Леркиного мобильного, я вдруг осознала, что уже несколько недель не слышала голос подруги. Раньше такое не случалось. Никогда. С тех пор как мы познакомились в университете.
«Абонент выключен или временно недоступен», – вежливо сообщил телефон.
Да что же это такое происходит – она даже никак не найдет минутки, чтобы со мной пообщаться, но почему-то нагло требует от меня дарения двуспальной кровати! Куда катится этот мир?!
* * *
Это был самый ужасный август в моей жизни. Каждые выходные мы с Калининым исправно посещали аэродром. Все бы ничего, но понятие «уик-энд» по извращенным калининским меркам помимо субботы и воскресенья включало в себя еще и пятницу, а иногда и вечер четверга.
Представьте себе, большую часть недели мне, идолопоклоннице стука каблуков-шпилек о сухой ровный асфальт, приходилось проводить в болотистой местности, где в ветхой аэродромной гостинице из покосившегося крана общей душевой льется кривая струйка чуть тепловатой воды. И вот каждое утро я в своих гуччи-шлепках топала в эту самую душевую, дабы исхитриться хоть как-то ополоснуть слипшиеся волосы. А потом мы с Калининым завтракали омлетом и начиналось самое худшее – необходимо было переодеться в прыжковый комбинезон и идти на старт.