Глава 7
Димыча в кои веки вызвали на ковер. А все из-за электронной почты.
— Ты же должен знать, почему так происходит? Что мы можем сделать, чтобы избежать просматривания нашей почты? Это же твои прямые обязанности!!!
Калахан шумел и злился. До этого его хорошенько вздрючили из Парижа, указав, что таким образом деятельность их организации находится под большим риском, и что это вообще немыслимо, и что он должен жаловаться правительству. Где свобода слова, в конце концов? Где хваленая демократия этой страны? Кто задерживает их сообщения?
Димыч пообещал подумать, но на самом деле знал, что от него ничего не зависит.
— Что они от меня хотят? — пожимал он плечами. — Что, я против системы?
Ольга хмыкнула:
— Можно подумать, у них на Западе нет просмотра почты. Демократы, ага.
— Просто у них система слежки более совершенная, никто и не замечает. А наши, как всегда, так топорно работают, что стыдно.
При этом Димыч абсолютно не переживал. Он вообще был такой — не нервный. Знал, что все в конце концов становится на свои места и переживать почем зря не стоит.
— Вот знал бы, с кем поговорить, так дал бы совет, как проще все сделать. Так и так имеют доступ ко всей нашей интернет-активности, так лучше делать это, не нервируя начальство.
Ольга скрыла улыбку. Про Калахана Димыч ничего не знал, но, как выясняется, мыслил он примерно так же, как и она. Она подумала, что можно попросить Дениса решить эту проблему. Жалко Димку — ни за что взбучку получает.
— Да ладно, не переживай. Обойдется как-нибудь. А я тут подала на три вакантные позиции.
— И куда?
— В Папуа, Восточный Тимор и Самоа.
— Ничего себе! — присвистнул Димка. — Край Земли. Почему именно туда?
— Хочется в эту часть света. Интересно.
— Пляжи, кокосы и прочее?
— И это тоже. И вообще — там должно быть красиво.
— А чего попроще не могла выбрать? Поспокойнее хотя бы.
— Мне Калахан сказал начинать с маленьких стран, куда больше никто не захочет поехать. Иначе шансов очень мало. В следующем месяце я поеду на тренинг, до этого сдам он-лайн тестирование. Если все пройдет нормально, я уже могу считать себя подготовленной к первому этапу. Следующие будут зависеть от направления.
Димыч щелкнул пальцами.
— Молодец. Состарюсь и буду рассказывать потомкам, что знал тебя лично.
— Чепуха.
Она довольно рассмеялась. Что ни говори, а приятно осознавать, что все идет по плану.
Только встречи с отцом все больше расстраивали ее. Он говорил, что мать часто болеет. Давил на жалость, и ему это удавалось. Ольга не поддавалась. Прерывала эти разговоры. С тех пор как Денис пообещал отыскать маминого ребенка, в ней поселился подспудный страх. А что будет, если он найдет ее? Захочет ли она ее видеть? Что она ей скажет? Как искупит вину матери? Хватит ли сил признаться? Она, должно быть, ее возненавидит. А может, она уже и так знает о ее существовании и не хочет иметь с ней ничего общего? Может, ее опекунша все ей рассказала и именно поэтому она скрывается от матери? А вдруг она вообще живет по соседству и строит планы мести? Ольга пыталась увидеть себя на ее месте, но это удавалось с трудом. Единственное, что она могла представить более или менее отчетливо, так это отсутствие каких-либо положительных эмоций по отношению к семье, занявшей ее место.
Вместе со страхом поселилась и надежда, что это может переломить ее судьбу. Она не могла отделаться от мысли, что мать настолько очернила свою душу, свою судьбу, что это обязательно скажется и на Ольге. Она боялась, что жизнь накажет ее, что заставит искупить чужие грехи. Все-таки мать. А если отыскать девочку и как-то добиться ее прощения, она сможет жить спокойно, без страха и боли. Наивное желание, но хоть какая-то зацепка в этом хаосе.
Димыч замечал, что она все больше и больше замыкается в себе, живет своей жизнью, уходит по вечерам, запирается в комнате. Отдаление было неизбежно, но ему было немного грустно наблюдать, что это происходит так стремительно. Они перестали спать вместе. Несколько раз она сослалась на головную боль и усталость, после близость сама не инициировала, и он тоже не начинал. Отношения превратились в чисто дружеские, но даже дружба, казалось, вот-вот превратится в отношения «привет — привет». Он знал, что этот момент неизбежен. Но оттянуть его было не в Димкиных силах. Ревность, вспыхивающая, когда видел из окна подвозившего ее мужчину, иногда так сильно накрывала его, что было даже удивительно. Ведь он всегда был уверен, что они расстанутся легко. А вот поди ж ты… Оказалось больно. Особенно больно было помогать ей переезжать на новую квартиру.
— Зачем тебе-то это надо? — спросил Родионов в ответ на ее просьбу решить проблему с задержкой почты.
— Жалко друга. Он-то не виноват. А могут и уволить.
— Это тот, с которым ты живешь?
— Да. Он мой друг, не более.
— А я разве об этом спрашивал?
Она поджала губы. Не спрашивал, но ей захотелось уточнить.
— Твоя личная жизнь меня не интересует.
— А зачем ты мне это повторяешь уже в который раз?
Он промолчал. Один — один.
— Так что, можно как-то устроить нормализацию скорости переписки?
— Это не моя компетенция. Но я передам ребятам, возможно, с ним кто-нибудь встретится и обсудит этот вопрос.
— Спасибо.
— Не за что.
— А я уезжаю скоро в Амстердам. На тренинг.
— Что, уже получила заветное место?
— Еще нет. Но, похоже, все идет к этому. Подала в Самоа, Тимор и Папуа. Подождем, посмотрим, что получится. С твоей подачи я им столько сведений предоставила и столько связей наладила, что они в полном восторге, и, думаю, с рекомендациями не будет проблем.
Родионов нахмурился. Он знал, что она уезжает, и это напрягало его. Планы надо корректировать. Они имели на Ольгу совсем другие виды. Что-то она торопится, он еще не все подготовил, что было необходимо.
— А почему ты хмуришься?
— Да так. Почему ты выбрала именно эти страны?
— Какие были вакансии, такие и выбрала. В парижский офис не подала, потому что нереально.
— Хм, ясно. А почему со мной не посоветовалась?
— А что, должна?
Ее брови взметнулись от возмущения и удивления.
— По-моему, этого не было в нашем уговоре. Я птица вольная. Надеюсь, ты и твои друзья не станете ставить мне палки в колеса. Дайте мне спокойно уехать. Ведь я вам помогала, теперь ваша очередь. Просто не мешайте.
— А вдруг я имею на это личные причины?
— Какие?
— Ты мне здесь нужна. — И, помолчав, добавил: — Как сотрудник.
Она не нашлась что ответить. Смотрела на него во все глаза и впитывала его взгляд. Ну, скажи, умоляла она мысленно. Скажи же, что же ты все вокруг да около ходишь! Что ты за мужик такой — видишь, что женщина практически в твоих руках, а все тянешь, в гордость играешь. Все первого шага ждешь. Мечешься между долгом службы и сердцем. И меня терзаешь. А я не железная, между прочим. А ты все молчишь.
В тот день они расстались недовольные друг другом и собой. А когда она вернулась из Амстердама, полная впечатлений и вдохновения, она не стала себя сдерживать и переспала с ним при первой же встрече. Все получилось естественно и эмоционально. Неконтролируемая страсть сказала за них все не высказанные ранее слова.
Потом она все думала, сделать ли вид, что ничего не случилось, или попробовать углубить отношения. Он тоже выжидал. Они продолжали встречаться, находя все больше и больше поводов для этого. Ольгу охватила какая-то необъяснимая легкость. Калахан говорил, что она, скорее всего, довольно скоро получит положительный ответ по поводу одной из вакансий, и предстоящий вероятный отъезд наполнил ее жизнь ощущением последнего глотка перед прыжком в другую реальность. Словно некие узлы распутались, и она позволила себе наслаждаться тем, в чем поосторожничала бы при других обстоятельствах. Она уедет, и не будет рядом ни Родионова с его сложным устройством души, ни грустных теней семьи, ни обязательств перед кем бы то ни было. Ей было стыдно признаться себе в этом, но она ощущала невероятное облегчение от того, что скоро окажется чужой в чужом краю с чужими людьми. Неужели она настолько запуталась в собственной жизни, что уже не может нормально поддерживать отношения со своими близкими? Неужели настолько потерялась, что уже не знает, куда двигаться, и единственным правильным путем ей кажется рисунок с чистого листа?
Впрочем, насчет Родионова она не так уж и радовалась. Она переоценила свою независимость. Ложно полагая, что легкость в их отношениях означает поверхностные эмоции. Опасность необременительного секса с человеком, который имел над ней явную психологическую власть, она осознала позже, когда сердце оборвалось при одной мысли, что расстанется с ним. А пока она с головой погружалась в его магнитное поле. Она оказалась беззащитной, словно шахматная фигурка на доске, вокруг которой неумелый игрок открыл все поля. Лишившись контроля семьи, оказавшись на перепутье свободы, с которой не очень хорошо еще умела обращаться, попробовав вкус увлечения, глубину которого еще не осознавала, Ольга неслась на всех парусах по волнам отношений, поднимающих ее в своем вихре все выше и выше над обыденностью.
* * *
Калахан объявил, что организацию круглого стола по презентации новой программы «Здорового поколения» он поручает Пановой. Ханна почему-то больше не фыркала по ее поводу, а Мыськин, почуяв, что пахнет ее повышением, на всякий случай решил держаться с ней почтительнее. У Ольги были хорошие контакты с журналистами, да и список международных организаций, правительственных представителей занимал чуть не три страницы. Бюджет ей выделили не очень большой, а потому пришлось обойтись только чаепитием и пирожными в конце мероприятия да напитками на столах. Арендовали зал для конференций в здании Минздрава, подготовили распечатки. Ольга уже делала все автоматом — ей даже не пришлось напрягать мозги для этого. Над чем попотела — так это над текстами презентаций. Калахан хотел, чтобы все выглядело очень представительно, а на самом деле хвастаться особо было нечем. Пришлось оборачивать каждое мало-мальское действие в красивые слова, делать акцент на незначительных по вложению проектах и не очень-то выделять остальные расходы, чтобы избегать вопросов.
Основная причина, по которой Калахан поставил ее во главу мероприятия, дошла до нее потом. Он не только хотел, чтобы она представила все согласно особенностям местного восприятия, но и заставил ее отвечать на вопросы участников. Сам сидел в сторонке в нехарактерном для него одеянии — официальном костюме, хотя и слегка помятом, и только зыркал глазами туда-сюда, отслеживая реакцию публики.
Так как народу набралось много, усадить всех за один стол не получилось, а потому пришлось расставить несколько рядов столов, на которых расположили несколько микрофонов, папки и бокалы для напитков.
С презентацией планов НПО Ольга отстрелялась успешно, но потом, несмотря на ее старания все приукрасить, каверзные вопросы все же посыпались.
— А почему вы охватываете такие маленькие группы населения?
— Сколько лет уже можно поставлять буклеты в больницы и школы, не пора ли начать поставлять оборудование и лекарства?